И я за ним как за каменной стеной, и не нужны мне твои космонавты! А ты всё сопляк и сопляк!
— Что тут у вас? — открылась, вдруг, дверь и на пороге появился Загит. — Что вы кричите?
— Ничего! — возмущённо ответила Оксана.
— Мама возмущается, что мы вторую квартиру на Щербаковской Марату не отдали, — объяснила Галия. — И требует, чтобы я Пашу бросила и за какого-то из местных мужиков замуж шла… Они тут, понимаешь, космонавты и артисты через одного, и я буду за ними, как за каменной стеной… Представляешь, папа?
— Марат не имеет к этим квартирам никакого отношения, и уже тем более, сколько раз тебе уже говорили, не надо пытаться рассорить Галию с мужем, — резко сказал Загит, глядя в упор на жену. — Оставь дочь в покое! Не трепи ей нервы! Она детей кормит!
— Я что, теперь и сказать никому ничего не могу? — обиделась Оксана, бросив укоризненный взгляд на дочку, которая ее предала.
Загит помолчал, потом тряхнул головой и сказал:
— Я надеялся, ты вылезешь из этой трясины, в которую сама себя загнала. Эта гадалка! Эти грязные разговоры о женах и мужьях детей! Но нет, ты вязнешь в ней все глубже и глубже… Моё терпение лопнуло! Я не могу это больше терпеть! Всё на этом, Оксана! Собирай вещи и езжай домой! Я не вернусь к тебе. Живи одна, как знаешь. Забирай себе квартиру. За своими вещами я заеду на днях.
* * *
Москва.
Наташа ехала с матерью в метро домой после похода по магазинам. Они обе устали, ноги гудели, но накупили много дефицита и это компенсировало всё. Они сидели, обнимая сумки с покупками, и делились впечатлениями от Москвы.
— А Мишка-то какой стал! — улыбаясь, тихонько пихнула Елена Борисовна дочь плечом. — Солидный такой, серьёзный. Как вспомню, как он голодранцем по двору бегал… Что Москва с людьми делает!
— Такой зазнайка стал, — фыркнула Наташа, — смотрит сверху вниз.
— Да тебе показалось, — удивилась мать.
— Ничего не показалось. Я что, не помню? Раньше он добрый был, смешной. А сейчас такой стал… — Наташа брезгливо передёрнула плечами. — Совсем другой.
Елена Борисовна ещё больше удивилась, но промолчала. Это же такое дело: насильно мил не будешь. Детская дружба — это одно, а любовь и романтические отношения — совсем другое.
Вот и выросли детки! — потрясённо подумала она.
* * *
Москва. Дом на Котельнической набережной.
Галия выскочила из детской, оставив родителей одних, и ушла на кухню. Сделала себе чай с молоком и с раздражением начала вспоминать разговор с матерью. Эта её претензия, что Марату вторую квартиру не отдали! Галия была так возмущена, что даже не нашлась сразу, что ей ответить. Сейчас меткие ответы так и вертелись у нее на языке, один за другим. Можно же было ответить, к примеру, вот, как родит братик лично двоих малышей, так сразу и отдадим! А совсем уж странное пожелание бросить любимого мужа и приставать к чужим мужчинам в этом доме… Что за бред вообще? Зачем они ей? Зачем она им с двумя детьми на руках???
Нет, Паша прав: мама ведет себя очень странно…
— Что там такое? — прибежал к ней Марат. — Чего там мать с отцом ругаются?
— Ой, тебе лучше не знать, — грустно посмотрела на него сестра.
— Ну и уйду! — услышали они голос матери. — Раз вы все хорошие, а я такая плохая!
— Куда ты, мам? — выскочил в коридор Марат.
— Твой отец меня выгнал! Да, Маратушка, вот так! — ответила мать, схватилась за чемодан и потащила его в детскую собирать вещи.
Марат растерянно стоял в прихожей. К нему подошла Галия.
— У неё же день рождения послезавтра, — потрясённо проговорил Марат. — А я подарок с собой не взял.
— Да какой подарок? — ответила ему сестра. — Не до подарков ей сейчас.
— Мам, ты куда сейчас? — бросился к вышедшей в коридор с чемоданом Марат.
— На вокзал! — рявкнула Оксана. — Домой уезжаю!
— Я провожу тебя, — начал обуваться Марат.
— А ты что? — подошла Оксана к растерянной Галие. — Даже не попрощаешься с родной матерью?
— Я сказал, оставь дочь в покое! — рявкнул Загит. — Собралась, так и иди себе!
* * *
Возвращаясь с пустым ведром от мусорных баков у самого входа, столкнулся с тестем Сатчана.
— Добрый вечер, — улыбаясь, поздоровался он. — Что там за примета есть про пустое ведро?
— Баба с пустым ведром к неприятностям, — ответил я, улыбаясь, — а мужчина с пустым ведром к удаче. Добрый вечер, Николай Алексеевич.
— А скажи мне Павел, а с чего ты взял, что у клеверных развязок пропускная способность слабая?
— А почему вы спрашиваете?
— Да не видят наши теоретики в них никаких проблем.
— Ну и напрасно, — ответил я. — Есть такое понятие «волновые пробки». Их ещё называют фантомные. Пробки без причины. Когда один водитель тормознул и пошло-поехало…
— Не слышал такого.
— Элементарный эксперимент. Ставите двадцать машин по кругу и просите их ехать с одинаковой скоростью тридцать километров в час. И смотрите, что будет.
— И что будет? — с любопытством спросил министр автодорог РСФСР. Неужели этот ударно-волновой эффект ещё не обнаружен? Но сказал «А», говори «Б».
— Ну, сначала, ничего не будет, — начал объяснять я. — Все будут стараться ехать тридцать километров в час. Потом кто-то один устанет или нечаянно газ пережмёт, догонит впереди идущую машину и резко тормознёт, чтобы не врезаться. Машина за ним вынуждена будет сделать тоже самое. А дальше цепная реакция. Человеческий фактор.
— Ну, допустим… Хотя, это надо проверить.
Блин. Он, точно, об этом ещё не слышал, иначе, сразу бы понял, о чём я говорю. Это, вроде, японцы первыми обнаружили. Интересно, в каком году?
Мы с ним вошли в холл с консьержем и пошли к лифтовому холлу. Тут открылся лифт и прямо на нас выскочила Оксана, а за ней Марат с чемоданом. На мой немой вопрос он только махнул рукой, мол, всё потом.
Что, даже чаю не попьёте? — задумчиво смотрел я вслед теще, смутно догадываясь о том, что она, видимо, снова сорвалась с цепи, и ее
