Постояв с минуту и поразмыслив, он позвонил следом Кирпичникову, который должен был стать следующей скрипкой в новом плане. Хоть рабочий день и закончился, Протопопов ничуть не удивился, что застал Аркадия Аркадьевича за работой. После покушения Кирпичников был крайне зол и вознамерился найти тех, кто это самое покушение организовал. Ничего не выходило, но Протопопов даже удивился бы, если вышло.
– Как успехи с поиском бандитов, виновных в покушении? – спросил министр.
– Ищем, – доложил Аркадий Аркадьевич.
– Есть у меня к вам заявление, примите? – спросил Протопопов.
– Заявление? – удивился Кирпичников.
– Ну а что, министр внутренних дел заявление не может подать?
– И какое же, Александр Дмитриевич, заявление?
– На меня тут напали не так давно.
– Напали?!
– Так вроде же предельно ясно выражаюсь? Напали на меня бандиты.
– И когда это произошло?
– Да вот в тот самый день, когда мы с вами обыск планировали устроить в офисе «Печати», – охотно пояснил Протопопов.
– Я то думал, чего вы так задержались в той подворотне… а я ведь говорил, что выстрелы слышал! – припомнил Кирпичников. – Как же я теперь узнаю кто на вас напал? Эх, сразу ведь надо было сообщать, Александр Дмитриевич, мы бы преступников по горячим следам задержали!
– Так я имя назову, – заявил министр. – Вы главное преступника арестуйте.
Протопопов назвал имя, чем вызвал немалое удивление Аркадия Аркадьевича.
– Выполняйте.
На этом разговор их был завершён.
Любопытные события намечались впереди, если министр все верно просчитал. И в этих событиях Протопопову было крайне важно обзавестись, если не союзниками, то сочувствующими его новому курсу. Искать союзников следовало уже сейчас. Министр заглянул в свой «справочник» и нашёл там ещё один крайне интересный номер.
Набрал.
И разговаривал несколько минут.
– Вот и чудненько, мои вам благодарности, буду рад повидаться.
Протопопов положил трубку, договорившись с собеседником о личной встрече.
Вот теперь все, что надобно было сделать – было сделано.
Александр Дмитриевич вернулся в зал, где уже переполошились его долгим отсутствием и взялся за выпечку. Как то сразу разыгрался аппетит. Да и проговорил он без малого полтора часа.
До поезда оставалось не так много времени. Поэтому подкрепившись выпечкой, допив чай, их компания расплатилась с хозяином (как и было обещано – платил Курлов, впрочем, больше всех пропивший и проевший) и отправилась к станции. Там кстати прибыл поезд, на котором через какой-нибудь час предстояло отбыть обратно. Наверное, на этом описание сегодняшнего насыщенного дня 12 января следовало бы закончить, но события будут представляться неполно, если упустить из виду момент, свидетелем которого Протопопов стал.
На станции Александр Дмитриевич совершенно случайно наткнулся на брошенный кем-то выпуск «Русских ведомостей». На первой полосе газеты значилось:
«П.Н. Милюков требует немедленного созыва государственной Думы не позже понедельника 15 января для опровержения клеветы и обвинений «Прогрессивного блока» в терроризме».
Глава 18
– Не ты выбираешь присягу, а присяга выбирает тебя.
Прапорщик, запишите эти простые, но в то же время великие слова.
(Военком) ДМБ
Год 1917, январь 13,
Петроград, штаб Петроградского ВО
Из Царского села в столицу вернулись к вечеру. Курлов отправился домой, а Протопопов снова остановился в своём кабинете на Набережной реки Фонтанка в доме 57. Прихватив с собой Федю, который сделался личным министерским телохранителем и с недавних пор перешёл на ненормированный рабочий день.
Самому себе стыдно признаться, но с тех пор, как Александр Дмитриевич оказался в 1917 году, он ни разу не бывал в собственной квартире и даже не узнал до сих пор ее адреса. Ключи так и лежали в ящике стола рабочего кабинета, нетронутые за ненадобностью. Понятно, что привычка ночевать в рабочем кабинете появилась не от хорошей жизни, но в здании министерства Протопопов чувствовал себя в куда большей безопасности, чем где либо ещё в Петрограде. Организовать покушение на министра внутренних дел в его собственной же обители – не так просто. Здание круглосуточно охранялось крепкими ребятами, достаточно бдительными и с боевым опытом. И незамеченной не проскочит мышь.
Зайдя в кабинет, Протопопов понял, что крепко устал и вымотался настолько, что даже не стал проводить вечерней разминки. Послонялся немного по кабинету без цели, даже ещё поработать думал успеть, но стоило присесть на диван, как он тотчас заснул в том, в чем был одет.
Последующая ночка выдалась крайне неспокойной и изобиловала неприятностями. Часов в десять вечера звонил телефон, но когда министр заставил себя разлепить глаза и снять трубку – звонок прекратился. Потом звонили снова, на этот раз Протопопов подскочил сразу, и услышал в динамике голос царя, который сообщил, что решил уволить министра с должности и уже выдал соответствующее распоряжение за Всемилостивейшей подписью.
Что это сон, стало понятно в тот момент, когда царь начал петь своим хорошо поставленным голосом:
Расцветали яблони и груши Поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, На высокий берег, на крутой…
Протопопов положил трубку, когда Николай зашёл на второй куплет и снова провалился в сон… или и был в нем. Кто же там разберёт?
Всю ночь он ворочался, перекатывался с боку на бок, весь вспотел. Снился ему то снова царь Николай, который одна за другой пил рюмки своего картофельного самогона и пел песни времён Великой Отечественной Войны. То снилась февральская революция и тысячи людей, заполонившие улицы Петрограда. Казалось, что без умолку трезвонит телефон и стучат в дверь.
Где реальность, а где нет – Александр Дмитриевич уже не пытался понять, а провалился в небытие.
Только ближе к утру стало лучше и попустило с кошмарами. Ему приснилась Аликс… воспоминания о которой приятно согрели и вселили уверенность.
Продрав по привычке глаза с первыми лучами солнца, министр долго
