даже сложили оружие, чтобы собрать фрукты и отдохнуть.
Именно этот момент выбрал для нападения Муттамп, сахем племени нипмуков, воины которого следили за передвижением конвоя с момента его отправления из Дирфилда. Около семи сотен индейцев одновременно атаковали растянувшуюся колонну. Латроп был убит почти сразу, а в последовавшей бойне погибло 60 человек: 43 милиционера и 17 мирных жителей.
Ретроспектива 2
Одно из самых обескураживающих поражений англичане потерпели в то же самое воскресенье 26 марта на территории Плимутской колонии, где Канончет наконец-то сумел взять реванш.
Накануне капитан местной милиции Пирс и его люди наткнулись на группу индейцев, ловивших лосося у водопадов реки Блэкстоун. Ополченцы обратили индейцев в бегство. Подозревая, что в округе находятся более крупные индейские отряды, Пирс отправил гонца в Провиденс с просьбой о подкреплении. К несчастью, в то утро все жители Провиденса собрались в молитвенном доме. Не желая нарушать благочестивое действо, посыльный дождался окончания церковной службы и лишь тогда передал письмо от капитана. Как раз в это время отряд Пирса вступил в свой последний бой.
Во главе отряда из 60 англичан и 20 индейцев Пирс шёл на север вдоль восточного берега реки Блэкстоун и вдруг заметил нескольких индейцев. Те обратились в бегство. Люди Пирса немедля бросились в погоню, но угодили в расставленную индейцами засаду: из-за деревьев вышел отряд в 500 индейцев во главе с Канончетом. Пирс и его солдаты побежали по скалам к западному берегу Блэкстоуна, но там их поджидали ещё 400 индейцев. Пирс приказал своим людям сформировать единое кольцо. Стоя спиной к спине, 80 человек начали бой с девятью сотнями. Два часа спустя 55 англичан, включая Пирса, а также десять «молящихся индейцев» были мертвы. Девять английских солдат были захвачены в плен, подверглись пыткам и были убиты. Местность, где это случилось, с тех пор называется Девять мужчин.
«Равнинные» индейцы захватывали в плен в основном только женщин и детей. Мужчин либо убивали сразу, либо пытали до смерти. Детей, слишком маленьких, чтобы помнить своих родителей, часто брали в плен, а затем принимали в племя. Девушек приводили в селение и продавали тем, кому была необходима дополнительная жена. Если пленники мешали бегству отряда или могли выдать его, их убивали вне зависимости от пола и возраста.
Иногда индейцы скальпировали пленников, после чего освобождали их и отпускали домой, чтобы они служили врагам напоминанием. Феррис сообщал, как в 1830-х гг. воины черноногих, захватив недалеко от лагеря плоскоголовых женщину этого племени, изнасиловали ее, сняли живьем скальп, а затем отпустили. Вероятно, подобное поведение не было редкостью на Великих Равнинах. В начале 1850-х гг. кри нагнали группу конокрадов из племени черноногих и убили всех, кроме одного. Последнего воина они захватили живым, скальпировали, отрезали правую руку и отпустили, дабы он вернулся к своему народу и поведал о случившемся.
Так что ничего удивительного в поведении индейцев не было. Было в порядке вещей убить и мучить пленных. Для индейцев не существовало понятий милосердия или жалости.
В форт мы прорвались спокойно без сопротивления со стороны осаждающих. Слишком осаждающие форт индейцы понадеялись на ирокезов, патрулирующих окрестности.
Гарнизон форта не ждал помощи. Так как не посылал с донесением никаких связных. Это было неожиданно. Кто же послал посыльного с просьбой о помощи и зачем. Все стало ясно через пару часов к ограде форта вышел парламентер и попросил на переговоры именно меня.
— Великий вождь требует, чтобы ты сдался и перешел в лагерь, где сейчас находиться великий вождь и исполнял все приказы, которые тебе отдадут. либо все кто здесь находиться умрут.
Сказать, что меня взбесило это требование — это погрешить против истины. Меня очень взбесило эта наглость и я решил наказать этого «великого вождя». Идти в лагерь было не разумно совсем, и я выставил требование. — Этот великий вождь принимает мою капитуляцию лично у ворот форта и приносит клятву не трогать обитателей форта.
Эти обитатели форта, только что в ладоши не хлопали так были рады. Ведь знали, что меня поставят к столбу пяток и замучают, но радовались …
Охотники и солдаты, которые со мной прорывались сквозь толпы индейцев — просили меня не сдаваться в плен. Я всех выслушал и сказал, сами увидите этот спектакль.
Собрал два десятка гранат и пару пистолетов и вышел за ворота укрепления.
Там уже собрались все знатные воины во главе с великим вождем. Посмотрев на это сборище и прикрыв ворота форта, я расстегнул сумки и понеслось. Гранаты я кидал одну за другой и особо не целился куда кидать, враг был везде. Старался, что бы больше гранат попало в группу великого вождя. Индейцы не ожидали такого коварства от меня. Видимо считали, только они такие остальные люди простодушные и должны верить им на слово.
Вслед за взрывами гранат на эти группы поддержки великого вождя обрушились в штыковую атаку мои охотники и почти все рядовые, которые прошли со мной этот путь в лесу.
Потери индейцев были страшные. Пленных мы не брали, у всех ещё были памятны крики умирающих в лесу. перебили всех. Осаждающие бежали без оглядки.
Стали собирать трофеи и тут нам решили помочь «храбрые» защитники форта, но были биты прикладами и к трофеям этих защитников не допустили. Трофеи были знатные — индейцы захватили пару обозов с пушниной которую колонисты выкупили и хотели продать уже в метрополии. Теперь это была наша пушнина и наше золото. В обозе было обнаружено несколько бочонков с самородным золотом в самородках и в песке. Теперь можно было покидать Канаду и возвращаться в Россию.
После нашего возвращения в резиденцию генерал-губернатора и отказа делиться трофеями, наши отношения с командующим совсем испортились и меня отстранили от командования интендантами отправили на половинное жалование в метрополию. Такое ужасное наказание полностью соответствовало моим желанием, и я немедленно отправился в метрополию. Пока генерал-губернатор не передумал.
Ретроспектива
Роберт Вильсон смолоду имел обыкновение записывать свои впечатления от военных кампаний, в которых ему довелось участвовать. Так, первая его военная операция была не совсем приятной — это была неудачная экспедиция англичан в Голландию в 1799 г. После нее он отправился Египет, и об этой кампании оставил интересные заметки.
В кампанию 1806 г. Вильсон находился на дипломатической службе и отправился сопровождающим генерала Гетчинсона с особым поручением к русскому императору. В военной кампании он также принял участие, поступив волонтером в русские войска. После Тильзитского мира Вильсон пожил в Петербурге, что позволило ему впоследствии написать сочинение «A sketch of the military
