Когда этот суматошный день наконец-то закончился, Михаил отдыхал в своей каюте на «Енисее» после бани и перечитывал письма, пришедшие из дома за период, пока его не было в Порт-Артуре. И родители, и Маргарита строго соблюдали конспирацию, ни одним словом не упоминая о том, что им известно о его перемещении во времени. Об этом они договорились заранее. Ведь нет никаких сомнений, что им заинтересуются чужие разведки и письма могут перехватываться. Дома было все в порядке, хоть это радовало. И тут неожиданно раздался стук в дверь. Открыв, Михаил увидел улыбающуюся физиономию Черемисова. В новом мундире с погонами ротмистра.
— Прошу прощения, Михаил Рудольфович, не помешаю?
— Ба-а, Алексей Петрович, сколько лет, сколько зим! Прошу, прошу. Заходите, присаживайтесь. Вижу, Вас можно поздравить с повышением в чине?
— Да, буквально позавчера пришел приказ о присвоении мне чина ротмистра. Вас, кстати, тоже разрешите поздравить с выдающимся успехом! Такого еще не было за всю историю! А насчет меня — я ведь теперь первый морской жандарм в Российской Империи. Нонсенс, каких еще не бывало.
— Знаю, Степан Осипович мне говорил, что Вы назначены начальником контрразведки флота.
— Ну, начальник контрразведки — это громко сказано. Вся контрразведка пока что состоит из одной персоны, то есть меня. Попросил прислать мне в помощь нескольких человек. Обещали помочь, но когда они прибудут, неизвестно. А времени терять нельзя. Вот и нагрянул к Вам на ночь глядя, Вы уж не обижайтесь. Раньше прийти не смог, занимался срочными делами.
— Алексей Петрович, да ради бога! У Вас, я так понял, что-то срочное и важное? Может, сначала коньячку?
— Благодарю, не откажусь. А вот по срочности и важности — угадали. И срочно, и важно.
Когда коньяк был разлит по рюмкам, Черемисов первым делом поздравил Михаила с успехом в Сасебо, а затем приступил к делу.
— Михаил Рудольфович, должен сообщить Вам сугубо секретную информацию, касающуюся следствия и прошу не распространяться об этом.
— Алексей Петрович, я знаю, что такое военная тайна.
— Благодарю Вас. Так вот, когда в госпиталь на берег доставляли пострадавших с «Цесаревича», у одного из матросов было обнаружено при себе более десяти тысяч рублей ассигнациями. Сами понимаете, для матроса сумма просто фантастическая. Он был ранен и потерял сознание. Когда с него снимали форму в госпитале, деньги обнаружили. Хорошо, что это увидел врач и сразу поднял тревогу. Всех поразила сумма. К сожалению, он умер, не приходя в сознание. Версия о том, что он каким-то образом сумел при взрыве ограбить корабельную кассу, не подтвердилась. Корабль не ушел под воду полностью, и удалось добраться до сейфа с деньгами, который уцелел. Ревизор корабля остался жив и подтвердил, что из кассы ничего не пропало. В связи с этим наиболее вероятна версия, что он был связан с террористами. И помог им в установке бомбы. Без сообщников среди команды им бы трудно было попасть в помещения крюйт-камер и бомбовых погребов.
— Пожалуй. Алексей Петрович, Вы уже неплохо разбираетесь в морской терминологии.
— Так жизнь заставляет, Михаил Рудольфович. Обложился книгами, и по вечерам штудирую устройство кораблей, морской устав и прочие морские премудрости. А то, несолидно будет, если любой матрос сможет меня дураком выставить, рассказывая морские байки с самым серьезным видом. Но мы уклонились от темы. Так вот, я думаю, что террористы и дальше будут предпринимать попытки вербовки членов команд. Конечно, сейчас более осторожно, так как эти взрывы вызвали сильную неприязнь к подобным типам. Но, к сожалению, деньги имеют огромную власть над людьми. И если кому-то предложат сумму, которую он не сможет заработать за всю свою жизнь, то он может и не устоять. Думаю, на «Ретвизане» и «Палладе» было то же самое. Просто, «Палладе» повезло, а «Ретвизану» нет. Делать обыски сейчас бессмысленно. Никто при себе такие деньги держать не будет. И я не исключаю того, что сообщники террористов среди членов команд уцелели и притихли. И это не обязательно должны быть матросы. Если матроса смогли купить за десять тысяч, то мичмана, или лейтенанта — за несколько сотен тысяч. А то и за миллион. Вопрос только в сумме. Ведь не все пособники террористов отпетые фанатики, поступающие из идейных соображений.
— Не доверяете Вы людям, Алексей Петрович.
— Служба такая, Михаил Рудольфович. Помните знаменитое изречение Юлия Цезаря? «Что не могут легионы, то может маленький ослик, нагруженный золотом». Предатели были везде и во все времена. И наше современное общество ничем в этом плане от общества времен Римской Империи не отличается. Далеко не все террористы работают за идею. Есть и такие, которых интересуют только деньги, а сами революционные идеи нужны им, как прошлогодний снег. И террористы ведут поиск таких людей, дабы использовать их в своих интересах. А задача моей службы — обнаружить этого предателя до того, как он сумеет нанести вред. К сожалению, не всегда удается.
— Хм-м, возразить трудно. А как удалось предотвратить диверсию на «Енисее»?
— Обнаружили бомбу при утреннем досмотре, когда мастеровые пришли на работу. Спрятали ее за двойным дном сундучка с инструментами. Когда «Косатка» ушла в море, я разрешил мастеровым забирать свои инструменты после рабочего дня. Честно говоря, не думал, что террористы положат глаз на «Енисей». Особого интереса для японцев он не представляет, так как мин для него все равно нет. А тут на него доставляют партию немецких самодвижущихся мин Шварцкопфа для «Косатки», которые все же удалось привезти из Владивостока в Порт-Артур. С этого дня я покой потерял. И как видите, не зря. На «Цесаревиче», «Ретвизане» и «Палладе» все мои предложения по обеспечению мер безопасности принимали в штыки. Даже делали все наоборот, давая понять жандарму, чтобы не лез не в свое дело. Если бы удалось поговорить с командующим, то возможно это бы и возымело действие. Но он был в море и господа каперанги демонстративно игнорировали какого-то штабс-ротмистра. В один прекрасный момент мне это просто надоело, и я прекратил биться головой о стену. В конце концов, меня прислали обеспечить безопасность «Косатки» и «Енисея», а не вообще всех кораблей в Порт-Артуре, которые от моей помощи демонстративно отказываются. И я стал заниматься только «Енисеем», поскольку «Косатка» тоже была в море. К чему это привело — Вы сами видели. А когда эскадра вернулась в Порт-Артур, и Степан Осипович узнал обо всем, то предложил мне создать и возглавить контрразведку флота. Сказал, что другой достойной кандидатуры вокруг себя не наблюдает. А если кому-то из господ флотских офицеров это не нравится, то это исключительно их проблемы. Могут подать рапорт о переводе на берег. Вот с тех пор и грызу гранит морских наук. Надо хорошо разбираться в том, что охраняешь.
