class="p1">Мой младший брат улыбнулся.
- Часы «Заря-2014» женские, - прочёл в газете Кирилл.
- Дай-ка.
Прохоров отобрал у Кира билет, внимательно его осмотрел. Вытянул шею, пробежался взглядом по мелкому шрифту на газетной странице. Лена и Кир наблюдали за ним, затаив дыхание.
- Нет, не годится, - произнёс Артур.
Он покачал головой. Ткнул пальцем в билет.
- Номер сошёлся, - сказал он. – Но серия-то не совпала.
Он дёрнул плечом и взмахнул билетом.
- Прости, друг, но это не часы, - сказал он. – Зато один рубль у тебя уже есть.
Кир выхватил из руки приятеля лотерейку и снова склонился над газетой.
- Точно, - выдохнул он. – Блин. Не повезло.
Мой младший брат вздохнул, отложил билет на стол отдельно от прочих. Взял из стопки следующий. Артур и Котова утратили к нему интерес, снова зашуршали газетами.
Я провёл рукой по струнам и тихо пропел:
- Фортуна! Лотерея! В жизни и в кино…
Прохоров первый завершил проверку билетов. Он отодвинул стопку полученных от Кира билетов в сторону. Покачал головой, вынул из пачки сигарету.
- Ни одного выигрышного, - сказал он. – Кто бы сомневался. Как всегда.
Артур помял сигарету в руке, но не пошёл на перекур – наблюдал за Леной и Кириллом.
- …Распахнём же поскорее в мир чудес окно… - пропел я.
И снова замолчал.
Потому что Кирилл сообщил:
- Ещё один рубль.
Он ухмыльнулся и пояснил:
- Снова не совпала серия. А мог бы выиграть стиральную машину «Чайка»…
Кир завершил проверку билетов уже под «Песню Верещагина». Я тянул «ваше благородие, госпожа удача», когда мой младший брат откинулся на спинку стула. Он пожал плечами.
- Два рубля, - сказал Кир. – И всё. Не густо.
Кирилл и Артурчик синхронно повернули головы, посмотрели на шелестевшую билетиками Котову. Я тоже взглянул на Лену. Отметил, что она ещё не сверила номера у трети полученных от меня лотереек.
Прохоров всё же решился на перекур. Он ушёл на кухню вместе с Кириллом. Они вернулись примерно через две минуты. Словно опасались, что пропустят радостный крик Котовой, обнаружившей выигрышный билет.
Они его не пропустили. «…Ваше благородие, госпожа победа…» - пропел я, когда Лена вдруг резко выпрямила спину. Я увидел, как Котова встряхнула головой и снова сверила цифры на билете с теми, напечатали в газете.
- Выиграли, - сказала она.
Обернулась, посмотрела на меня.
- Серёжа, мы выиграли, - сказала она уже увереннее.
И вдруг встала со стула и радостно взвизгнула.
- Выиграли! – прокричала Лена, захлопала в ладоши.
От звуков её звонкого голоса задребезжало оконное стекло.
- Что там?! – хором спросили Кир и Артур.
Они тоже вскочили со своих мест, шагнули к Лене. Пристально смотрели на её лицо, словно в ожидании пророческого известия. Я тоже не отводил взгляда от буквально светившихся от счастья Лениных глаз.
- Что выиграли? – повторил Артурчик.
Котова горделиво приосанилась, взмахнула зажатым в руке лотерейным билетом.
И торжественно объявила:
- Мы выиграли… электрический самовар!
***
В первой половине мая торты у нас почти не заказывали. Поэтому я решил, что Майские праздники не ассоциировались у советских граждан с дарением подарков. До двадцатых чисел мая мы с Котовой передали водителю директора швейной фабрики только четыре заказа (три «Райских сада» и одну «Клумбу императора»). Хотя за предыдущий месяц изготовили двенадцать тортов. Ситуация со снижением количества заказов намекала на то, что интерес к «цветочным тортам от Прохорова» со стороны состоятельной прослойки новосоветского общества снизился. На это обратила внимание и Котова. Но не из-за снижения наших доходов. А потому что Лена уже второй месяц уговаривала меня обучить её изготовлению кремовых украшений – мне пока попросту лень было заниматься обучением.
После восьмого марта я не привлекал для работы в «кулинарном цехе» никого, кроме Котовой. Больших единовременных заказов Илья Владимирович мне не делал. А мы с Леной прекрасно справлялись с изготовлением двух-трёх «изделий» одновременно – даже не расширяли для этого производство за пределы кухни четвёртого этажа. Три торта за один вечер после мартовского бума мы сделали лишь один раз: в середине апреля. Помучились тогда знатно. Но не из-за объёма работы, а потому что на улице была тёплая погода – одного холодильника «ЗиЛ Москва» для хранения трёх тортов оказалось маловато. Об этом я и рассказал двадцать третьего мая Илье Владимировичу Прохорову, когда тот по телефону сообщил мне: принял два «срочных» заказа на три «изделия» каждый – к субботе.
- Дядя Илья, три торта в один день – это максимум, на что мы сейчас способны, - сказал я. – Жара на улице. Это вам не декабрь. Один заказ мы осилим. От второго откажитесь. Или перенесите его на другой день.
- Отказаться?! – сказал Прохоров. – От какого? От того, что сделал первый секретарь горкома? Или оставить без тортов жену директора тракторного завода? Угораздило же их внукам родиться в один день!
- Откажитесь от любого, - сказал я. – Выберете сами.
- Сергей, это ты сейчас… серьёзно говоришь?
Звучавший в динамике телефона голос Ильи Владимировича походил на хрип.
- Придумай, что-нибудь, Сергей. Я не могу им отказать.
Я вздохнул, покосился на вязавшую спицами то ли свитер, то ли широкий шарф бабу Любу.
- Есть вариант, дядя Илья, - сказал я. – Заведующая столовой, что в нашей общаге, пусть и вредная тётка, но жадная. Она предоставит мне холодильник. Не бесплатно, конечно. Но это плохой вариант.
- Почему? – спросил Прохоров.
- Лишние люди окажутся в курсе наших с вами дел. Пусть и частично. А это уже попахивает встречей с милицией.
- Я тебя умоляю! – воскликнул Прохоров. – Какая милиция? Сергей, ты о чём говоришь? Их начальники заказывали нам торты и на новый год, и на восьмое марта. Считаешь, им есть дело до наших шести тортов?
- Тогда я арендую на сутки холодильник в столовой, - пообещал я.
- Сделай это, Серёжа, - сказал Илья Владимирович. – Лишние расходы я покрою из своего кармана, обещаю. Пойми, Сергей: дело сейчас не в деньгах. На кон поставлена моя репутация!..
