Углов и Дружинин, не сговариваясь, дружно взглянули на Ваню. «Не врет?» – спрашивали их взгляды. Ваня отрицательно покачал головой. Углов встал.
– Пришибить бы тебя, дядя, вот этой чернильницей, – сказал он, кивнув на бронзовый прибор на столе князя, – да история исказится, нельзя. А так хочется! Пошли, карбонарии!
– Одну секунду, – сказал Дружинин. – Ну-ка, князь, где вы держите свой бумажник – в столе? Давайте его сюда.
– Ты что?! – возмутился Ваня. – Зачем нам его грязные деньги?
– На дорогу, – объяснил инженер. – У меня ничего нет, у вас, я думаю, тоже. Что, прикажешь снова идти к генералу Мосолову, брать подряд на прокладку кабеля в кабинет Его Величества? Боюсь, это сделка не состоится.
– Можете нас не провожать, – сказал он Мещерскому, забирая из его трясущихся рук пухлый бумажник. – Но вот дом покинуть советую. И часок не возвращаться – я заложил здесь бомбу с часовым механизмом.
Когда они уже спускались по лестнице, Ваня спросил:
– Ты зачем про бомбу сказал – чтобы напугать?
– Больно нужно мне его пугать! – отвечал Дружинин. – Чтобы нейтрализовать. Он сейчас обо всем забудет, кинется драгоценности собирать да побежит из дома. И в полицию не позвонит, о нас не сообщит. Для нас это важно…
Заместитель начальника Киевского охранного отделения Василий Лисович еще раз прочитал полученную из столицы шифрограмму. В ней сообщалось, что ожидается прибытие в Киев троих злоумышленников, отличающихся особо дерзким поведением. Злодеи, принадлежащие к самому крайнему крылу революции, повинны в многочисленных ограблениях, а также в убийстве многих чинов полиции; они же замышляли убийство Его Величества императора. Могут выдавать себя за чинов жандармерии с целью выведать секретные сведения. Один из троицы только что сбежал из тюрьмы. В связи с этим необходимо усилить наблюдение на вокзалах, пристанях и в прочих местах скопления публики. Также предписывалось активизировать агентурную сеть в революционных кругах, поскольку преступники поддерживали контакты со многими подпольными организациями, не принадлежа ни к одной из них. Далее приводились приметы всей троицы, довольно подробные. Однако фотография имелась только одного боевика – импозантного молодого человека с черными усиками.
Капитан Лисович повертел шифрограмму в руках и скептически хмыкнул. Что-то в ней было странное, в этой депеше. Как это – трое активных боевиков, совершивших множество преступлений, – и не принадлежат ни к одной организации? И только один из троих был задержан? Причем не самый старший. Василий Никандрович служил в полиции седьмой год и до сих пор ни разу с таким случаем не сталкивался.
Лисович потянулся было к телефону – вызвать подчиненных и дать им соответствующие указания, – но потом руку от трубки убрал и задумался. Он этим и славился в Киевском отделении – умением анализировать факты и делать выводы. Недаром Василий Никандрович за последние месяцы так поднялся по служебной лестнице. Начальство отметило его поведение в момент совершения злодейского покушения на премьера Столыпина, тот факт, что именно Василий Лисович схватил убийцу и не дал толпе его забить и растерзать. Новый начальник отделения, назначенный взамен проштрафившегося Кулябко, приблизил Лисовича к себе. Так что теперь надо было оправдывать доверие начальства, промахов не делать.
Итак, вопрос первый: где искать упомянутую в шифрограмме троицу? Там же, в столичном документе, содержалась подсказка: на вокзалах и пристанях. То есть предполагалось, что злоумышленники прибудут из столицы на поезде. А на чем же еще? Не на лошадях же они из Петербурга поедут! А автомобильных дорог, на европейский манер, в империи пока нет.
Однако Лисович подумал-подумал и спросил себя: а почему же не на лошадях? Нет, не из самого Питера, конечно, но с одной из последних станций. Так гораздо спокойнее в смысле слежки. Хотя расходы, конечно, возрастают. Но опыт показывал, что господа бомбисты, как правило, в средствах не стеснены и денег не жалеют. Стало быть, надо было обратить особое внимание на извозчиков, доставляющих пассажиров из близлежащих городков. А особенно – с железнодорожных станций. Вот туда, на извозчичьи биржи, и надо послать самых толковых агентов, имеющих на руках описание нужной троицы. На вокзал тоже пару филеров надо послать, это конечно. Но вряд ли там будет улов.
