И вот теперь сам Александр Павлович был на острие атаки: ведь тот полковник, что взбежал на баррикаду, ведя вперед кирилловцев, был сам Кутепов…
Аксенов вглядывался в кварталы напротив баррикады, откуда должны были вот-вот показаться солдаты Совета. Похоже, петроградцы все еще не чувствовали опасности, над ними нависшей. Ведь даже у Гренадерского моста собралась толпа людей, желавших посмотреть на "представление". Да и сами баррикады, уже на Большой Дворянской, пытались окружить обыватели, но кирилловцы быстро и доходчиво объяснили, что могут открыть огонь, если кто-то попробует взобраться на мешки с песком или подойти ближе чем на десять шагов. Мало ли, вдруг у кого-то из "глазеющих" окажется бомба под полой, подарочек от Совета…
Кирилловцы располагались на баррикадах поудобнее, разве что вокруг автоматчиков собирались небольшие группы любопытных, но уже из числа солдат. Все-таки мало кто не то что держал в руках, но видел в глаза это инженерное новшество. Автоматчики с гордостью поглаживали оружие, сконструированное Федоровым оружие, давая изредка подержать его товарищам. В действии они были весьма и весьма неплохи: все-таки скорость огня чуть ли не пулеметная, и это в первое время наводило не то чтобы панику, но сильное волнение на противника.
Но вот в переулках началась какая-то суета, волнение, движение.
- Приготовиться! - скомандовал Аксенов, залегая с "мадсеном" у баррикады и нацелив ручной пулемет в ту сторону, откуда должен был показаться противник. - Всем нонкомбатантам разойтись! Живо! Люди, уходите от греха подальше! Убьют!
Но многие все-таки не спешили уходить, толпа только растекалась между домами. Ну как же, интересно все-таки.
- Двенадцать дивизий чертей, - процедил сквозь зубы Аксенов и перевел все свое внимание на уже показавшихся впереди солдат Совета. - Все по новой. Эх, лишь бы не как на Мазурских…
- Пулеметчики! Готовсь! - по баррикадам разлетались команды.
Аксенов приметил красные полотнища, развевавшиеся над наступающими, и различил звуки песни…Что-то знакомое…
Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут.
Это было уже нечто новое: Совет все-таки смог нормально организовать солдат. Несколько командиров из наиболее "идейных", знамена, песни, убеждение, что и так всех перестреляют. Запасникам было, за что воевать…
Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело,
Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу.
Но пулеметы прервали эту песнь. Да она была и не самой громкой: мало кто из запасников пел ее от души, во всю мощь легких. Не хватало времени Совету, чтобы спаять коллектив, сделать из него настоящую армию…
Противник залег, пытаясь найти укрытие: запасники боялись. А еще они очень хотели жить. Их спасал только гигантский численный перевес.
Кровавый хаос. Аксенов расстрелял весь боезапас "мадсена" и взялся за револьвер. Автоматчики-"румынцы" изредка открывали огонь по врагу - тоже берегли патроны. Из Петропавловки вот-вот должны были доставить огнеприпасы. Только вот подкреплений ждать неоткуда было…
С подпоручика сбили выстрелом фуражку: он слишком высоко поднял голову над баррикадой, да и не кланялся он никогда вражьим пулям. Только вот теперь-то стреляли по нему свои же, русские. И это было страшно.
Противник отступил в переулки, откуда доносились немногочисленные выстрелы. Передышка. Аксенов огляделся по сторонам. Потери был незначительные: несколько раненых да трое убитых. Только вот патронов маловато было, снабжение нормально наладить все не могли, да и как? Кирилловцам постоянно приходилось то отступать со спешно построенных баррикад, то занимать какие-нибудь улицы или переулки: Кутепов и Сизов строили "эластичную оборону". Малое количество наличных сил, распыленных по широкому городскому "фронту", приходилось перебрасывать с одной позиции на другую. Солдатам и офицерам отдыхать было некогда, скоро должны были подойти к концу запасы горючего для грузовиков. И что тогда? Передвигаться по городским улицам на своих двоих и ждать, когда тебя окружат восставшие?
Аксенов чертыхнулся, когда завидел, то противник снова идет в атаку. Только теперь медленно-медленно, ползком, готовясь к залпу, прицеливаясь, примериваясь к слабым местам баррикад. А такие "пробоины" были, и насчитывалось их немало. На бульвар мешков с песком не хватило, потому баррикада там "прогибалась", была очень низкой, и именно туда устремились запасники.
