— Мать твою, — водитель почти сразу понял, что попал — задние покрышки машины были разодраны в хлам, судя по их виду.
В этот момент Тараев и его люди как раз выходили из автомобилей, чтобы заставить наглецов вернуть их собственность или умереть. Хотя, умрут они в любом случае, как перепишут на него долю в «Сильвините», ведь Тараев не собирался оставлять в живых тех, кто так его «кинул».
— Щёлк, щёлк! — раздалось в гарнитуре напарника Молота — «Математика», — незамысловатый шифр, означающий: «Внимание! Готовность».
Математик поднял АК-47 с толстой «банкой» на стволе, наставив автомат на машину, а с другой стороны в это время Молот взял под «контроль» боковую сдвижную дверь машины, держа в руках автомат с аналогичным глушителем.
— Мне сильно кажется, что вы что-то путаете, — ответ Германа на нахальное заявление о краже от Тараева прозвучал сразу. — Одна из наших компаний на совершенно законных основаниях купила долю в компании «Сильвинит» у законного собственника.
— Эй, чито там у тэбэ? — заволновался Дага, услышав ругань водителя, стоявшего снаружи у задней части автомобиля. По-русски он очень даже хорошо разговаривал, но любил коверкать слова, когда общался с русскими.
— Колесам задним полный кирдык! Бля! — водитель не мог понять, как так получилось и что с этим делать. У него было всего два запасных колеса, а тут все четыре порвано в клочья.
— Пойду посмотрю, — заявил Актемир и открыл боковую дверь, в проём которой со стороны стало хорошо видно часть салона.
Под взглядом затаившегося и приготовившегося к стрельбе Молота из машины вышел молодой кавказец с автоматом в руках.
— Азот! Это Молот! В Газели вооруженные люди, — мгновенно нажав на тангенту рации доложил боец.
— Уничтожить! — раздался приказ от Петрова.
«Банки» глушителей сделали на заводе под Сылвой, самыми квалифицированным слесарями 6 разряда, по схемам, которые им предоставил Герман. Так себе, конечно, схемы были, ну не инженер и не чертёжник он. Но профессионалы быстро разобрались и приступили к изготовлению. Ну не сразу получилось и достаточно времени заняло. И не удивительно, т. к. до небольшого, скрытого от чужих глаза полигона в области, сначала надо было довезти оружие и глушители; отстрелять, потом назад вернуть. В общем, только пятый вариант «банки» был одобрен Петровым и Глотовом.
Отстреляли сразу несколько экземпляров пятого варианта глушителей, их ресурс оказался в районе 500 выстрелов. Больше отстреливать не стали, решив, что для коротких стычек этого достаточно. Отработанные глушители были уничтожены, но по удачному варианту были сделаны идентичные, новые «банки».
Так что дождавшись, когда из машины вылезут все недовольные кавказцы, услышавшие от своего товарища от возникшей проблеме, Молот открыл огонь короткими очередями — «двойкам, тройками», быстро переводя огонь на появляющиеся цели.
Двое даже не успели отреагировать, как получили по одной-две пули в голову тут же рухнули в хвою, обагряя кровью из пулевых отверстий сосновую и еловую хвою.
— А-а, — успел вскрикнуть один, как получил «двойку» в шею и грудь — успел пригнуться. Никак не ожидав, что здесь их встретят так неприветливо. Привыкнув самому атаковать из засад…
И тут с противоположной стороны Математик открыл огонь — сразу поразив водителя, а потом методично прострочил весь салон на уровне пояса предположительно сидящих на сиденьях. А затем дернул автоматом вправо, когда увидели движение чего-то, показавшегося из-за задней части «Газели», ударив последними тремя патронами.
Последний абрек оказался самым быстрым, а может самым трусливым, т. к. успел отбежать немного от «Газели», но тут ему в правое бедро и бок попали две пули от Математика, а Молот всадил ещё несколько пуль в уже падающее тело.
— Чисто! — больше для порядка сказал Молот, осмотрев и обыскав трупы боевиков.
— Чисто! — ответил ему Математик, досмотрев труп водителя и с удовлетворением найдя у того во внутреннем кармане кожаной куртки пистолет «Макарова» со спиленным номером.
Убить обычного водилу было не самым заветным желанием Математика, а тут нет — обычный бандит, так что совсем не жалко. И тяжесть с души сразу ушла.
