— Я — женщина! — Мария Спиридонова нашла-таки единственный аргумент, позволяющий уклониться от призыва.
— Вижу, сударыня, — учтиво кивнул штабс-капитан, хотя коротко стриженную эсерку в мужском пиджаке и непрерывно дымящую папиросами сложно признать за даму, по крайней мере с первого взгляда. — Вас отвезут в Питер.
— Не нужно мне ваших жандармских любезностей! — Эсерка резко встала. — Меня отвезут на «Дерзком».
— Тут — увы. Знаете ли, Тихоокеанский флот тоже нуждается в революционной агитации. Посему экипаж эсминца, весь состав Центробалта и сто шестьдесят матросов согласно моему списку переводятся на Дальний Восток. — Лавров вежливо улыбнулся. — На время пути нижайше прошу сдать оружие.
Безо всякой команды винтовочные стволы, увенчанные штыками, колыхнулись в сторону матросов. По обветренным солдатским лицам видно — не колеблясь тиснут на спуск. Дыбенко выдал матерно-революционную тираду и швырнул «маузер» на стол, его примеру последовали Железняк и остальные «братишки». Когда восклицания стихли, Лавров не удержался от прощальной шпильки:
— По пути организуйте Совет вагонных депутатов и митинги с пассажирами. Негоже навыки терять.
В штаб Врангеля полетела по проводам депеша с приказом организовать отдельный батальон для подобных матросов и рекрутов. Лучше на островах, подальше от здоровых частей и экипажей.
В тылу продолжалась борьба, от которой исход русско-американской войны зависел больше, нежели от событий на Дальнем Востоке. К сожалению, здесь и «нашими», и «врагами» выступали подданные Российской империи, совершенно уверенные в своей правоте и пользе Отчизне. Поди разбери, кто из них прав…
Монарх Кореи Сунджон, пышно именуемый Императором, объявил тотальную мобилизацию армии, срывая селян с рисовых полей и рискуя вызвать голод. Глядя на возню вокруг полуострова, он понимал — стоит американцам добиться успехов в борьбе с русскими, Япония немедленно вступит в войну. Янки удовлетворятся форпостом, а у микадо территориальные притязания куда шире — Корея и Маньчжурия.
Армия Страны утренней свежести и сейчас слабее японской. Однако есть боевой опыт, не забыта воинская слава, когда побежденные, оборванные и безоружные самураи с позором грузились на корабли как скот, покидая свободный отныне полуостров.
Оружия много, хватает на миллионную армию. Только очень разное — английское, французское, русское, японское, десятки калибров винтовочных и артиллерийских боеприпасов. Флот — лишь береговая охрана из брошенных японцами миноносцев и прочих малых кораблей.
Корея вытянута, имеет огромную береговую полосу, превратить которую в неприступную совершенно немыслимо. Грубый и лихой русский ротмистр Врангель, перед прошлой войной умыкнувший императора из Пхеньена, вырос на службе до генерала и не преминул по старой памяти съездить в Сеул, навестив правителя и наплевав на дипломатический протокол о подготовке к встрече с августейшей персоной.
Врангеля проводили в дальний покой императорского дворца, подчеркивая сугубую приватность встречи. Сунджон не стал упрекать гостя в нежелании отбивать поясные поклоны, по-европейски протянул руку и предложил удобное кресло, памятуя, как в прошлые годы его спаситель кривился, раскорячиваясь на циновке. С возрастом спина не становится более гибкой.
— Вам наверняка известно, Ваше Величество, что третьего дня Порт-Артурская эскадра уничтожила американский конвой под японским флагом.
Император царственно кивнул.
— Не менее двух потопленных судов там и правда были японскими. То есть наша с ними война понемногу разгорается снова, хоть и без объявления.
— Вы ожидаете, что Корея также начнет воевать с Японией?
Вопрос можно трактовать двояко: о готовности корейской армии ударить по японцам в силу союзнического долга русским или о возможности нападения на Корею. Но барон, человек прямой, как уланская пика, не признавал разговоров вокруг да около.
— Не считаю, что вы должны начинать первыми.
— Но русские дипломаты именно к этому меня и толкают.
— Дурачье! Простите, Ваше Величество. Как только в Токио почувствуют слабину, развяжут войну и с нами, и с вами. Они повод всегда найдут, хотя бы Цусимские острова и не выплаченный до сих пор долг за прошлое поражение. Я не специалист в международном праве, но у вас особых обид не вижу. Стало быть, вам предстоит готовиться к отражению японского нападения, мне — к взаимодействию с вашим штабом.
