Здесь Италия раздираема войной всю свою историю со времён падения империи. Разумеется, это не могло не сказаться на уровне развития.
— Это Италия, да, — кивнул Евгений Савойский. — Нравится мне здешний воздух…
— На этот раз нам нужно держать оборону? — поинтересовался Таргус, оглядывая местность.
— Да, войска французов и сардинцев постараются выкурить нас отсюда поскорее, — кивнул принц. — Я не сомневаюсь, что Людовик захочет заключить мир поскорее, но для этого ему нужна убедительная победа, последняя в этой войне, иначе наш Карл выжмет из него всё, до последней капли.
— Наша задача? — уточнил Таргус, с недовольным лицом глядя проходящего мимо итальянского крестьянина.
— Желательно захватить всю северную Италию, — улыбнулся принц Евгений. — Ещё нужно уничтожить французско-сардинское войско, а затем взять Милан и Мантую.
— Милан… — Таргус с омерзением произнёс эту варварскую версию названия Медиолана. — Варвары немытые…
Обидно было видеть свою страну в таком жалком состоянии.
— Я пошлю парламентёра в Мантую, попробуем воевать как цивилизованные люди, а не как эти… — принц Евгений поморщился.
— Попробуете организовать генеральное сражение, Ваше Королевское Высочество? — скептически посмотрел на него Таргус.
— Герцог Куаньи, маршал французской армии, всегда казался мне настоящим рыцарем, — произнёс принц Евгений. — Думаю, обладая небольшим численным превосходством над нами, он согласится на генеральное сражение, которое решит исход этой затянувшейся войны за Италию.
Заслоны франков по пути сюда были какими-то вялыми и малочисленными, видимо, никто не ожидал, что войска Савойского так быстро передислоцируются на итальянский театр боевых действий.
Ещё Таргус обратил внимание, что оборона Альп устроена крайне плохо. В его мире и в его время в Альпах были целые сети старых крепостей, созданных во времена экспансии на северные варварские королевства. Там и мышь не проскочила бы, а тут они прошли по горным дорогам, на которых умудрились обойти единственный встреченный замок Тарасп, в котором был малочисленный гарнизон из сардинцев. Тратить время на него не стали, ибо бессмысленно.
И вот они под Брешией, судя по всему, будут ждать ответа герцога Куаньи на предложение генерального сражения.
— Думаю, откажутся, — хмыкнул Таргус. — Я бы не стал на месте Людовика ставить всю «Италию» на одну битву.
— Да, Людовик XV — осторожный монарх, но в Версале правит балом де Флёри, — улыбнулся престарелый принц Евгений. — Он может уговорить короля рискнуть. К тому же, маршалы захотят реабилитироваться после поражения на их поле.
— Кстати, кто был тот хитрюга, который устроил нам засаду, Ваше Королевское Высочество? — поинтересовался Таргус.
Всех сдававшихся франков закалывали штыками, а захваченную документацию передали графу Лотарю Кёнигсегг-Ротенфельсу, командующему армией, оставшейся на Рейне, поэтому Таргус даже не удосужился выяснить имена тех, кого он разбил под Штутгартом.
— Ты должен был его знать, — улыбнулся принц Савойский. — Хотя я уже вижу, что ты имеешь обыкновение не интересоваться именами своих… кхм-кхм… жертв.
— Кого я могу знать из франков? — озадачился Таргус. — Неужто сам Людовик Пятнадцатый?!
— Что ты, нет, ха-ха! — рассмеялся Евгений Савойский. — Ландграф Карл I Гессен-Филипстальский, ты разбил его во время своей прошлой войны.
— А он-то тут что забыл? — не понял Таргус. — Дела данов остались в земле данов.
