36
36) ‹След нашелся впоследствии в византийском памятнике XI века, найденном самим Васильевским. См. его статью «Советы и рассказы византийского боярина XI века» в Ж. М. Н. Пр. 1881. Текст издан им же и В. К. Ернштедтом в Записк. ист. — фил. фак. С.-Пб. университета, ч. 38 (Се-caumeni Strategicon et incerti scriptoris de officiis regiis libellus, 1896). См. в там стр. 10. 14. 97. — Ф. Б.›
37) ‹О неточности перевода этой фразы автором см. ниже стр. 231 примеч. 3. Ф. Б.›.
38) ‹В оригинале не сказано, что Сигурд — Грек. С точки зрения саги он мог быть и Скандинавом. Ф. Б.›.
39) Из истории литературного общения Востока и Запада. Славянские сказанияоСоломоне и Китоврасе, стр. 24.
40) ‹Эпизод о Спес в нашей саге гораздо более позднего происхождения, чем думал Β. Γ. Васильевский, см. ниже. Что же касается мотивов из романа о Тристане и Изольде, то они заимствованы, вероятнее всего, из немецкого источника. Ф. В.›
41) ‹Сближение рассказа о Спес с монгольской и индейской сказками здесь излишне, потому что рассказ этот не принадлежит к устному преданию и никогда в устной редакции, которую допускает наш автор выше, не существовал. Как доказал Boer в указанном выше издании Греттировой саги (предисловие стр. XXVI сл.), весь Spesar tháttr не что иное, как довольно неудачная литературная переделка одного из эпизодов саги о Гаральде Гардраде в редакции Morkinskinna или близкой к последней. Автор Греттлы прибавил от себя лишь мотивы, заимствованные из романа о Тристане. Ф. Б.›
42) ‹Зависимость Греттлы от Гаральдовой саги гораздо более значительна, чем полагал В. Г. См. выше стр. 229 наше примечание о Spesar thattr. Ф. Б.›
43) ‹Точнее — к 1032-33 г. См. выше стр. 1922. Ф. Б.›
44) ‹Перед нами тут прямое недоразумение, вызванное неточным латинским переводом в Antiquites Russes I, 298, которым пользуется в данном случае Васильевский. В оригинале, фраза, приведенная им целиком выше на стр. 223, имеет именно многократный смысл: многие Норманны в то время «отправлялись» в Византию и «поступали» там на службу. Речь идет здесь не об одних только спутниках Гаральда, что явствует как из контекста нашей саги, так и из самой саги о Гаральде: когда последний прибыл в Миклагард, то там уже было «великое множество (mikill fjöldi) Норманнов, которых зовут Вэрингами»: Fornm. sögur VI, 135. Ср. также Flateyjarbók III, 290. Вообще из саги о Гаралде видно, что последний застал в Византии уже вполне организованный корпус Вэрингов-Норманнов. Ф. Б.›
45) ‹Это положение остается в силе и теперь еще, так как сделанная Воег'ом (в предисловии к критическому изданию 1900 г.) попытка выделить из общего состава письменной традиции древнейшую, т. е. первоначальную редакцию сагиоГреттире, близкую к устному преданию, единогласно отвергнута критикой. См. Mogk. 1. с. 203, F. Jonsson, L. Η. II, 751 s. Тем не менее, общий вывод, делаемый отсюда Β. Г. Васильевским, едва ли может считаться достаточно обоснованным. Во всяком случае, вопрос об исторической достоверности рассказа о мести Торстейна над Торбиорном (без эпизода о Спес) этим не решается. Он должен быть поставлен на более широкую базу, и решение его находится в зависимости от решения тех общих вопросов, которых наш автор касается в шестой главе. Ф. Б.›
46) Saxon. Grammatici liber I, p. 12 (ed. Stephani), liber II, p. 21. Cp. впрочем Annales Ryenses: MG. SS. XVI, 392.
47) ‹Именем вэрингов в саге о Дитрихе называются не византийские Варанги, а вообще Скандинавы. Вопрос об источниках решается самой сагой, по которой главными источниками ее были «рассказы немецких мужей и отчасти их песни». См. издание Unger'a, 1853 стр. 2. 334. Ф. Б.›
48) ‹См. предыдущее примечание. Ф. Б.›
49) См. Rosselet, Isländische Litteratur, стр. 290 (в Энциклопедии Эрша и Грубера).