Там же стоял и "виккерс-максим", который начал поливать очередями противника. Запасники огрызнулись винтовочными залпами и попятились назад.
- Ну сущий Западный фронт! - Усмехнулся один из соседей Аксенова, какой-то донец. - Этак мы несколько недель будем огрызаться, если патронов хватит у нас, или у них - людишек.
- А у Вас есть план получше? - подпоручик не был настроен на галантную беседу.
- Ин была бы у меня сотня конная, тогда предложил бы обойти тех молодчиков с обеих сторон, сперва дав поближе подойти, а потом бы как схватил за место известное! От потеха была бы! - захохотал донец.
- Но у нас нету конной сотни, - напомнил Аксенов.
- Вот потому плану операцьи и не гутарю. А вдруг у них там бонбы найдутся? Пулеметчиков-то снимут, если подпустить близко. Вот сейчас как раз и топают сюда, - донец повернулся в сторону Малой Дворянской, откуда наступал второй отряд противника.
- В клещи взять хотят, - пулеметное гнездо как раз располагалось на стыке двух ударов.
На этом участке было еще два пулемета, но те до поры до времени молчали: пулеметчики расположись на крышах домов, и должны были подпустить противника поближе. Или прикрыть отступление кирилловцев, если восставшие слишком сильно надавят.
Те тоже наступали под ту же песню, только звучала она бодрее…
На бой кровавый,
святой и правый
Марш, марш вперед,
рабочий народ.
Мрет в наши дни с голодухи рабочий,
Станем ли, братья, мы дольше молчать?
Наших сподвижников юные очи
Может ли вид эшафота пугать?
"За их плечами - тоже правда" - подумал Аксенов, целясь в знаменосца. Тужурка, хлипкая куртка и горящий взгляд. А еще радостная улыбка на лице: он шел сражаться за свою свободу и еду для своих детей. Выстрел. И красное полотнище упало на мостовую, но его тут же подхватил такой же рабочий, с тем же блеском в глазах.
- Да что же тут творится, Господи и все твои апостолы, - воскликнул в сердцах Аксенов, когда и второго знаменосца, настигнутого пулеметной очередью, заменил третий человек. - Почему они не отступают? Сражаются как черти!
- Так ведь русские. Даже мертвыми не победить! - ответил донец, прищурив глаз. - Эх, что ж за проклятье на род людской.
А второй отряд, рабочие, студенты, лавочники, все шел вперед, не отступая перед огнем "виккерса-максима". Пулеметная лента змеилась, и вот-вот должен был показаться ее хвост.
Винтовочные залпы. Автоматные трели и пулеметные очереди. А те люди все шли и шли вперед.
В битве великой не сгинут бесследно
Павшие с честью во имя идей.
Их имена с нашей песней победной
Станут священны мильонам людей.
На бой кровавый,
святой и правый
Марш, марш вперед,
рабочий народ.
- Братцы, запевай! Что мы, рыжие! - воскликнул один из солдат-кирилловцев.
Мы русские, с нами Бог!
Мы отстоим родную землю!
Назло революции, красной, чумной,
Одержим святую победу!
Этот солдат был среди тех, кто шел на помощь юнкерам на Гренадерском мосту, и слова той песни запали ему в душу.
И все- таки что-то надломилось в наступавших: рабочие не выдерживали пулеметного огня, подавались назад, разбегались в стороны, подальше от пуль. Красное знамя втоптали в грязный снег. Запасники тоже попрятались по переулкам. Это же были не обстрелянные части с фронта…
Начался обмен выстрелами. То с той стороны немножко постреляют, то с этой: патроны берегли.
Аксенов расслабился, достал австрийскую трофейную зажигалку, чиркнул, задымил папироской. Последняя…
- Ваш благородь, долго нам тут еще сидеть? - спросил один из автоматчиков. - Где ж подмога? Сейчас собраться всем да враааз ударить…
- Враз? Ну, посмотрим, - подпоручик задумался. А что, как Деникин под Луцком: "Защищаться не имею никакой возможности, принял решение о наступлении". - Тогда возьми у тех пулеметчиков на крыше патронные ленты и передай всем, чтобы готовились к атаке.
Солдат кивнул, пригнулся и побежал к дому, на крыше которого засели пулеметчики.
- Вот это по-нашему, - улыбнулся донец.
- Слушай мою команду! Приготовиться к атаке! В штыковую по возможности не входить, отгонять врага огнем! Патронов не беречь! Они побегут от нас!
