В первый момент Евгений не поверил своим ушам — да что же это происходит!!! С огромным трудом он взял себя в руки, пытаясь отрешиться от ужаса ситуации, разобраться в ней спокойно и трезво...
Ананич разбился в горах, рядом с тем городом, где работали эсперы из «Лотоса». Случайность? Нет, разумеется: наверняка что-то там искал — опять тайком, опять скрываясь ото всех — и на этот раз доигрался, дурак безмозглый!
Но что именно произошло с ним? Евгений понимал, что пока ничего определенного сказать нельзя: Ананич мог погибнуть по собственной неосторожности, с ним могли расправиться эсперы, его даже мог убрать собственный партнер!
Но ведь и Виллерс тоже погиб... черт возьми! Что же они такое затеяли, что узнали, что еще хотели узнать?! И понять ничего невозможно, разве что все-таки найдется подлинник дневника... «Но теперь, — вдруг с ужасом понял Евгений, — в гибели этих двоих можно подозревать и меня, и „Лотос“ — ведь достоверно уже ничего не выяснишь, а совпадение выглядит просто невероятным...»
Набирая номер Веренкова, Евгений проклинал свою излишнюю «самостоятельность». Что стоило сразу обратиться к начальству? И пусть бы разбирались с этой темной историей те, у кого есть власть и возможности! Так нет же — решил сначала «собрать доказательства»!..
...Яна на месте не оказалось, секретарша предложила позвонить с утра, но Евгений просто не в силах был ждать столько времени и все же укараулил его поздно вечером у дверей кабинета.
Результаты экспертизы лежали в «дипломате» — но был ли в них смысл? Теперь, когда Виллерс погиб... Чем станет предстоящий разговор с Веренковым — ответом или вопросом, оправданием или обвинением?
...Ян не удивился его визиту — словно бы заранее знал, что увидит своего бывшего ученика. (Впрочем, удивить Веренкова вообще мало кому удавалось: он жил в глубокой убежденности, что случиться может все, что угодно, и еще чуть-чуть...) Однако он с легким недовольством напомнил, что просил подождать до утра.
— Мне уйти? — покорно спросил Евгений.
— Ну, раз уж тебе не терпится... — Веренков открыл кабинет, жестом приглашая Евгения войти.
— Вы уже знаете, что произошло в Серпене?
— Разумеется, — кивнул Ян. — Именно по этому поводу, как не сложно догадаться, я и был занят сегодня. Но твою версию я еще не слышал, поэтому — прошу!
Слушал он спокойно, не перебивая, только пару раз задал уточняющие вопросы. Евгений не мог понять, обвиняет его Веренков, осуждает — или наоборот, готов помочь? Нет, когда Ян готов помочь, он ведет себя не так!
Да, похоже, не все так просто в этой истории! Неужели провокация против Сэма была санкционирована кем-то из руководства? Если так, то... Нет, Евгений не мог поверить в это! Но если он все-таки прав в своих подозрениях, то тогда начальству логичнее всего будет обвинить во всех грехах молодого куратора — благо, поводов за последнее время было предостаточно — и потихоньку отстранить от работы...
По-видимому, переживания Евгения отражались на лице, потому что Веренков успокаивающе похлопал его по плечу:
— Ты зря волнуешься! Тебя никто ни в чем не подозревает...
— Если бы не подозревали, — усмехнулся Евгений, — вы бы не сказали этой фразы. В том-то и дело, что подозревать есть все основания! Ведь если бы я не пришел к вам сегодня, завтра вы вызвали бы меня сами, не так ли?
Лицо у Яна стало очень знакомым — так он слушал удачные ответы на семинарах, и Евгений понял, что теперь по крайней мере один человек его больше ни в чем не подозревает. Это, конечно, прекрасно, но что же дальше? Ведь по-прежнему неясно, как вся эта история связана с Сэмом и тонечкиным дневником... К тому же, произошедшая трагедия — не что иное, как косвенное доказательство важности пропавшего документа!
— Но как же теперь, — растерянно спросил Евгений, — как же разобраться во всем этом?
Ян посмотрел на него долгим внимательным взглядом, потом неожиданно спросил:
— Ты ведь лазил в компьютер Никласа?
— Разумеется! А вы что, считаете, что я должен был молча смотреть на это безобразие?! Когда за моей спиной...
— Тихо, тихо, — махнул рукой Веренков. — За твоей спиной ежесекундно происходят презанимательные вещи.
При этих словах Евгений невольно обернулся, вызвав удовлетворенный смешок собеседника.
— Черт бы вас побрал с вашими шуточками! — вырвалось у него. — Лучше скажите, что вы все-таки имели в виду?
