Острое колено Марии резко подлетело в ударе, и граф охнул, разжав ладони и повалившись на пол. Она, было, выронив пистолеты, подхватила юбки и попыталась бежать, но наткнулась грудью на остриё шпаги.
— Ну, ну, Мария Андреевна, не так шустро.
Девушка попятилась. Глазьев остриём шпаги ловко подцепил цепочку, и сорвал кулон с шеи девушки. Она охнула и остановилась.
— А, это вы, — сказала, скривив губы.
Глазьев убрал пойманный кулон в камзол и опустил шпагу.
— Жаль, сударыня, — сказал он, вздыхая. — Очень жаль. А ведь вы смогли бы составить достойную партию…
Она возмущенно взмахнула руками.
— Кому, сударь?! У наших аристократов нет ни капли того, что нужно мне! Ни богатства, ни… темперамента. Нет у вас вкуса к жизни, господа. Вы жалки и ничтожны!
— Это спорно, сударыня, — отпарировал Глазьев. — Впрочем, не мне вас судить.
Он отвлёкся на графа, взглянув в его сторону, и на мгновение упустил девушку из виду. Её глаза тут же сатанински заблестели, и руки потянулись к горлу Глазьева скрюченными пальцами. От неожиданности он выронил шпагу, и попытался отцепить её пальцы, но тщетно. В девушку будто вселился демон невероятной силы. Одной рукой удерживая его горло, другой она шустро полезла в карман камзола. Туда, где был спрятан кулон. Глазьев отбил эту руку, но она настойчиво лезла опять.
Раздался выстрел, и пуля пробила глаз Марии Андреевны, но это только разозлило её. Лицо зарябило глубокими складками, и, отбросив Глазьева, она шагнула к лежавшему брату. Тот выстрелил ещё раз, и с рёвом она отшатнулась, брызгая чёрной кровью из раны во лбу. И тут Глазьев проворно встал, подхватил шпагу, и сделал разящий выпад. Остриё шпаги пронзило грудь монстра и вышло наружу на спине. Дикий крик полный боли и отчаянья заполонил все комнаты и коридоры замка.
Она закружилась по комнате, путаясь в юбках и стараясь вынуть из себя противное жало, жгущее ей внутренности и душу. Кровь тяжелыми каплями падала на лицо, заливая глаза, рот и шею.
Воронцов поднялся, отбросил использованные пистолеты, и снял со стены тяжёлую алебарду. Затем сделал пару шагов к крутящейся и изменившейся сестре, и силой вонзил ей алебарду в живот.
Крик застыл в её устах, рот раскрылся невероятно, и она упала на широкую кровать, раскинув руки.
— Дьявол! — сказал устало Глазьев. — А вот этого мы предусмотреть не смогли… Идёмте, граф.
— Я должен похоронить её, — вдруг заартачился Воронцов. Глаза его налились слезами.
— Полно, Алексей Андреевич. Нет тут вашей сестры. Только её оболочка. А душа её продана.
— Знаешь, что я тебе скажу, герцог? — спросил Алехандро Антона, когда они приняли по второй чарке рома.
— Нет, — ответил Мальборо, проследив взглядом упавшего невдалеке солдата.
Кираса солдата на его груди так вмялась в тело, что руки и ноги рефлексивно выпрямились. Теперь солдат напоминал табурет, положенный на землю ножками вверх.
— Не смотри туда, — сказал Алехандро, наливая чарки в третий раз. — Вредно смотреть. Давай выпьем…
Они приняли по третьей чарке, и Мальборо изрядно захмелел. Мир уже не казался таким злым и серым, а Алехандро был милым парнем, рассказывающим о некой тайне.
— Скажи, Антон, а тебе вот обязательно надо знать правду?
— Да! — выпалил Мальборо, совершенно не понимая о какой правде говорит собеседник.
— Зачем?! — искренне удивился Алехандро. — А вдруг она будет совсем не такая, какую, ты, хотел бы узнать?
Антон задумался.
— А какая? — уточнил он, минуту спустя.
— А вот другая, — хитро улыбнулся Алехандро. — А представляешь, она тоже может быть неправдой!
— Я запутался, — признался герцог, протягивая чарку.
Алехандро налил в неё ром и, естественно, не забыл наполнить и свою чарку. Затем вздохнул и приобнял Мальборо за плечи.
— Антошка, дружище, — он тихонько стукнул чаркой о чарку герцога. — Вот сейчас из замка выйдут Фёдор с Алёшкой, и отдадут тебе тайну. Что ты с ней сделаешь?
— Не знаю, — растерялся Мальборо.
— И не захочешь узнать, в чём она заключается?
— Допустим, что захочу…
— Во-о-о! — Алехандро выпил и чмокнул губами от удовольствия. — Но тебе её лучше не знать.
— Это почему?!
— Потому что знание тайны может тебя ужаснуть, — Алехандро посмотрел на пустую бутылку. — Вот как это. Пока в бутылке есть ром, то ты знаешь, что там ром. А когда там его нет, то неизвестно что же ты пил из этой посудины.
— Ром!
— Не-е-е-т, — серьёзно мотнул головой Алехандро. — Ром у тебя внутри, а бутылка-то пустая.
Мальборо совсем растерялся, и смотрел на свой стакан с недоверием.
— Совсем ты его, Александр Мефодиевич, напоил, — раздался насмешливый голос Глазьева. — Что нам теперь с ним делать? А ему надобно ещё в Парламенте выступать.
— Так он готов! — выпучил глаза бывший пират.
Фёдор Аркадьевич усмехнулся по-доброму и протянул герцогу маленький кулон на цепочке, сделанный в виде миниатюрного ключа.
— Это тебе, Антон Мальборо. Вещица сея принадлежала твоей матушке — Анастасии Милорадович.
Герцог моментально протрезвел. Он посмотрел на ключик и уверенно сказал:
— Я не помню, чтобы мать носила эту вещицу. Она отдала мне только свой перстень, которым очень дорожила.
Глазьев нахмурился.
— Ты, Антон, много чего не помнишь. Часто ли ты видел её после того, как тебя отдали в Академию? Тебе ведь было всего семь лет.
— Откуда вы знаете, сударь?! По вашему виду не скажешь, что вы старше меня лет на двадцать. Скорее, даже моложе!
— Ты хочешь знать правду, Антон?
Алехандро состроил гримасу, показывая герцогу молчаливо — я же тебе говорил!
— Ты готов услышать правду? Ты готов её принять вместе с той тайной, что покрыта временем? Она может быть для тебя неприемлемой. Что ты тогда будешь делать?
Мальборо задумался. А, действительно, что будет, если он узнает некую тайну? Он силился вспомнить образ матери, и в его голове промелькнули её образы. Он вдруг понял, что совсем не знал её. И вспомнил, что она никогда не наряжалась в платья с открытой грудью. Даже на смертном одре лежала в рубашке с воротником, скрывавшим шею. Тогда она что-то не успела сказать ему. Он это чувствовал, но его быстро увели из её спальни, и ему оставалось только стоять за закрытой дверью, рассматривая отданный перстень. И наблюдать за суетой каких-то людей, которых он и не знал.
— Это ключ от тайника, — поведал Глазьев. — Слушай себя, Антон. Своё сердце. В твоём замке есть потайная ниша, запертая эти ключом. Найди её, и отопри. А мы пойдём с тобой, если не возражаешь.
— А почему никто не смог найти эту потайную нишу? — удивился Мальборо.
— Твоя матушка знала толк в тайниках. К
