– А с чего ты решил, что нас не найдут до того, как здесь будут германские войска, и не отправят в тыл? – Голос Браун стал тусклым, похоже, он почти смирился со складывающимися против его воли обстоятельствами.
– Тому есть две причины, – поспешил закрепить намечающийся успех Улссон. – Во-первых, из-за несправных навигационных приборов самолёт приземлился далеко от тех мест, где его будут искать в первую очередь. А во-вторых, где-то неподалёку должна находиться наша диверсионная группа, загодя заброшенная на союзную территорию. Осталось подать условный сигнал, и вскоре она будет здесь.
– Какой сигнал, и кто его подаст? – полюбопытствовал Браун.
– Терпение, мой друг, – назидательно произнёс Улссон, – очень скоро ты получишь исчерпывающий ответ на оба интересующих тебя вопроса…
До темноты разобраться, где приземлился самолёт, так и не смогли. Решили отложить этот вопрос до рассвета, а пока заняться ужином и ночлегом. Ночь выдалась тёплая, и под этим предлогом многие отказались ночевать в салоне самолёта, предпочтя духоте свежий воздух, пусть и в ущерб комфорту. Стали разбиваться на кучки, на пары, таскали сено, выхватывая охапки из стоящих неподалёку стогов. Сено годилось и на постель, и на топливо для костров. Теперь вблизи самолёта их горело сразу несколько, небольших костерков.
Браун привык ложиться рано, потому от ужина отказался, завернулся в выданное стюардессой одеяло, повернулся спиной к огню, возле которого сидел Улссон, и задремал.
Разбудили его сразу несколько выкриков:
– Смотрите!
– Смотрите!
– Ракеты!
Браун высунул голову из-под одеяла. В небе догорали три сигнальные ракеты: две красные и зелёная. Улссон у костра не наблюдался. Через некоторое время со стороны, откуда взлетели ракеты, послышались пистолетные выстрелы: два подряд и через небольшой интервал ещё один. В импровизированном биваке это вызвало небольшой переполох. Сразу несколько человек с оружием в руках кинулись в сторону, где произошла стрельба, освещая путь светом ручных фонариков. А ещё через пару минут из темноты бесшумно возник Улссон. Быстро улёгся рядом с Брауном, предупредил:
– Если что, я находился тут всё время.
– Это и был ваш сигнал? – спросил Браун.
Улссон не ответил, отвернулся от Брауна и накрылся с головой одеялом.
Один из гебистов, что сопровождали самолёт, полулёжа на земле, держал в одной руке пистолет, а другой с помощью носового платка зажимал кровоточащую рану в боку. Навстречу выступившей из темноты фигуре направил ствол:
– Стой! Кто идёт?
– Ромашка!
Гебист облегчённо опустил руку с пистолетом. Этот пароль им с напарником дали перед вылетом, предупредив, что на борту есть свой человек. Фигура присела рядом. Девушка.
– Я – специальный агент Анюта, вы можете говорить? Что тут произошло?
– Говорить могу, – сдерживая стон, ответил гебист. – Когда взлетели ракеты, мы с напарником побежали глянуть, кто это балует? И напоролись на засаду. Первым выстрелом был убит напарник, я ответил, попал не попал, не знаю, но следующей пулей был ранен сам, а вражина, похоже, ушёл.
– Сейчас проверим. – Девушка нырнула в темноту, когда вернулась, подтвердила: – Ушёл. И следов крови нет. Видно, вы промахнулись.
– Жаль… – вздохнул гебист.
Анюта навела фонарик, чтобы осмотреть рану, но тут в отдалении послышался шум. К ним приближались сразу несколько человек.
– Извините, но никто, кроме вас, не должен знать, кто я такая, – произнесла девушка и исчезла в темноте.
Специальный агент Анюта, она же Анна-Мария Жехорская, сладко посапывала под одеялом, когда вернулась экспедиция, принеся на руках раненного гебиста и его менее удачливого напарника.
* * *
Выпущенные Улссоном сигнальные ракеты засекли одновременно на двух наблюдательных постах. Один НП, который смело можно назвать стационарным, был оборудован на высокой сосне, растущей внутри военной базы «Заячий остров», хотя можно сказать «растущей из военной базы «Заячий остров», поскольку база располагалась где-то на уровне корней деревьев. Наблюдатель, комфортно обосновавшийся на дощатом помосте, видел далеко, бдил, как устав велит, ракеты засек, расстояние и направление прикинул, после чего доложил о происшествии по команде и продолжил нести службу.
– Товарищ подполковник, старший лейтенант Гончар по вашему приказанию прибыл!
– Вижу, – кивнул начальник военной базы «Заячий остров» подполковник Шарабарин. – Личный состав заставы разместил, жён офицерских, нареканий нет?
– Никак нет! Вернее, так точно! Все размещены, накормлены и готовятся отойти ко сну!
– Ко сну – это хорошо. Хотя, сам понимаешь, спать сегодня долго не придётся.
– Понимаю, товарищ подполковник…
Шарабарин внимательно посмотрел на понурого офицера:
– О чём задумался, старшой? Если о том, что не ты врага на границе встретишь, так тому радоваться надо: целее будешь. И не смотри на меня так. Я дело говорю. Останьтесь вы на заставе, положили бы вас всех в первые полчаса, а так послужите ещё, и на своей же заставе. Её, правда, как пить дать, заново отстраивать придётся, но с этим ничего не поделаешь. Вижу, не согласен ты с моими словами, а зря. Те ребята, что вместо тебя первый бой примут, подготовлены, может, и не лучше твоих пограничников, но, как бы это объяснить… по-другому подготовлены, как раз для такого случая. Потому им и карты в руки. А мы с тобой сейчас другую карту рассматривать будем. Смотри сюда, старшой. Полчаса назад в этом квадрате, – подполковник обвёл тупым концом карандаша участок на карте, – наш наблюдатель засек сигнальные ракеты: две красные и одну зелёную. По оперативным данным, наших частей в данном квадрате нет. Строго говоря, там вообще никого не должно быть. В этих местах находятся дальние покосы одного из сельскохозяйственных кооперативов, но мирное население, как тебе известно, отсюда экстренно эвакуируется, да и набор цветов скорее напоминает сигнал, чем случайный выстрел. Так что надо проверить, кто это там в канун войны в небо ракетами швыряется. Потому, товарищ старший лейтенант, слушай боевой приказ. Назначаю тебя командиром конной группы, в состав которой войдут твои пограничники – отберёшь десяток самых лучших – и тройка бойцов из моего резерва. Все из местных, будут заместо проводников. Наведаешься в тот квадрат, выяснишь что и как. Задача ясна?
– Так точно! Разрешите выполнять!
– Не разрешаю. – Шарабарин наслаждался растерянностью Гончара. – Прыткий ты больно, старший лейтенант. Нет, чтобы поинтересоваться: когда выступать, а то сразу «разрешите выполнять!»