— Ты нашел что-то интересное в его компьютере?
— Ничего серьезного. Только косвенное подтверждение факта провокации: переписку с архивом и техотделом по поводу дневника... Окончательные доказательства я нашел собственно в техотделе, но и там не было никаких следов пропавших страниц.
— Ну, это я уже понял... Кстати сказать, почему ты сразу решил, что твой предшественник действовал не один? И мгновенно «вычислил» Максима?
Евгений растерянно на него взглянул:
— Но... Я же уже объяснил: графологическая экспертиза...
— Ты не понял, — с досадой пояснил Веренков. — Экспертиза — это подтверждение догадки! Откуда взялась сама догадка?
Евгений смутился: рассказывать про гипнотические упражнения Дэна очень не хотелось! Наконец он уклончиво ответил:
— Ну, во-первых, несоответствие интеллектуального уровня и стиля работы — для Ананича это было бы слишком! А конкретно Виллерсa... В общем, тут мне помогли эсперы!
Веренков кинул на него быстрый взгляд, но ничего не сказал. Потом снова спросил с подозрительной настойчивостью:
— А почему ты так уверен, что подлинник дневника содержал нечто важное? Насколько я понял из твоих слов, уверенно можно сказать только одно: дневник подделывался для того, чтобы оказать какое-то воздействие на... как, прошу прощения, зовут этого парня?
— Сэм. Тот самый эмигрант, вы еще помогали устроить его, помните?
— Смутно. Именно по отношению к нему была затеяна провокация, правильно я понял?
— Да. Но я не понимаю, зачем понадобилось разочаровывать его в лучших друзьях! — невольно воскликнул Евгений. — И как, однако, мастерски была исполнена эта мерзость...
— Как бы там ни было, Максим был прекрасным специалистом...
— Мне искренне жаль, что он погиб, — неубедительно откликнулся Евгений.
— И в основном потому, — со злой насмешкой уточнил Веренков, — что некого теперь расспрашивать о пресловутом дневнике! Правильно я понял?
Евгений отчаянно покраснел, забормотал что-то невнятное... и неожиданно для самого себя вдруг тоже разозлился:
— Да почему я должен жалеть о нем?! За то, что он едва не свел с ума моего подопечного? За то, что обманывал меня самого?
— Он тебя не обманывал, — с очень странной интонацией сказал Ян. — Единственное, что известно достоверно: он наблюдал за «Лотосом». Согласись, что как социолог он просто обязан был это сделать после того, что там недавно произошло!
— Социолог... — тупо повторил Евгений. — Ничего себе социология! Послушайте, вы что, вообще не знали про его поездку в Серпен?! Для вас все это было новостью?
— Дешево бы я стоил, если бы не знал, — покачал головой Веренков.
— Тогда почему вы не запретили ему? — подскочил Евгений. — Почему он по крайней мере не поставил меня в известность?!
— Будь добр, не перебивай меня! — резко ответил Веренков. — И не веди себя, как дикарь на пороге пещеры. Максим не был обязан предъявлять тебе отчет в своих действиях. Согласен, это было бы более вежливо — но «более вежливо» еще не значит «обязательно». Да, честно скажу, я не был в восторге от его поездки — но не настолько, чтобы запретить ее. А вот о том, что он едет в Серпен с Никласом, я действительно не знал. К сожалению...
— А если бы, знали, запретили бы?
— Умерь, пожалуйста, свой экстремизм, — снова одернул Веренков. — Нет, не запретил бы, но обратил бы на эту эскападу куда более пристальное внимание...
— Но какое Виллерс имел право...
— Воспользоваться чьей-то помощью, кроме твоей? — усмехнулся Веренков. — Ну, надо же...
— Простите! — искренне сказал Евгений. — Я не хотел никого обидеть! Но ведь... Ясно же, что это было отнюдь не социологическое исследование! Разве вы не хотите понять, для чего вообще была устроена эта провокация?!
Веренков пожал плечами:
— А что тут неясного? Эксперимент над твоим подопечным... Жестокий эксперимент, недопустимо жестокий! Останься кто-то из них в живых, отвечал бы по всей строгости. Но сейчас... Неужели ты не считаешь, что они достаточно искупили свою вину? И нужно еще позорить их память?
«Да плевать я хотел на их память!» — едва не сказал Евгений... но предпочел более мягкую формулировку:
— Вы не поняли: я не собираюсь сводить счеты, тем более теперь. Но я хочу знать: зачем понадобился этот садистский эксперимент? Что такое они узнали? Вспомните, как было дело: они прочитали дневник предсказательницы, которая два года назад ушла из «Лотоса», и сломя голову кинулись в какую-то авантюру... Так что же было в этом дневнике?!
