Кони у визитеров крепкие и ухоженные. Да и сами они, одетые в добротные доспехи, совсем не напоминают кучку наркоманов. Хотя, надо думать, иерархи ордена не послали бы в качестве парламентеров каких-нибудь укуренных доходяг.
– С чем пожаловали? – спрашивает у старшего визитера Лексли.
– Нам надо видеть вашего лорда, – спокойно отвечает тот.
Крепкий, плотно сложенный мужик. Доспехи сидят на нём как вторая кожа. Движения скупые и точные. Явно цену себе знает и особо не комплексует. Наверняка ведь уже и арбалетчиков над воротами срисовал, да и встречающих оценить успел. Это не крикливые и шумные горцы – тут за спиною сила стоит. И парламентер это понимает. Оттого и так спокоен.
– Хорошо, – киваю я, подходя ближе. – Ты его увидел. Что дальше?
Мужик окидывает меня оценивающим взглядом. Надо полагать, увиденная картина его удовлетворила, потому что он, спешившись, коротко кланяется. Уважает!
– Милорд, наши предводители хотят с вами переговорить.
– Когда и где?
– Назначайте место.
– Вон там, – показываю я рукой на стену, – посередине реки, есть небольшой островок. Там и пообщаемся. Сколько их будет?
– На встречу прибудут три человека. Прошу вас, милорд, чтобы число ваших спутников было бы таким же.
– Принимается. Когда?
– Завтра в полдень.
– Договорились. Вам нужно что-нибудь с дороги?
– Благодарю, милорд, у нас всё с собой.
Он снова коротко кланяется и запрыгивает в седло.
Грохочут открываемые ворота, и парламентеры покидают замок.
– Ну, – поворачиваюсь к Коту, – что скажешь?
– Это опытные воины. Могу поспорить, что за их плечами не один год службы.
– И это – адепты ордена?
– Судя по одежде и вооружению – наемники.
– И они служат Молчащим?
– Это скролльские наемники. Жители островов. Они и сами по себе – язычники, им наши взаимоотношения безразличны. Орден для них – обычный наниматель. Но слово своё эти парни держать умеют. Так что, перекупить их не выйдет.
– А как они в бою?
– Неплохо. И даже очень. С горцами их сравнивать я бы и не стал. Скролльцы одинаково хорошо воюют конными и пешими. И стрелки они изрядные. Если у ордена есть хотя бы пара тысяч таких бойцов… осада будет трудной. Для нас.
– Ты думаешь, они смогут быстро залезть на стены?
– Конечно, нет. Но штурм организуют по всем правилам. Спешить не станут, но дело своё они знают хорошо, и ударят основательно.
– Хм… что ни день – новая роль… что ж мы про этих ухорезов раньше не слышали? Сами бы и наняли.
– Островитян не любит церковь. И не поощряет, когда скролльцев кто-то призывает под свои знамена. Они совершенно равнодушны ко всему, что не касается их самих. Могут сжечь деревню, только для того, чтобы пожарить на этом огне мясо. Своя деревня или чужая – им всё равно. Крестьян и горожан они вообще за людей не считают. По их понятиям, если мужчина не воин, то он недостоин того, чтобы на него обращали внимание.
– Знакомо. И у нас такие были. Викингами звались. Значит, орден их нанял… А это как, дорого?
– Прилично. Причем, все деньги они берут вперед.
– Да уж, таким парням палец в рот не клади… А как ты определил, что они с островов? Доспехи у них самые обыкновенные, да и оружие такое же.
– Не совсем так. Может быть, ты не заметил, но у каждого из них по два метательных ножа. Это неотъемлемая часть вооружения любого скролльского наемника. Кроме того, они заплетают волосы в косички, и из-под шлемов они видны.
– Надо же, а я этих мелочей даже и не заметил.
– Да и я тоже не заметил бы, если бы раньше не сталкивался с ними.
Продолжая разговаривать, мы идем по двору. Солнце уже встало, и наступило время завтрака. Так непривычно было сегодня просыпаться одному… Обычно к моменту открывания мною глаз рядом с кроватью всегда стояло что-нибудь вкусненькое: или кусок свежеиспеченного пирога, или как-то по-особенному сделанный бутерброд с ветчиной – так что и на завтрак как-то даже и не тянуло. А теперь фигушки, не все коту масленица. Привыкай питаться из общего котла.
Остаток дня проходит уже в привычных хлопотах. К вечеру я вышел проводить старого епископа. Непонятно с какого бодуна, но он вдруг срочно собрался куда-то ехать. И глядя вслед отъезжающему кортежу старого священника, я вдруг ощутил какую-то легкую грусть. Сложный он был мужик, и не во всех вопросах мы с ним находили общий язык сразу. А вот отъезжает он – и как-то грустно мне становится. Что ни говори, а привыкнуть я к нему успел. Что греха таить – ощущая за спиной его незримую поддержку и мощный авторитет, мне было проще вести разговоры со многими местными жителями.
– Ну, и где наши гости? – нахмурившийся Лексли окидывает взглядом берег реки. – Не вижу никого.
– У них есть еще какое-то время. Не забывай, это нам ехать близко да по своей земле. А у них путь долгий, и друзей вокруг не так уж и много.
Что касается друзей, то здесь я могу быть абсолютно спокоен. Многодневные путешествия снабженных кольцами монахов по округе позволило нам с максимально возможной вероятностью установить всех адептов ордена, которые засели на подступах к замку. А после этого с выявленными засланцами начали происходить какие-то странные случайности: то ногу подвернет на крутом склоне, то на лестнице вдруг оступится. Кое-кто вином опился по неразумению. Так и не осталось в округе ни одного орденского соглядатая. Нет, какие-то завербованные люди у них, безусловно, уцелели. Но ведь завербованному и вера уже совсем другая: не свой – купленный. Стало быть, достоверной информации о происходящем в замке у противника сейчас нет. И это только играет нам на руку.
Надо отдать должное иерархам ордена, на встречу они прибыли почти вовремя. Учитывая неблизкий путь, который им пришлось проделать, можно сказать, и вовсе не опоздали. Из леса не торопясь выехал группа всадников, человек десять. Основная их часть осталась на месте, а к реке направилось только трое.
– Ну, вот и гости пожаловали.
Трогаю коня и направляю его навстречу визитерам. Чуть подотстав от меня, следуют два Кота со взведенными арбалетами. Наши кони легко преодолевают неширокую в этом месте реку, и мы выезжаем на островок. Почти одновременно с нами на противоположный берег выбираются и трое гостей.
– Вы прибыли вовремя, – киваю я, приветствуя подъезжающих.
– Мы не опаздываем.
– Не скажу, что я очень рад вас видеть, хотя, думаю, что и вы ко мне особо теплых чувств не испытываете.
– Это так, – отвечает тот из них, что стоит справа.
На них широкие плащи с капюшонами. Лиц почти не видно, и только по голосу я могу понять, что передо мной человек приблизительно сорока-сорока пяти лет. Кисти его рук, держащие поводья, совершенно не напоминают руки затворника. Крепкие и мускулистые – это, скорее, руки воина.
