— Скайларк-один на приеме.
— Сэр, это Скайларк два-два. Снайпер в нашем секторе обнаружен, до него миля дистанции, я не могу работать. Запрос: мне нужна помощь с воздуха или какие-нибудь артисты, которые могут забросить камешки в этот огород. Очень быстро и очень точно, пока он не ушел.
— Скайларк два-два, вопрос, ты можешь подсветить цель?
— Положительно, Скайларк-один, цель подсветить могу.
— Принято, жди две минуты. Через две минуты огневой налет.
Начиная с девятого года, когда потери летательных аппаратов стали слишком серьезными, чтобы на них не обращать внимания — по всем FOB развезли гаубицы и полуавтоматические минометы, чтобы большая часть огневых задач решалась сразу же и на месте. Через две минуты, как и обещал Скайларк-один — минометы открыли огонь, и старый БТР исчез в буро-черных клубах разрывов. Поразили они снайпера или он ушел — неизвестно, но больше он активности не проявлял.
Примерно в полдень обстрел начал стихать — и тут же начались новые, куда более серьезные неприятности….
Сержант Грегори Нулан, пройдя по системе ходов и траншей, которые он примерно уже освоил, спустился на несколько ступенек и попал в заглубленный бункер для командного состава. Там было всего два человека, в том числе командир базы, майор Беркхейм, рыжий, длинный и большой любитель сигар. Сейчас он сидел около рации и что-то писал.
— Сэр! — обозначил строевую стойку сержант
— Присаживайтесь, сержант. Хлебните кофе, пока есть.
— Спасибо, сэр — сержант сделал то, что приказал ему старший по званию
— Что на периметре?
— Более-менее спокойно, сэр, хотя обстрел продолжается. Одного из снайперов обнаружили и загасили на расстоянии мили.
— Мили? — поднял бровь майор
— Именно, мили, сэр.
— Игра по крупным ставкам…
— Вероятно, сэр. Я думаю, что ночью они могут предпринять попытку штурма.
— Может быть вы и правы, сержант. Беверли, распорядитесь о том, чтобы личный состав разбился на смены и как-то отдохнул в течение дня. Нас могут взять на измор.
— Есть, сэр!
Сидевший в бункере офицер-негр отдал честь и вышел.
— Нулан… Вас ведь так зовут.
— Да, сэр.
— Вы знаете, с какой целью вас сюда перебросили?
— Никак нет, сэр.
— То есть?
— Сэр, задания мы получаем на месте. Нам никогда не раскрывают суть операции до ее начала.
— Вы ведь разведка?
— Никак нет, сэр. Просто мы ведем силовую поддержку некоторых миссий разведотдела. Вам лучше поговорить с Коффи, сэр, он лучше вам все расскажет.
— Поговорим… если успеем
Майор кивнул на рацию
— Обстановка крайне тяжелая, сержант, похоже мы в осаде, как я и говорил. Только что передали — утренняя колонна из Пешавара в Джей-бад не прошла, сгорела на дороге полностью. В зеленке полно духов, похоже, они решили дать нам прикурить. В Джей-баде тоже духи. Бои идут по всему Эй-стану, и судя по всему кое-где еще жарче, чем у нас.
— Сэр.
— Я говорю вам это для того, чтобы вы поняли — похоже, мы застряли здесь надолго.
— Сэр, я приказал моим людям беречь патроны.
Майор усмехнулся
— Сержант, я ценю людей с чувством юмора.
— Спасибо, сэр.
Хлопнула стальная дверь, в бункер ввалился тот самый офицер-негр, лицо у него было серым, каким оно бывает у негров, которые испуганы или выбиты из колеи.
— Сэр, сбили самолет.
F15E Strike Eagle из триста сорок пятой бомбардировочной эскадрильи взлетел с аэродрома Баграм примерно двадцать минут назад, на нем был полный бомбовый боекомплект, десять с половиной тонн. Утром с границы вернулся разведывательный Predator, его обстреляли и чуть не сбили — но он выполнил миссию до конца и передал информацию. В Афганистане, судя по тому, что творилось с самого утра, моджахеды вознамерились устроить что-то вроде "Вьетнамского нового года"[57], боевики активизировались одномоментно, по всему Афганистану, а как показала разведка пограничной зоны — через границу, из зоны племен хлынули подготовленные в лагерях за последние два года относительного затишья моджахеды. Разведка опять просрала все на свете. Было видно, что они идут колоннами и с грузом, волокут минометы и тяжелые пулеметы. Полковник Дефо приказал снаряжать самолеты кассетными боеприпасами, они вообще то были запрещены — но сейчас было совсем не до запретов.
Первым пилотом ударного Игла был капитал Джей Родсток, симпатичный и неглупый малый с высшим образованием. Неглупый, потому что знал, куда нужно идти, что воевать без проблем и с комфортом — в авиацию. Пока пехотинцы подрывались на дорогах, получали пули из-за угла, чистили зеленку и зарывались в землю — он жил в комфорте на базе Баграм, в комнате на четверых, пил кофе по утрам, ел пиццу, которую умудрились выпекать тут же, летал на своей машине и долбил талибов почти безнаказанно, потому что у них не было средств ПВО, таких чтобы отправить скоростную и пронырливую птичку Игла на землю. Ударный Игл вообще был уникальной машиной, с возможностью ведения разведки, нанесения ударов высокоточным оружием, борьбы с ракетными комплексами ПВО, ведения воздушных боев, это машина поднимала в воздух столько же бомбового груза, сколько и два стратегических бомбардировщика времен Второй мировой войны и доставляла их к цели со скоростью, превышающей скорость звука. В отличие от F16 на этой машине было изначально предусмотрено место для оператора систем вооружения, поэтому самолет не был перетяжеленным и неповоротливым. Наконец, он прекрасно летал на малых высотах, лучше него летал только F14 Bombcat, на котором летал дядя Джея Родсток, полковник Алистер Родсток, из-за которого Джей и пошел в ВВС. Но F14 почему-то быстро списали и порезали на металлолом, а для Эй-стана и F15 был слишком хорош.
Сам капитан Родсток служил в Эй-стане вот уже второй год и не променял бы эту службу ни на что другое. Днем делаешь дело — летаешь над головами этих злобных ублюдков, которые зачем-то полотенце на голову наматывают, и даешь им прикурить, а вечером расслабляешься с девочками. В ВВС США было много женщин, даже среди пилотов каждой шестой уже была женщина — а женщины, находящиеся на удаленной военной базе, не имеющие возможность выйти в город и накупить себе тряпок или косметики нуждаются в том, чтобы снять стресс. Поэтому капитан Родсток спал сразу с пятью женщинами, в том числе с одной старше его по званию (но еще ничего себе), а его оператор систем вооружений, старина Тим Роуленд спал с фотографией супруги, которую он ставил на тумбочку перед собой, и каждый вечер желал ей спокойной ночи, чем вызывал неумеренное веселье у других летчиков. Впрочем, капитан никогда не задевал своего напарника, потому что старина Тим был неплохим, в общем-то, парнем, мог и денег занять, и дело свое знал — просто он был мормоном, а там с этим строго. Ну, что ж, не всем повезло Казановами быть. Как говорится — если у тебя две бабы, то у кого-то нет ни одной, и если этот кто-то не возражает — то так тому и быть.
