Уже довольный Петр сидел в башне на месте наводчика и крутил стволами. Мы с тезкой сидели на месте заряжающих, загораживая от нескольких любопытных, которым не сиделось на пикнике, подробности устройства башни.
Петру захотелось пострелять, и плевать ему было на секретность.
Сделали четыре выстрела шрапнелью, выставив трубки на задержку в пятьсот метров, нечего дальность демонстрировать.
Петр был в восторге и, к счастью, внял просьбам поберечь снаряды, которых тут нам негде было взять. Правда, боцман меня успокоил на ушко, что выстрелов полные трюмы, мало того, что Ястреб привез им два комплекта, так они еще и уходящего домой Ястреба обобрали, как следует.
Следующим закономерным желанием государя было отправиться на морскую прогулку.
Обсудили маршрут. Решили сходить до островов, прикрывающих бухту и вернуться. Вернемся, правда, уже ночью, даже скорее под утро, так как ветер стихнет.
До позднего вечера Петр стоял у штурвала. Орел шел на удивление ходко, для судна более пары лет работавшего в море. Мое недоумение рассеял боцман - старались предстать в лучшем виде. Все драили и делали кренгование.
Боцман вообще стал настоящим капитаном, набрался иностранных словечек и повадок, заматерел опытом морского трудяги. И его рассказ о походах был долог и насыщен.
- - -
Вот окончание рассказа было печальным. Глеб, на переходе через Норвегию потерял одного нового апостола, разбившегося в скалах во время непогоды. Помянули команду. Помолчали. Боцман не при чем, это мне с Глеба спрашивать надо - почему зеленых все же выпустил в море. Вот и с нас море взяло первую дань. Боюсь только, что не последнюю.
Помянули моряков еще раз. Говорить больше не хотелось. Наше молчаливое накачивание хлебным вином прервал радостный Петр, сдавший вахту. Пришлось и ему рассказывать, чего мы такие печальные. Помянули моряков. Ведь, почти двойная команда была! Петр воспринял нашу печаль близко к сердцу. Поминали всю ночь.
Здесь и предложил Петру, отвезти его в Англию на Орле, а потом, идти на нем к Азову. Тогда эта идея показалась замечательной, и мы даже указ, все вместе, писали - десанту грузиться на фрегаты, а фрегатам выступать к Азову. Тем более первые несколько сотен нанятых моряков к этому времени уже прибудут в Воронеж. Что еще написали, и в каких тонах - все смутно. Помню, что фраза, 'завязать узлом их полумесяц и ...' была точно, сам ее и предлагал. Правда звучала она еще выразительнее. И указ отправили немедленно. Еще и в след орали, чтобы лошадей не жалел.
Как утром прибыли и выгружали гостей - уже не помню. Но говорят, их именно выгружали.
Включившись в жизнь после обеда, велел перегружаться из нашего домика на Орла - больше мне в Амстердаме делать нечего, а на Орле спокойнее.
Так, на борту, и отметил свой личный Новый Год. Традицию растянул на всю команду. Оливье опять был так себе. А вот водка удалась.
В первых числах января на рейде отшвартовалась английская эскадра из трех линейных кораблей и нескольких фрегатов - под предводительством адмирала Митчела поднявшего адмиральский флаг на линейном корабле ' Йорк '
Петр, обрадовался новой игрушке и с интересом обшаривал новые корабли, англичане не препятствовали тщательному изучению их судов. На следующий день, Петр делился новыми впечатлениями. Сделал интересный вывод - английские корабли лучше голландских. Потом подумал и добавил, что наш Орел, именно так и сказал 'наш', лучше английских.
А в переходе до Англии, убедил его в этом окончательно.
Часть посольства со всеми послами оставили в Амстердаме - они тут пытались договор заключить, на что высказал Петру свое мнение, занятие это бесполезное и обосновал почему. Петр, с моим мнением частично согласился, но посольство все равно оставил - а вдруг получиться. Вообще - трудолюбие Петра заслуживает отдельного разговора. Он работал сутками - мне бы его двужильность, мог бы уже ракеты на орбиту запускать. Кроме того, он очень внимательно следил за всеми политическими играми, а главное - делал любопытные выводы. Пол Европы смеялась над прогулкой русского медведя, а он очень четко отслеживал тенденции в политических движениях и делал дальние прогнозы. Ему бы еще образование соответствующее - был бы аналитик от бога. Но тут ему ничем помочь не мог.
Одним словом, седьмого января 1698 года - отчалили небольшим посольством в Англию. Основная группа послов пошла на 'Йорке' а Петр на Орле. По дороге мы откровенно глумились над английскими кораблями, нарезая круги около линейных кораблей и гоняя фрегаты. Петр млел от удовольствия. А когда рассказал ему, что прямо сейчас можем потопить всю эскадру и при этом есть хороший шанс выбраться из боя живыми - Петр задумался. Надеюсь, он не предложит попробовать - бог с ними, с нашими членами посольства, там и знать то никого не знаю, а вот что мы англичанам в порту скажем? Не поверят ведь, что эскадру съели мыши.
На всякий случай, напомнил Петру, что наши возможности никому разглашать не стоит. Особенно англичанам. Слишком уж вероятно быстрое копирование технологий. И Орлу прикажу встать на самом дальнем рейде, и гостей не принимать пока - будет у нас еще время показать себя во всей красе.
Петр согласился, тем не менее, всю дорогу поглядывал на суетящуюся эскадру с некоторым превосходством, мол, вот сейчас щелкну пальцами, и вас порвут на британский флаг.
Четыре сотни километров до Гарвича мы бы на Орле прошли чуть более, чем за сутки, при таком ветре - однако с этой эскадрой тащились три дня. Отшвартовавшись на рейде Гарвича, еще сотню километров ехали до Лондона, правда, ехали очень ходко, с постоянной сменой лошадей.
Англичане поселили посольство в шикарном доме на берегу реки. Уж и не знаю, какого лорда отсюда, по быстрому, выставили. Но Петру это все было не интересно, он продолжал играть в урядника Петра Михайлова и устремился в город - где и поселился напротив верфи. На этой верфи он начал трудиться под руководством мастера Деана, постигая английский стиль кораблестроения. Лично мне верфь наскучила уже через четыре дня изучения способов сборки судов и их особенностей. Слабые места выписал к себе в блокнотик, к таким же записям о голландских судах. Блокнотик у меня теперь был с пометкой, каждый раз напоминающей моей паранойе, что расслабляться нельзя.
Что порадовало, Петр уже не торчал на верфи безвылазно, ему то же уже многое становилось очевидным. Мы даже продолжили уроки, правда, урывками, потому что стали много времени уделять другим делам, вместе даже посетили театр и университет, постоянно обсуждая, как это все будем внедрять в России.
