– Хорошо, пусть будет так, как ты скажешь…..
Выйдя из покоев Виста Тадия, наш герой столкнулся со своим старым приятелем. Занс торчал напротив дверей самого роскошного сарая «Легкого пути», явно поджидая Аттия Бузму. А какая бы еще причина, могла толкнуть простого погонщика на столь дерзкое нарушение сословных правил?
– Здорово Занс, – ты тоже к Старшему Караванщику?
– Да Боги с тобой Аттий Бузма, – что мне делать у Старшего Караванщика? – если ему понадобиться поговорить со мной, он сделает это возле конюшен или складов…. Я тебя тут поджидаю….
– Зачем?
– Да хочу отметить со своими друзьями, свое полное очищение от скверны! … А ты ведь тоже теперь, навроде как мой друг! Ведь так??? – В последних словах Занса послышалось опасливое сомнение, дескать, – «Пока мы были изгоями, – ты, богатенький сынок со мной дружил, а вот теперь, когда….».
– Ну конечно я твой друг! – Благородно отмел всякие сомнения Аттий Бузма, – Но вот твои друзья…, и твой брат…. Как кстати его здоровье?
– Кости уже почти срослись, через пару недель сможет ходить! А мои друзья…, – ну я объяснил им, что дескать ты, – хороший парень, и типа как в полном порядке. А что ты нас того…., так это же мы первые на тебя напали….. Так что ребята претензий к тебе не имеют.
Занс скромно умолчал, что сначала, за одно только предложение пригласить Аттия Бузму на дружескую пирушку по поводу своего Очищения, – его добрые товарищи, едва не отлупили его самого. Но он уперся как баран, и за какие-то пару часов, апеллируя к чувству справедливости своих товарищей, (и родственников, по большей части), настоял, что бы Аттия Бузму приняли в их круг. Или хотя бы не поливали грязью прямо в глаза….
– Ну раз так, я обязательно приду. Большое тебе спасибо за приглашение. Когда состоится пьянка?
– Дык она уже идет!!!! Чего время-то терять. Мы вот тут стоим, а там уже вино пьют,– произнес он предостерегающе.
– Значитца, – Простил тебя Прощающий?
– Да Старший погонщик Дисий, – его милость велика!
– Иногда даже слишком, – недовольно пробурчал Дисий, – А бумага соответственная есть?
– Вот она.
Дисий, из почтения к Прощающему обтерев жирные пальцы, небрежно взял поданную Аттием Бузмой бумагу. Начал вчитываться недовольно хмуря брови. По его лицу было видно, что что-то ему в ней, явно не нравится.
– Что-то чудная больно бумага-то, гладкая такая, да белая, аж в глазах блики сияют, – еще более недовольно пробурчал он. – И написано больно кудряво, и чернила какие-то…, навроде как золотые, что ли? А подпись та эта чья? Чтой-то, я не разберу….
И вдруг, по вытянувшемуся лицу Дисия, Аттий Бузма понял что тот, наконец разобрал, КЕМ, подписано данное прощение.
Дисий суетливо вскочил, сорвал с себя шапку…, уронив при этом бумагу в жирный соус. Взвыл от ужаса, выхватил бумагу из миски, и застыл с выпученными глазами, не зная что делать дальше.
Все это заинтересовало его товарищей, – Дисий был человек уважаемый и даже со Старшим Караванщиком, держался почтительно, но без подобострастия. А тут вдруг, какая-то бумажка….
– Да что там такое? – поинтересовалось общее собрание.
– Понтифик…..
– Что «Понтифик»
– Сам Понтифик ему бумагу подписал!!!!!!
– Да быть такого не может…. Да что бы сам Понтифик…. Да как же так, ведь…. Да может, – бумага не настоящая….
– Да ты посмотри на бумагу-то. Вишь какая гладкая да белая. А чернила то, чернила то какие! Ажно светятся аки солнышко…. Не, точно подлинная Бумага то.
С Бумаги мгновенно была стерта жирная отметина. И О Чудо. Соус не оставил на Чудесной Бумаге не единого следа!!!! После такого чудесного Воскрешения, – сомневаться в подлинности Бумаги, никто уже не осмелился.
Занс, с его занудным, по-десятому разу пересказываемым рассказом о том, как жрецы Кондратия испытывали «его непорочность», (формулировка самого Занса, автор тут не причем), – был мгновенно забыт. Да он и сам забыл про свой рассказ, и, на правах старого друга, стал жадно требовать от Аттия Бузмы пояснения по поводу Чудесной Бумаги.
Другие караванщики, до той поры настороженно относившиеся к нашему герою, памятуя про его «зазнайство», и «свирепую кровожадность», после явления Такой Бумаги, – вообще боялись тревожить его своими расспросами. Так что требования Занса были встречены негромким гулом одобрения…
И Аттий Бузма рассказал. Ох уж он и рассказал. Ох и наврал же с три короба! Да что там какие-то короба? – трех верблюдов не хватило бы, чтобы увезти столько вранья!
Тут было и чудесное явление самого Прощающего Настоятелю одноименного Храма, накануне приезда их каравана в Сшистшиз. И встреча настоятелем Аттия Бузмы на пороге Храма. И их совместное жертвоприношение ста дециев Прощающему, (не уж-то ста?!?!?!). И второе появление самого Прощающего, да не одного, а вместе с Проходимусом, богом дорог и погонщиков. И о том, как Проходимус перенес его Аттия Бузму вместе с настоятелем в Город, в резиденцию самого Понтифика, и о……
Впоследствии и сам Аттий Бузма не мог объяснить сам себе, чего это он так разоврался в тот вечер. Может быть, тут сыграло роль желание утереть нос высокомерному Дисию. Может, – хотелось помочь Висту Тадию, может, это было простое хулиганство, может, так подействовало вино, может, – льстило внезапное внимание, а может…..
А может быть все вышеперечисленное вместе взятое, сыграло свою роль. Но нам, теперь доподлинно известно, благодаря чему с тех пор Храм Прощающего в Сшистшизе пользуется такой популярностью, и почему толпы паломников ежегодно стирают ноги, ради посещения этого святого места.
А спустя три дня, караван Виста Тадия ушел из Сшистшиза. Эти три дня, были одними из самых удивительных в жизни нашего героя. Тот почет и уважение, которое ему оказывали его новые друзья, – произвели на него совершенно особое впечатление….
А ведь, самое смешное было в том, что он их никак не заслужил! Просто много и гладко врал! И предъявил бумажку, которую ему почти насильно всучил настоятель Храма Прощающего.
И после этого, его едва ли не на руках стали носить! И делали это те самые люди, которые беспричинно ненавидели его предыдущие два месяца.
Сейчас, он с удивлением вспоминал, как раньше, мечтал быть таким как все! мечтал слиться с толпой обыкновенных людишек. Ничем от них не отличаться. Быть….
Но сейчас он понял, – он хочет быть выше толпы. Он хочет…, чтобы все было как раньше, когда он был…, но…..
В общем, он хочет быть исключительным, особенным, уникальным, – но чтобы обычный обыватель не швырял в него камни, как это происходило когда он был помоешником. И чтобы на него не косились с удивлением, как тогда, когда он был ручной обезьянкой Кастета. И не смотрели с брезгливым омерзением, как смотрели на него когда-то Караванщики….