— Насколько могу судить, ландграф оказался не в состоянии перенести позора, который ему причинил шестилетний мальчик, — усмехнулся принц Евгений. — Как только всем стало ясно, что твоё герцогство вступает в войну и передаёт в имперскую армию целых два полновесных пехотных корпуса, ландграф Карл I, по словам одного французского графа, с которым я имел удовольствие побеседовать, бросил все дела и помчался в Версаль, где после недолгого разговора с королём был назначен маршалом. Думаю, дело было в наличии у него опыта противостояния с тобой, потому что твоя Шлезвигская война потрясла всю Европу. Мальчик-то мальчиком, но списывать со счетов твою победу в двух генеральных сражениях над превосходящими по численности датчанами — вершина глупости. Людовик XV распущенный, ленивый, пресыщенный, но не тупой король. Тем более что имеются, так скажем, веские основания опасаться твоих войск — бумажные патроны и новые пули, которые ныне называют не иначе как шлезвигские пули. Я сильно изумился тому, что подданный Его Императорского Величества кайзера пошёл служить его нынешним врагам. Я до сих пор изумлён, но… я его понимаю.
— Я тоже его понимаю, — кивнул Таргус. — В его глазах большой позор проиграть ребёнку, со всем своим опытом, навыками, знаниями… Для него лучшим вариантом было бы умереть, чем терпеть этот позор.
— Думаю, мы ещё услышим о нём в ближайшее время, — хмыкнул принц.
Ландграф отличался свежестью мысли, видимо, бодрящее столкновение с Таргусом заставило и без того быстрые шестерёнки в его мозге крутиться ещё быстрее. Он сильный противник, «имперские» маршалы и фельдмаршалы не догадались бы устроить Таргусу такое. Ландграф Карл I знал, с кем имеет дело и понимал, что победить можно только чем-то неожиданным, быстрым, жёстким. У него почти получилось. Не будь Таргус прожжённым жизнью во многих местах легионером-эвокатом, может, не почувствовал бы засады. И тогда…
Ему не хотелось даже думать о том, что было бы в случае поражения.
Дело даже не в смерти, он уже один раз умирал, это ерунда. В Тартаре очень тепло и в принципе можно привыкнуть к местности и компании… Больше пугало обращение прахом всего, ради чего он не спал ночами и прилагал интеллектуальные сверхусилия. Это обесценило бы его труды. А обесценивание — худшее наказание. Хуже смерти.
— Ему крышка после войны, — уверенно произнёс Таргус. — Карл VI его не простит. Как я успел заметить, он не из тех людей, которые готовы прощать предательство.
— Ты хорошо разбираешься в людях, — похвалил его принц. — Кто ты, Карл Петер Ульрих?
— Тебе лучше не знать, кто я, — без формального обращения и обиняков ответил Таргус несколько иным тоном, совершенно несвойственным шестилетним мальчикам. — Я бы предпочёл в твоём возрасте не узнавать таких вещей. Заставляют сомневаться и переосмысливать. А умрёшь в сомнениях — получишь сомнительное посмертие. О, я вижу, ты уже начал сомневаться и переосмысливать. Прекращай, подумай о вине и женщинах, это помогает.
А потом Таргус рассмеялся.
— Да шучу я, Ваше Королевское Высочество, — продолжил он, отсмеявшись. — Я просто очень необычный ребёнок, обладающий рядом талантов, помогающих ему добиться определённых высот.
— Да, наверное… — с сомнением пробормотал принц Евгений.
— Вино и женщины, — напомнил ему Таргус.
Принц тряхнул головой, будто сбрасывая с себя неприятные мысли и посмотрел на белые и пушистые облака, медленно плывущие по голубому небу.
— Всего лишь конденсация водяного пара, парящая в тропосфере, а так красиво… — улыбнулся Таргус.
Над Тосканой, где он провёл детство и юность, были такие же облака.
Принц предпочёл не переспрашивать и молча смотрел в небо.
//Поле под городом Кремона, 30 июня 1735 года//
Людовик XV дал свой ответ.
Генеральное сражение было одобрено, местом его выбрали отличное пахотное поле под Кремоной, где не было никакого леса, никаких холмов, идеально ровное, как стол, пространство, где нельзя будет использовать никаких коварных ухищрений. Но это франки так думали.
С Кремоной у Таргуса были связаны некоторые личные воспоминания. Несколько давно мёртвых боевых товарищей было отсюда, одна девушка, медсестра в военном госпитале, дала ему свой адрес в Кремоне, предлагала заглянуть после войны. Не заглянул. И к родителям боевых товарищей тоже не заехал. Он тогда считал, что должен был остаться на песке Каспия навсегда, а не вернуться домой бесполезным инвалидом…
Он много ошибок совершил в молодости. Как и каждый человек, проживший молодость.
