- Так, Леонов, еще не все мозги пропил? Хоть какие-то зачатки ума остались? Соображаешь, что надо себя в нормальный вид привести?
Это он ко мне? Судя по всему, да. Смотрит на меня. Надо отвечать.
- Так точно, товарищ старший лейтенант, не все. Стараюсь соображать.
- Гражданин лейтенант! Быстрее соображать надо!
Хренасе! Здравствуй попа - Новый Год! «Гражданин старший лейтенант»?! Стоп-стоп-стоп… Это что же, не обычная воинская часть? Гражданин? Однако же и соседи мои зашевелились, стали приводить себя в порядок. Подтянулись и даже подровнялись. Стояли они слева от меня, так что я стал правофланговым и равнялись они на меня. Увидев это, крикун подобрел и даже убрал руку от кобуры. Однако, не застегнул. Ну, и то - божий дар.
- Что молчишь, Леонов? Язык со страху проглотил?
- Никак нет, гражданин старший лейтенант, не проглотил. Готов к выполнению любого приказа.
Глаза у него удивленно расширились. Что-то не то я сморозил? Похоже…
- Любого, говоришь? - он подошел ко мне поближе. - Ну-ну… Это ты вовремя сказал… Считай - повезло тебе. Да и этим обалдуям тоже…
Он прошелся вдоль строя. Подошел к лежащему. Тот уже прекратил все попытки встать и неподвижным кулем лежал на полу.
- А ты, Громов, умнее всех решил оказаться? Мол, вы в бой, а я в медсанбат? Отравился, бедненький! Ай-ай-ай! Гогоберидзе! - гаркнул он, повернувшись к остальным бойцам. - Ну-ка, тащите этого мерзавца во двор!
Двое бойцов выскочили из строя и подхватив лежащего под руки, потащили его волоком из сарая.
- А ну, выходи строиться!
Через несколько минут мы все стояли во дворе. Вокруг была полуразрушенная деревня, жителей на улицах видно не было. Наметанным взглядом я засек пару грузовиков, стоявших напротив сарая на улице. На первый взгляд они не бросались в глаза, однако видневшиеся в кузовах пулеметы, ясно показывали, что стоят они здесь не просто так. Да и разнесены они по фронту, так чтобы друг другу не мешать. Зуб даю, за нашей спиной тоже что-то есть.
- Равняйсь, смирно! Равнение на середину!
Строй колыхнулся и замер.
Старший лейтенант, держа руку у козырька фуражки, подошел к стоявшему у забора невысокому капитану.
- Товарищ капитан! По вашему приказанию, отдельная восемьдесят вторая штрафная рота построена!
- Вольно.
- Вольно! - гаркнул старший лейтенант.
Капитан неторопливо вышел на середину. Походка у него была плавная, уверенная. Чувствовалась в нем внутренняя сила. Это не крикун - старший лейтенант, это волчище еще тот.
- Ну, что, бойцы? - спросил он, остановившись перед строем. - Я так понимаю, что головы тут у некоторых отдельных персонажей, чем-то неправильным заняты. Так?
Строй молчал.
- Молчание - знак согласия. Так еще древние говорили. Сдается мне, что память тут у некоторых, хуже девичьей. Вы еще вчера-позавчера где были? Кто в тюрьме, кто в трибунале, а кто и вовсе - к смертушке готовился. Однако же наша родная Советская власть пошла вам, мерзавцам, навстречу. Дали возможность кровью искупить свои прегрешения. Вам бы радоваться! Не во всяком бою смерть бывает. Я вот, с Халхин-Гола в строю - и ни царапины. Была у вас возможность честными людьми стать. Была… Да не всем, видать, это нужно. Свернули на проторенную тропку. Авось да пронесет? Не пронесло…
Из его дальнейшего рассказа я уяснил следующее. Рота наша остановилась в деревне на ночлег. Нас загнали в сарай, выставили часового и большинство штрафников тут же завалилось спать. Однако, некоторые, особенно предприимчивые, заметили по пути палатки медсанбата и решили наведаться туда за спиртом. Сделали подкоп и человек шесть рванулись в самоход. Часовой этого не заметил. Добравшись до палаток, штрафники стали там шарить в поисках спирта. Естественно, они его вскорости и отыскали. На радостях приняли на грудь и расшумелись. На шум появился военврач с санитарками. И послал всех буянов к такой-то матери, пригрозив трибуналом. Кто-то из особо буйных и поддатых засветил ему в лобешник. Врач вытащил «ТТ» и пальнул в воздух. Прибежала охрана и повязала всех любителей халявной выпивки. В том числе и меня. Мне же (а точнее - Леонову) вдобавок засветили прикладом в ухо, отчего он в момент отрубился. И навернулся на землю прямо около палатки с ранеными. Где и пролежал почти полчаса, не приходя в сознание. Так, бессознательного, его и приволокли в сарай. Таким образом, что-то стало проясняться. Перенос действительно произошел в медсанбате! Только вот попал я не в тело командира, который, скорее всего в этой самой палатке и лежал, а в Леонова! Тот, по-видимому, рядышком около нее и валялся. Мало того, что пьяный в дымину, так еще и прикладом в ухо огреб! Так что состояние у него было едва ли не хуже, чем у неизвестного командира. И еще, насколько я помнил рассказы Травникова, перенос происходил только в того «реципиента», который являлся наиболее предпочтительным в данной ситуации. То есть Леонов физически и морально лучше, чем неведомый мне командир? Интересно… Кстати, а сижу-то я за что? Надо будет порасспрашивать осторожно у окружающих…
Тем временем, капитан заканчивал свой монолог.
- Так что светит вам, добрые молодцы, на сей момент, однозначный и бесповоротный расстрел… Даже и суда проводить не потребуется. Имею на это полное право. Обстановка у нас, самая что ни на есть боевая до линии фронта три километра. Так что, по уставу можно вас всех поставить к стенке!
Мы все подавленно молчали. Атас, какая перспектива! Может прямо к капитану и подойти со своими рассказами? Ага, щас! Сочтет он все это последствием большой доли спирта. И будет, по-своему, прав…
- Значит, так, соколики вы мои ясные. Те, кто вовремя и своевременно очухался и, хотя бы частично, осознал свою вину, получают от меня последний и окончательный шанс. Шанс реабилитировать себя, для начала - в моих глазах. А дальше я посмотрю… А что же касается тех, кто в себя приходить так и не собрался…
Лежащий на земле солдат вдруг приподнял голову. Встал на четвереньки и огляделся. В себя пришел? Или все время ваньку валял? Черт его знает, не лезть же к нему теперь с расспросами. Это не осталось незамеченным капитаном.
- Ага! Очнулся, милок? Ну-ка, поднимите его на ноги!
- Гогоберидзе! - гаркнул старший лейтенант. - Организовать!
Из строя выдвинулся здоровенный черноволосый мужик, кивнул головой, и из-за его плеча выскочили двое бойцов. Те самые, что и тащили Громова во двор. Подскочили к нему и привели в вертикальное положение. Так, надо понимать, это актив роты. Те, что на подхвате у старлея состоят. Надо будет их запомнить и держать с ними ухо востро.
