нам совершенно не нужно, чтобы князь Вяземский пришел в усадьбу Демидовых прямо сейчас. Для начала нам еще предстоит все подготовить как следует. Начиная от призрака Якова Брюса и заканчивая тиглем для золота и прочими декорациями. Так что, не волнуйтесь, барышня, мы проведем в вашей усадьбе еще немало времени. Но я настаиваю на режиме. И хочу напомнить вам, — он выделил интонацией это «вам», — ваша светлость, что соблюдать режим для вас едва ли не более важно, чем золото князя Вяземского.
— Тогда я только захвачу мой ящик с инструментами, — покладисто сказала Анастасия, быстро вскочила и выбежала из комнаты.
— Ох и встрял я с вами… — по–стариковски вздохнул Вилим и тоже поднялся.
Дорога до Васильевского острова заняла у нас чуть больше получаса. Когда мы перелезли через каретные сараи и вышли на улицу, Вилим снова превратился в молчаливого и хмурого типа, целенаправленно шагающего строго по прямой. А мне же, напротив, хотелось то нестись вприпрыжку, то даже кричать от радости. На мосту я замер, наблюдая как от Петропавловской крепости отчаливает серебристая махина дирижабля. Рассветное солнце окрашивало его пузатые борта в оттенки розового и золотистого, а я вцепился в перила, провожая взглядом небесного исполина.
— А было бы здорово полетать на ките, правда? — Анастасия прилипла к перилам рядом со мной и тоже блестящими глазами смотрела на отчаливающий куда–то в Европу пассажирский дирижабль. — Я бы смогла работать на таком механиком, только меня же не возьмут… Эх…
Я искоса посмотрел на нее. Она закрутила косу обратно под клетчатую кепку и опять превратилась в курносого мальчишку с россыпью веснушек по щекам, мечтательно провожающего взглядом летучий корабль, величественно плывущий в акварельном небе имперской столицы. Совсем как я в далеком детстве. Тоже вцеплялся в перила и мечтал о том, как когда–нибудь обязательно отправлюсь в путешествие на таком вот гиганте и буду смотреть на мир в огромной высоты… Я посмотрел на свои руки и фыркнул. Когда–то в детстве, да. Мои пальцы с обгрызенными ногтями и сейчас сжимали перила моста, а сам я взобрался на них повыше, как будто так чувствуешь себя немного ближе к своей мечте. Тогда мне было пять. Сейчас девяносто пять. И ничего не поменялось.
— Тошниловка этот ваш кит, — неожиданно открыл рот молчавший всю дорогу до этого момента Вилим. — Мне однажды пришлось лететь на «Опоре Императора» до Баден–Бадена, на взлете ужасно трясет, а уж если ветер сильный, то и вовсе чувствуешь как будто тебя трясут, как паука в банке. Не зря же там по всем стеном поручни понатыканы…
— Ну и ладно! — Анастасия упрямо вздернула подбородок. — А мы сможем у Вяземского взять столько золота, чтобы купить собственного кита?
— Очень вряд ли, — покачал головой Вилим. — Владеть дирижаблями кто попало не может, это нужен княжеский титул, причем не пожалованный. Иначе Демидовы обязательно бы себе такой заполучили, разве нет?
— Они пытались, — Анастасия слезла в перил моста и отряхнула штанины своего комбинезона. — В поместье есть рабочий кабинет, часть переписки и бумаг остались нетронутыми. Никодим Демидов переписывался с Фердинандом фон Цеппелином, хотел в долю войти в обход императорского запрета. Но я по–немецки плохо читаю, похоже, бош отказался от сотрудничества.
Вилим повернулся к нам спиной и зашагал в сторону дома. Мы с Анастасией синхронно вздохнули, проводили одинаково мечтательными взглядами ставший похожим на серебристую рыбку дирижабль и поплелись следом.
«В каком–то смысле это довольно странно, — думал я, дисциплинированно сидя на табурете и следя за тем, как Вилим колдует над кастрюлей, превращая продукты в неаппетитную мешанину, которую мне придется съесть. — На самом деле я старше Вилима по меньшей мере вдвое. И он отлично об этом знает. Но видит перед собой подростка, и ведет себя со мной как с подростком. Воспитывает, отчитывает, следит, чтобы я поел…»
Но странно было еще и другое. Я старше его по меньшей мере вдвое. И своим зрелым и опытным разумом я понимаю, что моя худоба из–за дрянного питания и нищей жизни — это серьезное препятствие на пути к прежнему могуществу. И что в моих интересах сейчас как раз соблюдать режим. Но веду я себя почему–то как этот самый подросток — пытаюсь протестовать, спорю, корчу рожи у него за спиной, чтобы Анастасия закрывала себе рот ладошкой, чтобы не расхохотаться. И обдумываю план, как бы это месиво, которым вознамерился накормить меня Вилим, незаметно выкинуть в окно. Как будто рассудок в моей голове имеет только совещательный, а никак не решающий голос.
Впрочем, кажется именно об этом меня и предупреждал Повелитель Червей…
Я проснулся неожиданно для самого себя. Даже не помню, как именно я уснул. Когда мы только пришли, я был бодр, взвинчен и горел желанием немедленно приступать к выполнению плана. Хотя бы бежать в Мариинку за костюмом для призрака Якова Брюса или расписывать ключевые пункты нашего плана. Потом Вилим поставил передо мной огромную миску с едой и бутылочку эликсира на тот случай, если я не смогу самостоятельно заставить себя съесть все. Вот я с завистью смотрю, как Анастасия намазывает себе обычный бутерброд с маслом… А вот я уже открыл глаза в своей постели. И слышу как где–то в другой комнате о чем–то горячо болтают два голова — сварливый Вилима и звонкий Анастасии.
Совершенно не помню, как я заснул. С ложкой в руке, уткнувшись носом в остатки яично–крупяной безвкусной мешанины? Вот стыдоба–то… Наверняка Вилим в этот эликсир что–то подмешал! Ну хоть раздевать меня не стал, прямо в одежде на покрывало положил…
— Хорошо, что ты проснулся! — воскликнула Анастасия, до того, как я успел что–то сказать. — Мы обсудили всякое и подумали, что сегодня я прослежу за этим аптекарем. Может мне повезет, и удастся выяснить, кто его сообщники, и насколько опасно с ними сталкиваться. Потому что где искать Вяземского прямо сейчас мы все равно не знаем, не бегать же по городу, в надежде случайно наткнуться…
Пока она тараторила, я успел забыть гневную отповедь, которую заготовил для Вилима. Посмотрел на часы. Судя по всему, я проспал не так уж долго, не больше трех часов.
— Звучит разумно, — я кивнул и тоже сел за стол. — А я до того, как отрубился, думал, что мне нужны книги по магии. Вилим, в твоей обширной библиотеке случайно нет учебников университетского курса глаголицы?
— Вообще–то выносить учебники по магическим дисциплинам из библиотеки университета строго запрещено законом, — чопорно проговорил Вилим.
— Так у
