всего лишь понять, как именно кто–то еще, кроме нас троих, может оказаться внутри. По своей воле.
— Идея с ящиком может и неплоха, — сказал Вилим. — Но ведь нам нужно, чтобы он пришел сюда несколько раз. Чтобы принести золото, ему нужно будет вернуться.
Мы снова замолчали. Анастасия вскочила и принялась снова раскочегаривать буржуйку. Вилим запустил пятерню в свою всклокоченную шевелюру, шевелил бровями и тихо шептал. Как будто спорил сам с собой. Я еще раз осмотрел гостиную флигеля. Не то, чтобы рассчитывал заметить что–то новое. Просто мне так было проще думать.
— Глупая усадьба, — Анастасия насупилась. Снова поставила чайник на печку, вернулась за стол и уперла кулачки в подбородок. — Она такое же никто, как и мы все. Что она есть, что ее нет, ничего не меняется. Могло бы быть любое другое пустое место…
— Может мы поэтому и смогли беспрепятственно зайти внутрь? — медленно проговорил я. — Кажется, у меня есть одна идея! Только ее надо сначала проверить, вдруг она не сработает…
Глава 20. Кое–что о типичных подростковых проблемах
— На эту мысль меня навела твоя просьба написать свою фамилию, — я кивнул Анастасии. — Понимаешь, какое тут дело… Магия работает с духом, а не буквой. С цельными образами, а не с деталями. Если говорить на языке законников, то с намерением, а не с составом преступления.
Девушка нахмурилась, зато Вилим согласно закивал.
— Ничего не случится, если я просто решу произнести этот набор букв, — я пожал плечами. — Или написать его. Не имея намерения кому–то эту информацию передать. Но как только в моей голове появляется хотя бы тень мысли о том, чтобы РАССКАЗАТЬ… Неважно, каким способом — ткнуть пальцем на нужную фамилию в газете или передать зашифрованное сообщение. Заклинание срабатывает. И чем сильнее намерение, тем сильнее будет противодействие, которое помешает мне открыть правду.
— А что, если… — Анастасия подалась вперед.
— Да оставь это! — я подмигнул. — Если тебе непременно хочется узнать, какого я рода, ты можешь сделать это сама. Совершенно независимо от меня. Просто посмотри внимательно на мое лицо, а потом… — я хотел сказать, что она может сходить в Геральдическую коллегию и полистать там кодекс дворянских фамилий. И по фамильному сходству запросто сможет определить, в тело бастарда какого именно из князей меня забросило. Только вот вместо этих слов из моего рта раздалось громкое воронье карканье.
От неожиданности Анастасия даже вскочила. Я улыбнулся и развел руками.
— На самом деле это неважно, — сказал я, когда приступ вороньего грая закончился. — За много лет я уже привык, что я никто. Если у нас ничего не выйдет, то неважно, какую фамилию я носил. А если получится, то это будет тем более неважно. Но вообще–то я вороний грай привел для примера. Идея у меня была совсем другая. Что бы ни было такое с этой усадьбой — это явно какой–то магический эффект. Причем судя по его масштабности — это магия высшего порядка, магия рода. Но это и не непроходимая магическая стена, вроде тех, которыми в свое время пользовались Рюриковичи. Правда, их это не спасло в конечном итоге… В общем, я все это к чему? Намерение — это ключевая точка не только «вороньего грая». Может оказаться, что с этой усадьбой так же история. И если Вяземский попадет внутрь, убежденный в том, что идет в совершенно другое место, то все у нас может и получиться.
— А во второй раз? — спросил Вилим. — Нам же нужно, чтобы он сюда пришел как минимум дважды…
— Поэтому я и говорю, что идею надо проверить, — я пожал плечами. — Потому что мы до сих пор не знаем, с какими именно чарами имеем дело. Может случиться и так, что единожды преодолев этот загадочный барьер, зайти второй раз труда не составит. А может и нет… Думаю, нам пора прекращать разговаривать и начинать действовать.
— И на ком же мы будем проверять? — спроси Вилим.
— На почтальоне, — не задумываясь, ответил я. — Напишем несуществующий адрес по Конному переулку, а потом кто–то из нас по доброте душевной подскажет короткую дорогу через каретный сарай.
— А если магия со второго раза действовать и правда перестанет, то этот почтальон будет сюда таскаться, чтобы все получше рассмотреть и каких–нибудь вещичек стянуть? — Анастасия насупилась. — Не вижу, что мешает нам сразу проверить на этом Вяземском. Если не сработает, мы всегда можем сунуть его в ящик, и…
— Барышня права, — Вилим кивнул своей растрепанной гривой. — Нет необходимости втягивать в нашу историю кого–то еще. Чем меньше людей в это посвящены, тем меньше шансов, что нами заинтересуются те мошенники, которые тянут из Вяземского деньги сейчас. А ведь в отличие от Анастасии, мы с тобой не укрыты пологом незаметности…
— Зато я могу за ним хоть весь день ходить, а он даже не обратит на это внимания! — радостно сказала девушка.
— Подожди, но у тебя же вроде получается общаться с людьми, — я внимательно посмотрел на Анастасию. Ее никак нельзя было назвать незаметной. Нет, конечно, если скрутить ее рыжую косу обратно под кепку, то в этом бесформенном комбинезоне она становится похожа на обычного подростка, еще и вполне прилежного, не бездельника какого, с работой.
— На самом деле я не пробовала совсем уж наглеть, — лицо девушки стало задумчивым. — Я заметила, что меня как будто не видят, но если я обращаюсь к кому–то, то он мне отвечает и сквозь не смотрит. Это похоже на… Ну, как будто у людей есть более важные вещи, на которые можно посмотреть. А я — это что–то такое банальное, что даже разглядывать незачем. Но ведь для того, чтобы следить, именно это и нужно, разве нет?
— Мы начинаем ходить по кругу, как мне кажется, — Вилим поднялся и подошел к окну. Сумеречный свет слабо пробивался сквозь листья, скорее всего, время уже было ближе к утру. — Думаю, нам всем стоит вернуться на Васильевский и лечь спать.
— Но у меня же есть дом! — Анастасия гордо выпрямила спину и вздернула подбородок.
— Зато у меня работает нагреватель воды, — парировал Вилим. — Кроме того, я хотел бы беспардонно воспользоваться вашим талантом, барышня. Кроме того, ваша усадьба точно никуда не денется.
— Давайте хотя бы на каретный сарай посмотрим… — Анастасия посмотрела на меня, потом на Вилима.
— Успеем еще, — строго сказал Вилим. — Хочу напомнить, что
