Генерал пытался остро отточенным клинком сбить меня с лошади. Я вновь успел среагировать и первым достал противника острием своего меча, да еще так ловко, что подрубил шею генерала. Он упал, выругался, задрал сапоги со шпорами и затих.
— И это тип низвергнут в ад! — сказал я. — Подайте мне скорее Лавра!
Охранники начали пятиться, отступать, они поняли, что им не справиться с крупным отрядом конников освободительной армии. Вокруг меня сражались лучшие мои бойцы, мы превосходили людей Лавра по всем параметрам и уверенно продвигались к стоянке главнокомандующего. Удачный день предвещал скорую победу и пленение главной надежды Нитупа.
Вот только Хорошук чуть было не получил смертельное ранение. Его лошадь подрубили, он спешился, вступил в бой. Но клинок одного из телохранителей Лавра слегка полоснул бесстрашного бойца по шее. В последний момент Хорошук увидел удар и почти успел увернуться. Но кончик сабли все же зацепил начальника моей охраны. Рана не смертельна, вот только кровь идет. Если бы опытный боец не увидел маневр телохранителя или чуть промедлил, мог бы и голову потерять.
Все же пришлось оказывать Хорошуку и остальным раненым бойцам помощь. А меня Бог по-прежнему берег!
В это время Лавр на лошади попытался скрыться от нас. Далеко уйти ему не дали, я увидел военачальника и устремился к нему. Лавр противник, конечно, серьезный. Не зря же он считал самого себя асом из асов, личностью прославленной и бывалой. И не только он так считал, даже Нитуп был согласен с таким мнением. Но сейчас Лавр решил бежать, я погнался за ним. И вскоре приблизился к бывшему командующему бывшей крупной армии.
И я, и он остались на время без охраны, я вступил с Лавром в поединок. Он оказался примерно на голову выше и заметно тяжелее меня. Я, впрочем, привык к крупным противникам и нисколько не смутился.
Опытный военачальник неплохо защищался, парируя мои трудно предсказуемые удары. Неожиданно я рубанул скакуна противника по морде. Конь жалобно заржал. Мне вдруг стало жалко бедное животное. Оно-то чем виновато? Но долго предаваться печали не было времени.
Лавр свалился с лошади, нужно его пленить. И я покинул своего коня, но увидел, что Лавр выхватил громоздкий мушкет и готовится выстрелить. Ах, у него еще и оружие есть, пусть и допотопное! Не знал об этом, впрочем, пока механизм сработает, можно успеть уйти с линии огня. Я так и сделал, отшатнулся к готовящемуся отойти в мир иной коню Лавра.
Воевода произвел выстрел. Но попал в своего же коня, чем ускорил его кончину. Какой неудачный день сегодня выдался у полководца! И армию свою потерял и пленен сейчас будет!
— Кто ты такой?! — заорал взбешенный Лавр. — Кто тебе позволил нападать на меня?
Лавр, очевидно, не узнал вождя восстания, командира повстанцев. Не удивительно, меня ведь ему не представляли, и в одежде моей не было никаких знаков отличия.
Ироническим тоном ответил испуганному мужчине.
— Я - посланник Бога! Он прислал меня для того, чтобы поставить тебя на колени!
— Только попробуй, самозванец! Я самый уважаемый и лучший воин в России! — завопил бывший полководец.
— Отлично, люблю таких темпераментных! — ответил я, еще больше распаляя оппонента.
У Лавра имелся меч, он атаковал меня. Я заблокировал его удар своим мечом и стукнул противника носком ноги под коленку. Он взвыл и грубо выругался.
— Как не культурно — ругаться! — улыбнулся я. — Твое поведение отвратительно! Я удивлен тобой! А ведь сказал, что ты — самый уважаемый в России хряк!
— Я дипломат и полководец!
— Это было раньше! — злорадно ответил я, стараясь изобразить на лице максимум презрения. — Теперь будешь в клетке сидеть и пощаду просить.
Хорошо обученный и достаточно подвижный для такой массы тела Лавр попытался сделать в мою сторону еще один выпад. Он хромал. Его коленка явно была повреждена, но в смертельной схватке боль не ощущается так, как в обычной жизни.