50) ‹Приговор слишком строгий. Новейшая критика по-прежнему причисляет Греттирову сагу к историческим сагам об исландцах ('Jslendingasögur), чем, конечно, еще не признается историческая достоверность всех ее эпизодов и подробностей. С большим правом название «вымышленной саги» (lygisaga) может быть применено к Финнбоговой саге (о которой см. между проч. исследование Ф. Д. Батюшкова в Ж. Μ. Н. Пр. февраль-июль 1885), тогда как сагаоРафнкеле снова возвращает нас к чистому типу 'Jslendingasaga. Ф. Б.›
51) Конрад Маурер относительно собственно исландских саг замечает, что Мюллер и его последователи все-таки слишком рано полагают письменную редакцию оных. По его мнению, предположение, что уже в течение XII века было записано значительное количество исландских саг, основано на ложном объяснении и, быть может, на ложном чтении одного и единственного места в Sturlungasaga, между тем как самые полновесные свидетельства отодвигают начало сагописания к 1170–1180 годам. Стиль и язык сохранившихся до нас саг вполне сходится с такими указаниями, так что из всех дошедших до нашего времени исландских саг-'Jslendinga Sögur — только самая древняя, именно Heidharvigasaga, может принадлежать концу XII века (Ueber die Ausdrücke, стр. 497 и сл.). ‹Известная фраза Sturlungasaga (ed. Vigfusson I, 86), на которую здесь намекает Β. Г. Васильевский, была предметом долгих споров между учеными, но в настоящее время вопросоее смысле может считаться окончательно решенным теми соображениями, которые привел F. Jonsson (в предисловии к изданию Egilssaga Skallagrímssonar 1894, стр. IV примеч.; ср. также его LH. II, 269 ss. и Mogk 1. с. р. 182). В результате получается вывод, что большинство так наз. 'Jslendingasögur действительно записано еще в XII веке, а не одна только Heidharvigasaga, как полагал Β. Г. Впрочем, вопрос этот не имеет существенного значения для его выводов. В общем, он был прав, доверяя главным образом работам Маурера, взгляды которого легли в основу почти всех дальнейших работ в этой области. Ф. Б.›
52) Говоря это, мы имеем в виду, главным образом, исследования и статьи Конрада Маурера в Записках Мюнхенской Академии (Abhandlungen der Bayer. Academie der Wissenschaften. Philos.-Philol. Classe, XI Bd., S. 457–706, 1867 г.; много раз цитуемое нами сочинение носит такое заглавие: Ueber die Ausdrücke altnordische, altnorwegische und isländische Sprache) и в Журнале для немецкой филологии (Zeitschrift für deutsche Philologie. Erster Bd., 1869: Ueber die norwegiscbe Auffassung der nordischen Literaturgeschichte, S. 25–88). В дальнейшем изложении мы не только опираемся на общепризнанный авторитет Маурера, но заимствуем у него иное буквально.
53) ‹Так как сочинение Сэмунда до нас не дошло, то мы не можем сказать ничего определенного о характере и методе изложения его. Даже язык неизвестен. Вероятно впрочем, что он писал по латыни, — если вообще писал, что некоторыми учеными, напр. Штормом, совершенно отрицается. Ф. Б.›
54) ‹Сохранились лишь отрывки исландского перевода в трех редакциях, тогда как латинский оригинал до нас не дошел. Ф. Б.›
55) ‹Точнее: между 1177 и 1180 гг. См. ниже, стр. 2602. Ф. Б.›
56) См. объяснение к этому месту у Маурера, Ueber die Ausdrücke, стр. 608 сл.
57) ‹Здесь перед нами недоразумение. В сагах упоминается не Михаил Калафат, a Mikael kátalaktus (= χαταλλαχτής), т. е. совершенно правильно — Михаил IV Пафлагонянин. Ф. В.›
58) ‹Разбираемый в шестой главе вопрос об отношении саги, как литературного памятника, к устному преданию иостепени зависимости первой от последнего является кардинальным для всей работы Β. Г. Васильевского. Аргументация автора, блестящая по своей стройной логичности и очень остроумная в частностях, дает кое-какие новые соображения, оригинально освещающие этот труднейший в истории исландской литературы вопрос. Тем не менее, нельзя сказать, чтобы этими соображениями он решался удовлетворительно; к тому же он поставлен автором несколько односторонне и к решению привлечен далеко не весь имеющийся в настоящее время материал. Едва ли полное отрицание, к которому в данном случае склоняется Β. Г., может считаться вполне обоснованным, хотя его здравый скептицизм и не мог не подметить слабых сторон в легковерии датских и норвежских ученых. Отдавая полную дань справедливости остроумию автора, сумевшего, не будучи начитанным специалистом в этой области, своеобразно осветить этот сложный вопрос и высказать ряд новых и весьма ценных замечаний, я все же думаю, что зависимость саги от предания гораздо больше, чем полагал Β. Г. В одном пункте, во всяком случае, наш исследователь ошибается: Снорре не был первым исландцем, который «взял на себя труд представить связную историю норвежских королей в целом ряде саг, начав от самой глубокой древности» (см. выше стр. 252), и далеко не все сборники в роде Morkinskinna и проч. «представляют только позднейшую редакцию саг, составленных Снорре Стурлесоном» (стр. 257). У Снорре были предшественники в этой области; 'Agrip, Morkinskinna, а может быть и Fagrskinna независимы от Heimskringla и древнее последней, как оказалось теперь. Если б Β. Г. это знал, то он, конечно, изменил бы свой взгляд на Снорре и его приемы собирания и проверки материала. Ф. Б.›
