— А ты, видать, себе три века намерил?!
— Ну, три не три, а поживу. Мы, земледельцы, народ смирный и всякой власти нужный. Вот получим палок за недоимки, подтянем штаны да пойдем себе. А вы… Даже не знаю, что и сказать.
— Не знает он! Спи давай, черт старый.
— Слышь, Маргон, — немного погодя шепотом позвал Саша. — Тебе ведь тоже, как я понимаю, на казнь?
— Верно понимаешь.
— Так, может, не будем ее спокойно ждать? Бежать надо!
— Бежать?
— Тсс! Тихо ты, дурило! Вот прямо сейчас и сбежать, ничего не дожидаясь. Эти обормоты даже руки мне развязали, как сюда бросили. Расслабились!
— Мы тоже не связаны. Хм… Как ты их назвал?
— Обормоты!
— Слово какое забавное. Так что, — Маргон подполз ближе, понизив голос до совсем уж едва слышного шепота, — предлагаешь бежать? Честно сказать — страшно.
— Ха! — скривился молодой человек. — А что тебе терять-то? Нам с тобой терять, дорогой товарищ, нечего, кроме своих цепей, которых у нас пока, слава богу, нету. Что здесь за охрана? Ты ж, верно, парень приметливый?
— Днем двое постоянных стражников и еще четверо — личная охрана графа. Они только с ним ходят. На ночь выставляют еще двоих.
— Негусто!
— Да куда гуще-то? Буйных сюда не бросают!
А ведь верно! Здесь находились только недоимщики-крестьяне, мелкие мошенники типа Маргона и никому не нужные чужестранцы. Не положено еще господину Гундмунду более серьезными делами заниматься. Не по статусу пока.
~~~
Саша с Маргоном шептались до тех пор, пока снаружи, на лестнице, не послышались шаги: кто-то спускался. Скрипнул засов.
Прятавшийся за дверью Саша, выскочив к лестнице, вырубил стражника ударом в ухо. Тот ведь не надел шлем, простофиля, а надо бы!
Сняв с валявшегося в беспамятстве воина плащ. Александр накинул его на плечи и погнал «пленного» Маргона по узенькой темной лестнице вверх, в каморку, судя по аккуратно составленным в углу копьям, приспособленную под караульное помещение.
На лавке, в углу, лежал шлем — обычная железная каска, выкованная без всяких затей. Нахлобучив его без подшлемника, хевдинг взял в руку копье и обернулся к сокамернику. Тот на свету оказался смуглым кудрявым парнем лет двадцати пяти, в двух туниках и в сандалиях, но без штанов:
— Надеюсь, господина графа еще здесь нет. Все-таки четверо стражников. Ты хорошо владеешь копьем, друг мой?
— Честно сказать, вообще не владею, — Маргон опасливо оглянулся назад.
— Напрасно ты туда смотришь, — тихонько засмеялся Саша. — Наш добрый страж вряд ли скоро очнется. Однако где же его сослуживец? Ты же говорил, их двое.
— Двое, я сам видел. — Парень согласно кивнул. — Но второй, верно, ушел обедать домой или в таверну. Тут неподалеку. Господи! И Гундмунд со своими воинами тоже в ней обычно обедают! Здесь вот, рядом, почти напротив входа… Если сели на террасе, мы вряд ли уйдем…
Маргон осторожно выглянул в приоткрытую дверь и тут же попятился:
— Так и есть! Все на террасе… Господи!
— Да перестань ты Господа по всяким пустякам призывать! — разозлился хевдинг. — Слушать надоело. Поверь, друг мой, тут ничего такого нет, с чем бы мы не смогли справиться сами. Ну разве что совсем уж небольшая Божья помощь не помешает. Обедают, говоришь? Удобно устроились: недалеко, базилика под постоянным присмотром, — Александр внимательно смотрел в небольшое оконце. — А что за народ здесь, в портике, толпится? И много-то как, человек двадцать!
— А, это просители, — презрительно отмахнулся парень. — Жалобщики всякие, сутяги и прочая шваль. Видно, на сегодня суд назначен, вот они и ждут. Ой, господи! Сейчас еще заседатели явятся, и стражу увеличат, на судебных заседаниях частенько такие драки бывают!
— Ишь ты — заседатели! — неприятно ухмыльнулся Саша. — Я смотрю, весело тут у вас. Что ж ты мне не сказал про портик? Черт с ней, с таверной. Нам бы отсюда выйти! Однако задача… А это кто, с оружием?
— Где?
— Вон там, у колонн ошиваются. По виду — вандалы.
Маргон присмотрелся и побледнел:
— Точно, варвары! Как раз суд охранять явились. Я ж говорю, там постоянно драки, приходится разнимать. А наши стражники уж такие увальни, самих бы кто невзначай не пришиб!
Александр хохотнул:
— Я это уже заметил. Ладно, нечего здесь сидеть. Хватай копья!
— Что-что?
— Что слышал! И давай пока без лишних вопросов, ладно?
— Ладно… Что, все копья брать?
— Все! Вот прямо так, охапкой.
Подав плечами, Маргон наклонился.
— Сальве!
В приоткрытую дверь протиснулся небольшой паренек, тоже без штанов, но в тунике, правда, в отличие от Маргона, босой. И помладше — наверное, лет шестнадцати. Смуглый, точнее загорелый, со светлыми лохмами и подбитым глазом.
— Сальве! Тебе чего, парень? — осведомился Александр с крайне деловым видом. — Не видишь, мы тут заняты.
— Прошу извинить, мои господа. — Парнишка согнулся в поклоне. — Я Григорий Оллим, свидетель… почти… Господин Виниций сказал, чтоб подошел, вот я и явился.
— А чего сюда сунулся?
— Так доложить! Господина Виниция нету, вот я и подумал…
— Гусь тоже думал, — засмеялся Саша. — Пока ему голову не свернули — на суп. Господин граф нынче задерживается!
— Да я уж вижу.
— Тогда помоги нам, а мы, так и быть, замолвим за тебя словечко.
— Все, что угодно, мои господа, — обрадованно поклонился парень — А что делать-то?
— Ммм… — Александр быстро осмотрел комнатенку. — Хватайте-ка с моим помощником вот этот стол. Старый он уже, сменить надо. Тут недалеко нести. А я захвачу копья… Ну, взяли?
Маргон замялся было, видать, хотел что-то сказать, да, вспомнив уговор, передумал и, махнув рукой, прикрикнул на посетителя:
— Ну, чего стоишь? Бери!
Так они и пошли, через портик, мимо террасы с обедающими стражниками и графом: Маргон с «почти свидетелем» Григорием и тяжелым столом, а за ним Саша с охапкой копий на правом плече.
— Постор-ронись! — Сдерживая вдруг охвативший его смех, Александр то и дело покрикивал на прохожих. — Посторонитесь, кому говорю? В сторону, в сторону, любезные господа!
— Стол тащите? — лениво осведомился спустившийся с террасы стражник.
— Тащим, — устало ухмыльнулся Александр. — Тяжелый, гад.
— Знаю. У нас в караулке такой же. Что, переезжает кто-нибудь?
— Да не знаю. Приказали, вот и тащим. А что, хочешь купить?
— Ну да! — Стражник захохотал. — Нужно мне это старье!
— Вином не угостишь, брат?
— Угощу, у нас еще в кувшине осталось. Правда, вот только кислое… Ты, я вижу, из новеньких?
— Из новеньких.