Я парировал удар Лавра и решил быстро покончить с врагом. Последовала стремительная серия, вроде тех, что проводят в американских боевиках. В результате выбил меч из рук знатного противника, затем подскочил к нему и ударил ногой по печени. Лавр потерял ориентацию, а удар кулаком в подбородок окончательно его отключил.
В это время примчались трое охранников Лавра, они попытались прийти на выручку своему воеводе, спрыгнули с коней и словно цепные псы бросились ко мне. У меня хороший, очень острый меч, а про навыки свои я уже рассказывал. В результате короткой битвы один охранник потерял полруки, другой — голову, а третий бросился наутек, когда увидел, что ко мне на помощь скачут не менее десяти всадников освободительной армии.
— Как Хорошук? — спросил я бойцов.
— Перевязали, отправили в лазарет. Он послал нас за тобой.
— Я и без вас справился. Главарь повержен, осталось добить шестерок. Свяжите Лавра и отвезите в крепость. После битвы допрошу его. И лошадей прихватите.
Я вскочил на своего любимого коня и поехал на поле битвы. Словно пожар под сильным ливнем догорали последние угли в костре сражения.
Основные силы нашей повстанческой армии добивали пехоту. Оставшиеся в живых вражеские воины массово сдавались. Теперь никто не запрещал им делать это. Командующий был пленен при попытке к бегству, контроль над войском утрачен. Большая часть воинов правительственной армии нашли себе под Старой Руссой смерть, мало кто из них сумел вырваться из адской мясорубки боя.
А из раскрытых ворот древнего города все еще спешили вооруженные чем попало мужики и посадские. Бежали даже кузнецы, размахивая топорами и молотами.
Самый мощный наш воин по прозвищу Мамонт орудовал двумя дубинами с человеческий рост каждая, ими он добивал непокорных врагов. Я поразился его физической силе — несколько пудов держит в каждой ручище, да еще машет ими, словно палочками дирижера. А ведь здесь нет спортзалов, чтобы качаться, нет научных методик тренировок, да и с разного рода фармакологическими и анаболическими накачками никто не знаком.
Вот, бывают такие богатыри от Бога! Дубинами так лупят, что мечи подставлять бесполезно. Однако против моей хитрости тогда в лагере атамана оказался беззащитен.
Бесхитростный здесь народ почему-то. Наверное, воспитание такое. А вот у нас культ Остапа Бендера установили, жулики во власти и во всех структурах. Впрочем, и здесь верховная власть держится на обмане, без обмана сложнее эксплуатировать человека. Только обман в этом мире не имеет пока тех масштабов, что на Родине моей в двадцать первом веке.
А то, что люди хитрить не умеют, хорошо! Я воспользовался этим, благодаря хитрости одержал триумфальные победы.
Здесь и обучение воинов азбучное, изощренными приемами в схватке владеют лишь считанные единицы. Все это предопределило победы моей армии. Я был, и остаюсь их творцом!
Я чувствовал себя героем и радовался, что оказался в нужном месте. Плюс к тому чувство общей победы. Это что-то! Аж мурашки по коже!
Решил сообщить, что правительственное войско обезглавлено. Пусть воля тех бойцов, которые все еще сопротивляются, будет окончательно подорвана, а наши герои порадуются вместе со мной. Выкрикнул во всю глотку:
— Лавр пленен! Мы опять победили! Бойцы Лавра — сопротивление бесполезно, сдавайтесь!
Не знаю, многие ли меня услышали в суматохе битвы и прислушались к совету сдаться. Но я был воодушевлен. Закричал своим опять:
— Еще напор! Виктория совсем близка!
Все же, наверное, кричал не зря: боеспособные воины бывшей армии Лавра стали активней сдаваться в плен. По крайней мере, я так решил.
Однозначно: у противника не было прежней координации. Солдаты в подавляющем большинстве поднимали руки вверх, а вот многие офицеры предпочитали умереть в бою.
— Вот так и гибнут армии! — сказал я подошедшему ко мне Александру Непомнящему. — Лавр пленен, победа, полная и безоговорочная. Распорядись, чтобы пленных не убивали.
Быстро редеющие остатки армии врага метались из стороны в сторону, полностью потеряв ориентацию. А наши воины, наоборот, вдохновились успехами и продолжили крушить противника.
