помогу.
Государыня слабо улыбнулась:
– Вот за это тебя и люблю – стараешься не врать.
Помолчали, затем женщина продолжила:
– Хочу назначить тебя воспитателем Павла наравне с Паниным.
– А сам Панин как настроен? Если против, то сразу отказываюсь – он мне приятель, да и учит вполне хорошо.
– Никита Иванович не против – сказал, что – "Кого бы другого предложили, он бы с себя полномочия воспитателя снял, а князь Грифич на Павла хорошо влияет".
Панин и в самом деле был не против, так что попаданец скоро принялся за свои обязанности и первое, что он сделал, так это потребовал план занятий. Его не было…
Было нечто, очень приблизительное – одни учителя приходило до обеда, другие – после. И нет – сам Панин и Владимир уроков почти не вели. Скорее – время от времени они должны были вести "познавательные и нравственные" беседы, контролируя обычных учителей.
– Какой план занятий? – Искренне удивился придворный. Не менее искренне удивился попаданец – его отсутствию. С классно-урочной системой (а точнее – её зачатками) уже были знакомы, но понятие "план занятий" полностью отсутствовало.
В итоге, Грифичу пришлось вспоминать то немногое, что он знал об учебном процессе и писать, затем править и снова писать… Править приходилось много – некоторые понятия были просто незнакомы в восемнадцатом веке. К примеру – у Павла пока отсутствовали уроки физкультуры.
В дальнейшем планировалось начать обучать его верховой езде пару-тройку раз в неделю, да столько же – фехтованию. И надо сказать, что отводилось на это прискорбно мало времени. Пока же мальчишке приходилось довольствоваться уроками танцев – причём танцев придворных, когда учили не сколько движениям, сколько расшифровке поз и ужимок.
Выглядело это примерно так:
"– Ваше высочество, извольте поставить ножку вот так, – и чопорный педагог показывает – как надо ставить ножку. Затем следует разъяснение, что таким образом повёрнутый носок показывает, что кавалер заинтересован в даме. Мальчик выслушивает это со скучающим видом и стоит в "изысканной" позе. Затем, повторяет несколько движений под руководством танцмейстера – и история повторяется".
Бегать, прыгать, играть в лапту и другие подвижные игры Павлу было "невместно"… Бороться с этим? Так сама Государыня занимается подбором учителей…
– Елизавета Петровна, – не выдержал попаданец при очередном споре с императрицей, – либо вы меня увольте и я больше не занимаюсь воспитанием мальчика, либо увольтесь сами!
От такой фразы глаза императрицы выпучились…
– Да как ты сме…, – и женщина закашлялась.
– Погоди, Лиза, – остановил её Разумовский, – кажется мне, что князя нужно сначала выслушать.
Владимир стоял, скрестив руки на груди и выглядел весьма мрачно.
– Спасибо, Алексей Григорьевич, – поблагодарил он фаворита, – но я говорю серьёзно. Либо я, либо вы. Точка. Поясняю – не знаю, кто вам вбил в голову подобную ерунду, но ребёнок воспитывается неправильно!
От волнения Грифич начал расхаживать по комнате.
– Во первых – ему совершенно необходимо общение со сверстниками! [100] В идеале – сформировать группу в десяток-полтора детишек, затем отсеять тех, с кем Павел не поладит. Ему будет интересней учиться – соревнования, понимаете? Они друг перед другом будут тянуться!
– Во вторых – ребёнку необходимо активно двигаться хотя бы два часа в день и лучше сделать так, чтобы он проводил это время с пользой. То есть фехтование и верховая езда. Но не забывать и о плавании, лапте…
Затем были в третьих, в четвёртых… Императрица молчала, затем жестом отослала офицера из комнаты. Молчание длилось больше недели и всё это время улан не виделся ни с воспитанником, ни с императрицей. Он уже готовился к неприятностям, но последовал вызов к Елизавете.
– Прав ты был, князюшко, – слабым голосом сказала лежащая на постели женщина, – увлеклась я. Позабыла, что он ребёнок и захотела вырастить разумника. А если ему детство поломать, то либо тиран вырастет, либо никчемушник… Прими.
Это был патент на чин кавалерийского полковника, но без принадлежности к какому-либо полку. Императрица извинилась.
Свежеиспечённый наставник взялся за дело всерьёз – перетряхнул всё как следует и сделал учёбу более разумной – со своей точки зрения. К примеру – уволил на хрен нескольких учителей и сам взялся обучать мальчика математике и танцам. Дело пошло, поскольку знал он их ничуть не хуже (танцы – однозначно лучше) учителей, да и объяснить мог куда грамотней – была здесь привычка к велеречивости.
Сами занятия выстроил так, чтобы ребёнок мог расслабиться, так что серьёзные уроки перемежались танцами, фехтованием и лепкой. Фехтовать учил не сам:
– Нет, Павел, некогда просто, да и неохота, – честно ответил он мальчику. Как ни странно прозвучит, но тот понял и принял. Тем более, что фехтмейстер фон Буков оказался дядькой интересным и не только обучал, но и рассказывал подробно – почему обучение фехтования ведётся именно таким образом, объясняя все тонкости.
Подопечный быстро вошёл во вкус новой учёбы, демонстрируя отменные успехи и рвение, так что изумлённый Панин только и мог констатировать:
– Ну, князь, теперь я верю – ты знал, что делаешь.
Постепенно формировался будущий класс, менялись некоторые предметы и… Пётр Фёдорович стал заходить на уроки. Он сидел смирно, время от времени подбадривая сына и проясняя непонятные для себя моменты. Взгляд Наследника всё чаще стал останавливаться на Владимире и однажды, после окончания урока математики, цесаревич спросил его:
– Мне в Шляхетский корпус требуется директор. Возьмёшься?
Комплекс зданий Шляхетского корпуса впечатлял – бывший Меньшиковский дворец выстроен был с таким размахом… Ну а затем – здания строились дополнительно, так что кадетам, обслуге, воспитателям и учителям было очень просторно.
Знакомство с кадетами и персоналом проходило штатно – Владимир просто заезжал сюда, когда появлялось свободное время. Он сидел на уроках, посещал уроки фехтования и верховой езды, заходил в спальни и подсобные помещения, общался с людьми.
Первое впечатление было благоприятное. Точнее – он изначально настраивался на низкий уровень, ну а раз уровень оказался не слишком низким, то уже замечательно. Компетентность большинства преподавателей особых сомнений не вызывала, но вот расписание занятий было составлено достаточно бестолково, да и свободного времени у кадетов просто не должно быть!
Здесь же занятия шли три-четыре часа до обеда, да после обеда пара-тройка часов уходила на военную подготовку – и всё… Считалось, что этого вполне достаточно, ну а если есть желание, то господа кадеты могут заниматься дополнительным самообразованием в библиотеке или с помощью педагогов.
Щаз! Дети и подростки не слишком-то желали заниматься дополнительно, хотя были и исключения – нечастые. В основном же свободное время
