сердцем умершей жены князя Пршемука III Альжбеты. Это уже была какая-то «идэ’фикс» графини Ангелины Сибилы, которую она навязывала всем осуждённым. Однако, когда была вскрыта серебряная рака, где хранилось сердце Альжбеты, то его там не оказалось… И это стало поводом к обвинению ещё большего количества женщин, которых уже арестовывали пачками. Они быстро признавались, оговаривали следующих и сжигались. Не признавшиеся… а такие тоже были… после пыток умирали мучительной смертью в тюрьме.
Однако, в самом начале 1680 года, молодой священник Томаш Кёниг был направлен в тюрьму Праги исповедовать уже осуждённых на костёр женщин. И он выбежал оттуда в ужасе! Все женщины каялись только в одном — оговоре. И Кёниг, через голову Боблига, донёс об этом оломоуцкому епископу…. А Боблиг тут же обвинил в колдовстве самого Кёнига и уже, было, собрался его судить… Но, не успел… Епископ перевёл Кёнига в другой город… где тот и сам по-быстрому умер.
Однако, процессы Боблига над несчастными женщинами всё же были остановлены… а опекунство графини Ангелины Сибилы над братьями-княжичами аннулировано. Этим и закончились огульные обвинения в колдовстве. Всего в Велких Лосинах были сожжены — 56 женщин, а в Шумперке — 25.
Вот такая она была, папская Инквизиция Праги в 1680 году… устроила на своём закате показательный кровавый беспредел на весь мир! Ну а что вы хотели… Инквизиция же…
СЦЕНА 19/3
И он, ведь, смотрел… слушал… терпеливо ждал… А может ещё и с утра меня пас… когда я ходил в Ольшаны, я не проверялся. И мы уже второй час с ним беседуем… Прикольный панэ…
— Кармадон «Совиная Голова», грандмейстер Инквизиции Дозоров, — представляется он мне в корчме «U Krále Brabantského» после того, как я заканчиваю с монахом, — Я присяду?
Я киваю… предвидел же такой разговор, чего уж тут ломаться…
Круглые глаза, крючковатый нос, кустистые брови и взгляд, от которого застываешь на месте. Или цепенеешь… как правильно сказать? Действительно, похож на сову. Он — один из старейших и сильнейших магов средневековой Европы. Его полное имя — Людвиг Иероним Мария Кюхбауэр, также известный в различные времена как Дункель и Оливер Розендорфер. Он примкнул к Инквизиции Дозоров, когда в Святой земле ещё были одни сарацины. В грандмейстеры его произвели два века назад, когда он создал свой знаменитый артефакт «Зеркало Тени».
И это всё про себя он мне сам рассказывает… За кружкой пива Pilsener с кнедликами.
Молодые Иные в Москве 1980 года его уже не знают… Крайние 100 лет «Совиная Голова» тихо заведует пражским схроном артефактов исключительной мощности, что сейчас в 1680 году. «Кот Шрёдингера» на моей шее, кстати, оттуда. И он уже с меня снят…. А из-под него показывается и мой магический змеиный свисточек на короткой цепочке… И ко мне, мгновенно, возвращается моя магия! Вся! И человеческая и змеиная. Но, вот, только, что мне с ней теперь делать?
Слышать мысли «Совиной Головы» я не могу. Мощный блок! Силён старый маг, что сказать… Поэтому, беседуем мы с ним, как обычно, голосом. Вернее, говорит больше он, а я просто слушаю, прихлёбывая пиво:
— … и, вот, появляетесь Вы! Но… Вы же знаете, Антон Максимович, кого выбрал иудейский первосвященник Каифа из предложенных ему прокуратором Иудеи Понтием Пилатом кандидатур на пасхальное помилование? Правильно… разбойника и убийцу Варраву! Не безобидного с вида рэбе Иисуса, а разбойника! Почему? Тоже правильно… Потому, что любой разбойник ничто в сравнении… с разработчиком или носителем И-ДЕ-О-ЛО-ГИ-И! А идеология Иисуса… Каифе и на фиг тогда не нужна была, слишком опасная. Я не говорю, правильная или неправильная… я говорю — опасная!
— Вот, так и с Вами получилось… — Кармадон с явным удовольствием отхлёбывает из большой глиняной кружки пиво Pilsener — прекрасный золотистый напиток с горчинкой хмеля и продолжает:
— Задача у Инквизиции Дозоров только одна — любой ценой удержать Равновесие между ними! Любой, подчёркиваю… А как и чем его удержать, скажите на милость, если вдруг появляетесь такой, вот, красивый Вы… никого и ничего не боитесь, всех вертите на нефритовом жезле… И молодые Иные с двух сторон видят… что можно жить и по-другому, не так как им говорят их старшие… А жить и работать с людьми, ради людей… за их благодарность, а не только ради себя и своей бесконечной и, сдаётся им, бесполезной борьбы друг с другом… При этом… легально (!) жить в красивом доме, с красивой женщиной, иметь кучу денег… общаться с небожителями и т.д. И всё это в СССР с его коммунистическими ограничениями! И это есть полный и категорический обвал самого духа Великого Договора! Читали же, про что там… «Мы Иные…», ну и т.д.
Кармадон «Совиная Голова» вздыхает…
— И как это всё объяснить молодым Иным? И не только молодым…Что так как Вы жить нельзя, а надо, вот, так… как раньше мы? И как будем объяснять? Примерами невозможно… Силой? Тоже невозможно… Иные же сейчас все вписаны в социум… кто-то где-то числится и даже на работу ходит. И даже зарплату в этих своих НИИ получают… И кино иностранное про красивую жизнь по выходным они смотрят… и так же жить хотят… как в кино, увы… И тут — Вы… живой пример, что именно так жить и нужно! И что с Вами делать, простите? Если Вы завтра, просто, своим присутствием в мире, уже оба Дозора изнутри порушите? Развоплотить⁈ Уничтожить⁈ Нельзя… С Изначальными Силами, утвердившими ваши банные договора с Дозорами, так не шутят… себе дороже.
«Совиная голова» делает паузу, как бы решаясь сказать что-то… такое… неприятное. И он это неприятное говорит:
— Вот и решили мы Вас, Антон Максимович… попросту, убрать с глаз долой! Переместить во времени и пространстве, так сказать. Давая Вам, при этом, гораздо больше, чем Вы имеете в 1980 году… Но, на стрелку Вы прийти отказались, обсудить условия… Вот и исполнили мы Вас без условий, по-тихому… Ну, а что такого? Подошли через Сумрак к Вам спящему, да, и спеленали «Котом Шрёдигера»… как младенца… Кто пеленал? Это неважно, Вы с ними незнакомы… А Вы даже не проснулись. И, вот, Вы здесь… в Праге 1860-го от Рождества Христова. И отсюда Вам хода уже нет. Сила у Вас есть, да… большая сила… Но, только силы мало… да, и не по статусу Вам… чтобы по временам скакать, как захотите… Пару раз получилось… да и то, оба раза, чисто, случайно. Вы и не поняли, как это произошло.
—