Приняв такое решение, Лисович вызвал вахмистра и приказал собрать всех агентов, кто имелся в наличии. И затем, когда подчиненные были собраны, самолично провел с ними подробный инструктаж. Тут нельзя было проявить беспечность, передоверить работу подчиненному, тому же вахмистру Сердюкову. А ну как спутает что?
Лишь отпустив агентов и убедившись, что поиски начались, Лисович сделал несколько телефонных звонков. Они были адресованы особо ценимым агентам – тем, которые были внедрены в революционную среду. Теперь все нити, которые могли вести к приезжим злоумышленникам, были натянуты. И вполне возможно, что какую-то нить революционные щуки заденут и Лисович будет знать, где их искать.
До самого вечера сообщений от агентов не поступало, и заместитель начальника отделения занимался текущей работой, которой у него хватало и без приезжих бомбистов. Но вот, уже в седьмом часу вечера, поступил звонок от агента Кошкина, посланного собирать сведения на биржу, расположенную на Подоле.
– Здесь они, ваше благородие, здесь! – услышал Лисович в трубке взволнованный голос агента. – Все трое!
– Откуда взялись? Докладывай по порядку! – приказал Василий Никандрович.
– Нашел я извозчика, который их привез, – стал излагать агент. – Из самых Бровар ехал. Там они с питерского поезда сошли – извозчик это заметил. Ему еще тогда подозрительно показалось, зачем это господа непременно хотят на извозчике в город въехать? Но спрашивать не стал, потому что деньги уж больно хорошие заплатили.
– И где эти пассажиры сейчас? – спросил Лисович.
– В ресторане сидят, расстегаи кушают, – отвечал Кошкин. – Ресторан «Эльдорадо» на Подоле, знаете? А еще икры заказали, балыка – все как полагается.
– А водки, вина много взяли?
– Вот этого нет совершенно. Мне уж половой свое удивление передавал. «Первый раз, – говорит, – таких господ вижу, чтоб хороший ужин – и всухую». Но мы-то знаем, что у господ революционеров это бывает. Особенно если на акцию идут…
– Тут ты прав, – сказал Лисович. – Значит, слушай команду. Ничего не предпринимай, глаз с них не спускай, но сам им на глаза не лезь. Сейчас главное – не спугнуть. Я скоро буду.
Положив трубку, заместитель начальника отделения прошел по управлению и собрал всех, кто имелся в наличии. Состав был не самый лучший, но привередничать не приходилось – собирать лучших было некогда. Сели в три линейки, поехали на Подол.
Еще когда подъезжали к ресторану, увидели выскочившего навстречу агента Кошкина.
– Ушли, только что ушли! – вскричал он. – Но недалеко, и направление я запомнил! Вон туда, в сторону Крещатика!
«Хорошо, что к центру движутся, – подумал Лисович. – А то бы двинулись в Куреневку, лови их там». Он отдал команду, и приехавшие с ним агенты бодрой побежкой двинулись в нужном направлении.
Вскоре и он, и агенты увидели тех троих. Злоумышленники не торопясь шли по Крещатику, о чем-то беседуя. Миновав Прорезную, свернули направо. Впереди показался сквер, за ним – здание оперного театра. «Куда они направляются?» – недоумевал Лисович.
Троица подошла к театру, обогнула его и вошла в здание со служебного входа.
– Ну все, деваться им теперь некуда! – воскликнул Василий Никандрович. – Кошкин, веди людей через главный вход. Сходи к директору, объясни, что происходит задержание. А я за ними!
Он вбежал в театр, и первое, что увидел, – лежавшего без сознания сторожа. Трое злоумышленников растворились в громадном здании. Где их искать?
И тут в уме Лисовича всплыло давнее воспоминание: покушение на Столыпина, убийца с «браунингом» в руке, а на сцене – трое в костюмах сказочных витязей. Не эта ли троица там была?
Взяв двоих агентов, заместитель начальника отделения кинулся к артистическим уборным. Да, вот здесь раздевается миманс. Он рванул одну дверь – оказалась женская гримерная, забитая какими-то феями; поднялся визг. Рванул другую – пусто. Дернул ручку третьей двери – заперто. Лисович приложил ухо к двери и услышал мужские голоса. Слышались странные фразы:
– Кальсоны тоже снимай, что, забыл?
– А где вставать, тут, что ли?
– Все равно, луч широкий, везде найдет!
Лисович ничего не понял, но осознал главное – злоумышленники здесь. Он вынул револьвер; то же самое сделали все остальные. Затем кивнул самому крупному из агентов, тот разбежался и всем весом обрушился на дверь. Запор хрустнул, охранники ворвались в гримерную.
Здесь было пусто. Злоумышленники словно растаяли в воздухе. Только разбросанная в беспорядке одежда говорила о том, что здесь только что были три человека…
