– Нет, ты не умрёшь. Но ты будешь смотреть на мучения своих близких и на то, как мои солдаты насилуют твоих сестёр. А потом мы тебя отпустим. Живи с тяжким грузом в душе всю свою жалкую жизнь.
– Ты так не поступишь, это подло!
– А кто мне помешает это исполнить? К тому же ты сам был среди напавших ночью на лагерь. Честные воины не бьют ножом спящего, а выходят на бой днём, лицом к лицу с врагом. Но и это ещё не всё! Я отпущу тебя – это правда. Но я распущу слух, что ты всех предал. Тебя убьют твои же товарищи, а род твой будет проклят до скончания дней.
В глазах араба промелькнуло отчаяние. Он думал, старался найти выход из опасной и щекотливой ситуации, но не находил.
– Ладно, можешь убить меня, но не трогай мою семью и пощади моё честное имя. Предатель служит у вас и…
Араб не успел договорить. Пращник из наёмных арабов, вызванный в качестве переводчика, вскочил, выхватил из ножен кинжал и вонзил его в грудь пленному.
На мгновение все замерли от неожиданности и шока, а пращник, воспользовавшись этим, выскочил из комнаты.
Только далеко уйти он не успел. Один из пращников, стоявший перед штабным домиком, услышав крик и увидев убегающего, выхватил из-за пояса петлю, раскрутил её и пустил камень в сородича. Тот рухнул с разбитой головой на глазах у выбежавшего Алексея и декарха.
– Чёрт! – выругался Алексей. Пленный убит, пращник-переводчик – тоже. Но он точно был предателем, а собаке – собачья смерть. Но теперь не узнать, кто «стуканул». А впрочем – ведь он видел, пусть недолго и сбоку, лицо араба, который слышал их разговор с декархом.
– Выстроить всех воинов-арабов!
Через десять минут полтора десятка арабов стояли перед ним в шеренге. Пока они собирались, Алексей вызвал лучников.
– Будьте наготове. Как только кто-либо попробует убежать, или я сам на кого-то укажу – стрелять на поражение сразу, без раздумий.
Лагерь был похож на растревоженный улей. К штабному домику подошли арабы, потом лучники, вдоль стен ходили усиленные вдвое против обычного караулы, везде горели факелы.
Алексей подозвал к себе декарха, с которым вёл разговор в присутствии араба:
– Ты запомнил лицо того араба, который нас слушал?
– Смутно. Для меня они все на одно лицо – чёрные глаза, чёрные бороды…
– Пойдём, попробуем опознать.
Пращники не понимали, зачем их построили, косились на тело убитого сородича.
Алексей прошёл вдоль строя, всматриваясь в лица наёмников. Вроде нет похожего. Повернулся к десятнику, но тот тоже развёл руками.
Алексей прошёлся второй раз и остановился напротив декарха пращников:
– Скажи, у тебя все люди построены?
– Один убит – вот он. А ещё один, Саид, отпросился после обеда – отец тяжело заболел.
– Ясно.
Скорее всего отпросившийся и был тем пращником, который подслушивал. Узнав о происшедших в лагере событиях, он не вернётся, а попытается сбежать из города.
– Декарх, ты знаешь, где он живёт?
– Да, рядом с базаром.
– Приведи его сюда.
– Сейчас? – удивился декарх.
– Ты плохо слышишь? Если его не будет здесь к утру, декархом будет другой.
Выбрав среди своих гоплитов трёх воинов, декарх ушёл с ними в город.
– Выкиньте за стены убитых! – распорядился Алексей.
– И этого? – указал на труп пращника декарх.
– Он такой же враг, как и другие. Пусть их тела сожрут ночью шакалы или гиены. Он хуже врага – он предатель.
Часа в четыре утра, когда на горизонте появилась узкая полоска зари, пращники привели Саида. Его лицо «украшали» кровоподтёки.
– Сопротивлялся, идти не хотел. Пришлось применить силу, – доложил декарх пращников.
– Молодец, ты сохранил должность. Отведи его ко мне. Двум гоплитам – охранять пленного. Пращники свободны.
Ночь выдалась бессонной. Упрямый араб, несмотря на факты, молчал. Но задумка Алексея не пропала даром – кентархия не потеряла ни одного человека. Были убиты несколько нападавших и выявлены два предателя – для одной ночи достаточно результативно.
На допросе Алексей морально давил Саида, но тот молчал.
– Убить и выбросить за стену, к другим. Пусть эту падаль сожрут стервятники или гиены.
Гоплиты подхватили под руки Саида и потащили к стене. Вскоре раздался короткий вскрик и тупой удар о землю переброшенного через стену тела.
Первая часть плана выполнена, но кого послать к осведомителям? Вспомнился пращник, убивший своего – для него воинский долг оказался выше соплеменных чувств. Скорее всего на него можно положиться.
Утром, после построения и развода караула, Алексей подозвал к себе пращника и прошёл с ним в комнату.
– Как тебя зовут, солдат?
– Магомед.
– Ты хороший воин, Магомед. Ты убил предателя, благодарю тебя за службу.
Магомед вскочил и вытянулся. Видимо, он не часто получал благодарности. Есть такая порода солдат: служат честно, тянут свою лямку, но подвигов не совершают. Они не заметны, хотя на таких и держится армия. А благодарят тех, кому благоволит начальство и кто умеет вовремя подсуетиться, прогнуть спину.
У Алексея был небольшой фонд для подкупа местных, который дал ему Острис. Империя не обеднеет, если он отблагодарит Магомеда.
Алексей протянул пращнику серебряный миллиаресий. Тот с достоинством взял – не схватил жадно, а именно взял, что для Алексея было хорошим знаком. Хотя глаза пращника довольно блеснули.
Для подкупа выделялись деньги мелкие – серебро и медные нуммии. Страна бедная, и для местных серебряная монета – огромные деньги.
– Садись, Магомед, ещё разговор есть. Но только секретный, чтобы никто не знал – даже твой декарх.
– А что я ему скажу, если он спросит – зачем меня вызывали?
– Скажи – благодарил за службу. О деньгах молчи, иначе завидовать будет.
– Как скажешь, сахиб.
«Сахибом» уважительно называли господина.
– У тебя есть гражданская одежда?
– Конечно, я не хожу в город в форме. В городе не любят византийцев.
– А что ты делаешь в городе?
– У меня там семья: старый отец, жена, четверо ребятишек. Они живут только на моё жалованье. Не богаты, но и не голодают, как другие, на лепёшку и финики хватает каждому.
– Мне нужно, чтобы ты встретился с… – Алексей подыскивал подходящее слово, – с людьми, которые поставляют нам определённые сведения.
Магомед нахмурился. Предатели, на чьей бы стороне они ни были, – это плохо.
– Ты пойми, Магомед! В город стекаются молодые мужчины-арабы. Явно затевается восстание или нападение на лагерь. Твои соседи знают, что ты служишь у нас. Как думаешь, пощадят твою семью, если восставшие возьмут верх?
– Нет, – опустил голову пращник.
– Если они устроят восстание, империя всё равно его подавит. Она сильнее, у неё много тысяч солдат. Город утопят в крови, а в горячке кто будет разбираться, где мирный житель, а где враг?