— Щёлк! Щёлк! Щёлк! — несколько раз нажал тангенту Молот, давая знать, что зачистка произведена и вооруженные люди уничтожены.
— Ах ты, щегол! — пошёл в «атаку» Тараев. — Да ты знаешь, кто я такой⁈
Разговор «высоких» договаривающихся сторон быстро свернул на тему: «Ты кто такой? И я тут круче всех!» — что было совсем не удивительно. Только вот и посылать в атаку своих людей, чтоб проучить наглецов Тараев на спешил. Под расстегнутыми куртками стоявших перед ним троих человек были видны «оперативные» кобуры с оружием.
— Не надо так брызгать слюной, она же может в лицо вашим собеседникам попасть, — выводил из себя Герман стоявшего напротив него бандита, ожидая от него конкретных действий, а не этой «деланной» истерики, что обожают изображать посидевшие на зоне — мгновенно переходя из спокойного состояния в ярость или безумие.
— Значит по-хорошему, ты не понимаешь? — внезапно, но не для Германа, Тараев совершенно спокойно спросил, а потом достал из кармана платок и вытер вспотевшее лицо.
— Что не так? — вроде бы очень участливо спросил у Тараева Герман.
— Что? — главарь бандитов всё ожидал начала действия, но прошло двадцать секунд, затем тридцать. Время ожидания подходило к минуте, когда раздался очередной вопрос от молодого щегла.
— Какие-то проблемы? — улыбка парня ярила Тараева. — А я вашего снайпера нашел, — неожиданно добавил парень. — И он теперь немножко умер, да и… — резко толкнул плечом в плечо стоявшего рядом мужчину под сорок лет, а потом…
— Бах! Бах! Бах!
— Ах ты, сука, — Кислинский и Наливаев, поняв, что переговоры стали бессмысленными, выхватили пистолеты и направив их на группу Германа сразу же открыли огонь. От них не отставали «быки» Тараева: доставая и пытаясь достать из всех мест откуда возможно — оружие.
— Бля! — оттолкнув замешкавшегося Петрова с места, Герман кувырком укатился за большой валун, лежавший на земле метрах в трёх. Глотов «рыбкой» улетел за громадный валун, Петров после толчка Германа быстро-быстро уполз за другой кусок породы.
Герман упершись спиной в валун озлобленно думал о том, что что вот именно за это он не любить ТТ: его небольшая по калибру пуля обладала очень хорошей пробивной способностью.
Со стороны бандитов прозвучал третий выстрел, а он же и последний, как с возвышающихся над карьером склонов с двух сторон загрохотали выстрелы из СВД и еле слышный треск автоматов, снабженных глушителями: снайпера и их охрана вступили в бой.
— Мать, — несмотря на надетый израильский бронежилет под легкую фланелевую куртку, пуля ТТ пробила его, угодив в этот раз не в грудь, а в живот. Только вот неизвестно, что больнее. Подумав — Герман решил, что в живот больнее, сука…
— Герман, ты как? — справа от него из-за большого валуна метрах в пяти от него раздался взволнованный выкрик Петрова. — Живой?
— Что ты орешь! — чёрт больно ведь — пуля, вытолкнутая кровью, уперлась во внутреннюю ткань бронежилета. Пришлось пальцами помогать, оттянув кевларовую ткань от тела. И тут пуля скатилась по коже вниз живота, выпав на правое бедро, испачкав немного кровью штанину.
— В тебя попали? — не успокаивался Петров, замешкавшийся («старый стал» — его виноватая мысль) при начале стрельбы, за что сейчас корил себя.
— Не, в «броник», — успокоил его Герман, подняв пулю, покрытую кровью, зажатую между указательным и большими пальцами, внимательно рассмотрев её.
Автоматный и винтовочный огонь продолжался всего минуты три, а потом раздался последний хлесткий выстрел из СВД, прострекотала тихая автоматная очередь в три патрона и всё затихло…
— Азот! Чисто!
— Азот! Чисто!
Отрапортовали снайпера по рациям друг за другом.
— Мать, — осторожно поднявшись и осмотревшись по сторонам, Герман стал стаскивать с себя пробитый бронежилет. — Виктор, надо прибраться, — мотнул головой поднявшемуся из-за соседнего валуна Петрову, бросив бесполезный «броник» на землю.