— Немедленно распоряжусь. — Император замечательно говорил по-русски, проведя год среди русских советников, не освоивших, как водится, и десятка слов на местном языке. — Наша стратегия основана на быстром передвижении войск по железным дорогам и рекам внутри страны к месту высадки вражеского десанта.
Врангель одобрил. Не застраивать же побережье линией фортов.
— До начала боевых операций мы также поможем нашему союзнику. Пока у Кореи с японцами худой и формальный мир, наши суда заходят в их порты. И в Циндао, и на Хонсю. Мой Генштаб владеет схемой размещения американских войск.
— Премного благодарен, Ваше Величество.
Начальник разведки, прибывший на встречу с Врангелем, быстро заговорил. Переводчик едва успевал за ним.
— В Циндао, ваше высокопревосходительство, до восьмидесяти тысяч американской армии, не считая экипажей кораблей. Не хватает продовольствия. Они не собирались задерживаться. Военные лагеря скучены. Не налажена оборона. Укреплена только японская пехотная дивизия. — В подтверждение слов офицер вручил пачку листиков, мелко и красиво исписанных иероглифами. — Мы все молимся за русскую армию, господин генерал.
В самолете на пути в Порт-Артур Врангель заставил переводчика прочитать по-русски «писанину макак». Штабной специалист по Корее проглотил неуместную реплику и огласил доклад по обстановке в Китае вокруг злополучного полуострова.
В Порт-Артуре генерал швырнул листки Колчаку.
— Слушай, брат мой Васильич! Через день-два наши хитромудрые получат ответ из Парижа — согласен ли Дядя Сэм замириться. Но мы его заранее знаем.
— Скажем так, предполагаем с высокой долей вероятности, — ответил осторожный командующий флотом. — К чему клонишь, Петр?
— Корейцы убеждают, сейчас самое время по ним на суше ударить, пока янки в растерянности. Сам гляди. Вокруг бухты у них малая полоска земли, солдатня там что консервы в банке. Вывезти не на чем, ты им полтораста тысяч грузового тоннажа угробил. В Китае бардак, как всегда, за власть спорят цареныш Пуи и генеральская свора вокруг него. Готовь корабли к десанту, — барон ткнул карандашом в точку на китайском побережье.
— С Генштабом, естественно, согласовывать не собираешься? Я всегда знал, что ты сорвиголова. Не думал, что настолько.
— Подумаешь. Ну, высадим пару-тройку дивизий в нейтральной стране. Промахнулись в темноте на пару километров. Хреновые у тебя штурманы, адмирал.
— Так Циндао — тоже японская, сиречь нейтральная земля. После этого самураи точно не выдержат и влезут в войну армией и флотом.
— Саша, не переживай. Чай, не первый раз вместе воюем. На расположение их дивизии сбросим вымпелы с вежливой просьбой не вмешиваться, куда не просят. Узкоглазые не трусы, но с дисциплиной у них сурово. Без приказа из Токио не сунутся. Не то что мы с тобой. А пока суд да дело, вокруг бухты вырастут горки из американских трупов. В эдаком пейзаже самураям точно воевать не захочется.
— Там еще флот в бухте, не забывай.
— Ну уж нет. Кто у нас адмирал? Вот и решай с флотом, чтоб он никому глаза не мозолил.
После этого военного совета, произошедшего в нарушение всех и всяческих правил планирования стратегических операций, воинской субординации и международного права, к Порт-Артуру выдвинулись танковая и кавалерийская дивизии, а подводные минзаги уплотнили осаду эскадры.
Глубокой ночью на 14 июля в тропической тьме вспыхнули два ярких огня. Два буя с электрическими лампами и гальваническими батареями внутри русская подводная лодка установила в створе прохода к бухте Цзяоджоу. Их заметили с берега, пробовали обстрелять, потом послали катер. Опередив его, низко над водой прогудел самолет, ориентируясь по этим огням. Он чуть набрал высоту над бухтой и сбросил осветительные ракеты на парашютах, выхватившие из мрака корпуса американских кораблей. Спиралью набрал высоту и снова сбросил медленно опускающиеся светляки.
Возможно, кто-то из морских офицеров слышал о тактике ночного налета, совершенного у устья Вислы. Одно дело — понаслышке. Теперь пришло время увидеть воочию.
На каждом линейном корабле или крейсере есть прожекторные посты. Но никто не обучен отыскивать атакующие аэропланы в ночном небе. Зенитных ночных стрельб не только никто не проводил — о таких американский флот слыхом не слыхивал. Поэтому если и удавалось зацепить лучом русского, то попасть и сбить до пуска торпеды — никак. Вдобавок морские монстры стояли неподвижно на якорях и причальных бочках, создав наилучшие условия для прицеливания. Даже противоминные сетки не спустили: по закону нельзя топить суда в порту нейтральной страны.
