— А с этим что делать? — задумчиво поинтересовался Жора, кивнув на по-прежнему лежавшего без сознания Хлыста.
— Пущай это дерьмо, пока в трюм определят. Потом, когда приплывём обратно в город, выгрузим на пристани, — высказал своё мнение Гвоздь.
Идея была здравая, и Казан кивнул охранникам, после чего те подхватили бесчувственное тело и выволокли из банкетного зала.
Первым слово взял Кудряш:
— Я считаю, что Пётр был в своём праве. Хлыст начал по беспределу его помойными словами поливать. Все мы знаем, что на зоне за подобные слова придётся держать ответ.
— Мы сейчас не на зоне! — резко возразил Казан.
— Для правильного вора, вся страна, одна большая зона, — авторитетно возразил Гвоздь. — Не бывает так, чтобы за колючкой для воров была одна правда, а на воле другая.
Казан злобно на него уставился, но возразить не решился. Да и что было ответить? Пожилой вор умел вести базар, и за языком приходилось следить. Тем более что, проводя сходку, её организаторы апеллировали именно к старым воровским традициям.
А Кудряш между тем продолжил:
— Пётр, наоборот, проявил уважение к обществу. Даже несмотря на то, что Хлыст его смертельно оскорбил. Мочить Хлыста на сходке не стал, чтобы не нарушать заведённый порядок. Причём, как положено, спросил Хлыста, отвечает ли тот за базар. Как повёл себя Хлыст, вы все видели. У Петра другого выхода не было. Тут или он, или Хлыст.
— Хлыст, блатной, а твой пацан непонятно кто, — прохрипел Барбитурат. — С каких это пор мужики стали блатным ответку давать?
— Какой он тебе, мужик, — возразил Кудряш. — У Овражских самая крупная на районе банда, под сотню человек. В общак Пётр мне деньги регулярно передаёт. А я в городской общак отстёгиваю, и большая часть денег идёт именно от Овражских. Так что по всем понятиям, он «правильный пацан». Не «стремящийся», а из новой волны, так их теперь среди молодняка большинство. Новые времена настают, теперь всё стремятся решать силой и деньгами.
— Я вот что-то не понял. Ты что может и нас с Баксёром мужиками считаешь? — опять влез Жора. — Петра мы хорошо знаем, он, как и мы, из спортсменов. Только помоложе. Так и чо теперь? Не много на себя берёшь, Казан? Ты ведь даже не законник, чтобы определять кто тут какой масти.
Рядом с ним, набычившись, стоял Баксёр. И смотрел Женя на Казана взглядом очень нехорошим. Недружелюбным.
— И всё равно я считаю, что парень не должен был так поступать, — продолжал упираться Казан. — Мы их на толковище позвали, чтобы уважаемые люди решили, кто прав, а кто виноват. Дело мутное. Хлыст правильные вещи говорил
— Да что ты всё заладил, Хдыст да Хлыст, — вмешался, нехорошо улыбаясь, Гвоздь. — Что-то я не пойму, уважаемый! Ты что за опущенного, что ли, вписываешься?
Все замерли. Вопрос был опасный. С подковыркой. По блатным понятиям, опущенный — не человек. Иметь с ним дела — западло. Тем более впрягаться за чушкаря. Так и самому зашквариться недолго.
— Ты базар то, фильтруй! — возмутился Казан. — С пидором, всё понятно. Был Хлыст и нет Хлыста. Мы сейчас за этого бандюгана, протеже Кудряша, базар ведём. Что бы там ни было, потасовку на сходке без дозволения старших, он затевать не имел права.
— А даже если и так, — не согласился Гвоздь. — Грех-то ведь небольшой. Ну чтоб неповадно было, давай накажем пацана. Поучим уму-разуму, чтобы впредь неповадно было, неуважение к старшим выказывать. Скажем, пусть штраф заплатит в общак. Сто тысяч.
По лицам присутствующих было видно, что предложение Гвоздя большинству понравилось. Да и для Казана это был выход из сложившейся неприятной ситуации. Вроде и с пониманием отнеслись к ситуации, но и совсем с рук нарушителю порядка его выходка не сошла.
Кудряш сначала малость подрастерялся. Сумма по советским временам была просто гигантской. Хотя ветры перестройки уже основательно расшатали привычные устои. Там и тут предприимчивые люди разворачивали свой бизнес и власти смотрели на это сквозь пальцы. По стране начинали гулять большие, шальные деньги. И то, что большинству населения страны ещё казалось большими деньгами, для некоторых уже было просто кучей бумажек.
Прикинув, какие суммы Пётр отстёгивает теперь ежемесячно в общак, Кудряш решил, что пацан справится и с таким штрафом. Тем более что это был наилучший выход из сложившейся ситуации.
В итоге никто особо возражать не стал. На том и порешили. Да и утомились уже изрядно участники сходки. Тем более что даже сюда, в банкетный зал начали проникать ароматы от готовых горячих блюд. Аппетит уже у всех разыгрался и все стремились закончить с делами и перейти уже к неофициальной части встречи.
* * *
Выйдя на палубу, Пётр подошёл к Сашку и встал к нему лицом, прикрывая спиной от взглядов скучающих охранников и сопровождающих Хлыста.
— Ну что там? — поинтересовался Сашок.
— Пока всё по плану. Но не расслабляйся. Закладку удалось изъять?
— Всё путём. Примешь? — тихо прошептал Сашок, всем видом изображая, что внимательно слушает рассказ товарища о толковище.
Убедившись, что пацаны Хлыста на них не смотрят, а охранники вообще отошли к борту покурить и от них ребят закрывали части палубной надстройки, Сашок осторожно потянул из-за пояса ствол.
Так как Пётр стоял к нему лицом, то, забрав ствол, он засунул его за пояс спереди, прикрыв рубахой. Возиться с крючком Пётр не стал. Пояс штанов был достаточно тугим, и ствол держался надёжно. Нечаянно отстрелить себе яйца Пётр не опасался, всё же на курсах Конторы его поднатаскали обращению с оружием.
Теперь оставалось только ждать, что решит сходняк.
С каждой минутой напряжение всё нарастало. Время тянулось медленно, тягуче, как патока. Лениво, словно трудяга ослик где-нибудь в Средней Азии, еле тянущий тяжело гружённую арбузами или дынями арбу.
Петю всегда удивляло, почему время то летит вскачь, словно норовистый жеребец, то ползёт настолько медленно, что считаешь каждую минуту.
Прошло уже больше
