умоляю тебя, обдумай всё ещё раз, — попросила правительница Мемфиса, прощаясь с ними.
Хранитель кивнул. Его лицо при этом не выражало никаких эмоций.
Это путешествие оказалось приятнее предыдущего. Не пробирал до костей солёный ветер, не мутило, не скручивала потроха проклятая качка. Установилась хорошая погода.
Менкаура подолгу беседовал с Месхенет, и, видать, мучал её воспоминаниями. Женщина временами прятала от Антенора глаза, но он всё же не раз замечал, что они предательски блестят. С македонянином Хранитель более ни словом не перекинулся. Антенора это устраивало. Он продолжал учить индийца языку. Тот учеником был усердным, но вне уроков по-прежнему помалкивал. Оживился только раз, когда навстречу «Звезде Обеих Земель» попалась здоровенная барка, на которой Антенор с удивлением увидел пару слонов.
— Откуда они здесь? Неужели из Индии?
На помощь ему пришёл юный сын Таис.
— Из Индии. В битве у Верблюжьего Вала отец захватил слонов Пердикки, — сказал Леонтиск, — а два года назад, когда Селевк был в Вавилоне, отец с его помощью купил ещё нескольких в Верхних сатрапиях. Вот, наверное, доехали.
— А куда их везут? — спросил Антенор.
Осведомлённость одиннадцатилетнего мальчика произвела на него большое впечатление.
— Наверное, в Мемфис, — пожал плечами Леонтиск., — там отец обустроил слоновник.
— Я слышал, в Египте тоже водятся слоны.
— Нет, в Египте не водятся, — ответил Леонтиск, — к югу от Элефантины есть, в Нубии. Только на них ради бивней охотятся. Живыми не ловят.
— А почему Птолемей их не ловит? Нубия же ближе, чем Индия.
— Говорят, они дикие совсем и злые. И размером больше этих. Хотя есть и поменьше. Отцу говорили, будто тех, что меньше, можно приручить. Он всё собирается охотников послать. Хочет там, в Нубии, охотничью колонию устроить.
«Он ведь не похож на отца», — подумал Антенор, — «и знает столько… не по годам».
— Если меньшие — хуже война, — заметил Ваджрасанджит.
— Хуже для войны, — поправил Антенор, — ты так хотел сказать?
— Да. Наверно так.
— В Индии много боевых слонов? — спросил Леонтиск.
— Много, — ответил кшатрий, — в Такшасиле много слоны. У Чандрагупты больше, а у Нандов — как листья…
— Как листьев на деревьях, — подсказал Антенор.
Они разминулись с слоновьей баркой. Один из серых гигантов затрубил, будто на прощанье.
«Звезда Обеих Земель» вошла в Канопский рукав, миновала Навкратис. Здесь с давних времён жило множество эллинов. Антенор видел родные храмы, будто резные шкатулки среди египетских массивных «сундуков». Месхенет сказала, что до устья ещё день пути, а там и до Александрии останется сто двадцать стадий.
Александрия
Каноп миновали, не останавливаясь в нём, но зато задержались совсем близко от столицы, в порту Схедии. Здесь располагалась таможня. Менкаура сошёл на берег и долго отсутствовал. Не иначе, соглядатаев своих инспектировал, как подумал Антенор.
Ну и, наконец, столица.
Путешественнику, что приближался к Александрии морем с востока, сразу же бросались в глаза дворцы, выстроенные Дейнократом Родосским на мысе Лохиада, и роскошные сады. За семнадцать лет они разрослись так, что дух захватывало. Услада глаз.
— Зелени, как в Сидоне, — заметил Антенор, — и больше, чем в Вавилоне.
— Я Вавилон не помню, — признался Леонтиск.
Пройдя между Лохиадой и восточной оконечностью острова Фарос, «Звезда Обеих Земель» оказалась в большой гавани, которую примерно надвое делил мол Гептастадий, ещё незавершённый. С моря было хорошо видно несколько огромных триспастов [70]. Строительство Александрии не прекращалось.
Ладья подошла к пирсу, на котором выстроилась почётная стража — ладью заметили издали. Менкаура указал Антенору на человека, который стражей предводительствовал.
— Это Калликрат, один из друзей Птолемея.
Рядом с ним стоял юноша, немногим старше Леонтиска.
— Магас, — объяснил Леонтиск, хотя Антенор его и не спрашивал, — мой брат, сын Береники.
Львёнок первым сбежал по сходням. Магас, который на самом деле не был ему братом ни по отцу, ни по матери, приветливо хлопнул его по плечу.
— Так и знал, что это ты!
— Всё корабли считаешь? — усмехнулся Леонтиск.
Магас хмыкнул и потянул Львёнка за собой. Тот успел обернуться и махнул Антенору рукой. Магас что-то безостановочно тарахтел, не обращая внимания ни на кого из присутствующих. Калликрат лишь скосил глаза в его сторону, но ничего не сказал.
— Живи вечно, Калликрат, — поприветствовал его Менкаура, спускаясь на пирс.
— И тебе того же, — достойнейший, — ответил начальник стражи, — не ожидал тебя увидеть.
— Я сам не ожидал, — ответил Менкаура, — не в отъезде ли Птолемей?
— Здесь, — подтвердил Калликрат.
— Это хорошо. У меня важное дело.
Начальник стражи скривил уголок рта, что не укрылось от взгляда Антенора.
«Видать не очень-то жалуют его здесь».
— Ожидай, — сказал Калликрат, — я доложу. Если сатрап сочтёт нужным, то примет тебя.
«Если сочтёт нужным. Ишь ты…»
— Прикажешь здесь ждать?
Калликрат пожал плечами и скрестил руки на груди
— Я смотрю, у тебя власти-то прибавилось, — заметил Менкаура, — в Брухейон [71] меня не пустишь?
— Без доклада не положено, — лениво ответил Калликрат.
Менкаура скрипнул зубами.
— А в город?
— В город можно.
Калликрат посторонился.
— Эти люди со мной, — Менкаура указал на Антенора и Месхенет, — я к Ефиппу. Найдёте там.
— Придётся ли искать? — усмехнулся Калликрат.
Менкаура не ответил. Антенор покосился на Ваджрасанджита.
— Подожди здесь.
Их пропустили.
— Вот мерзавец, — прошипел Менкаура, — так он скоро до большого начальника выслужится. Ладно, пусть катится в Дуат. Нам надо увидеть Ефиппа. Далеко топать, правда. Все дворцы обходить.
Идти действительно пришлось далеко. Сначала вдоль берега направо, потом вглубь до главной городской улицы, что пересекала Александрию от Солнечных ворот на востоке до Лунных на западе. Там свернули налево.
Ухоженные кварталы соседствовали со строительными лесами. По главной улице ближе к восточной части города в тенистых портиках вальяжно прогуливались богато одетые горожане, а ближе к западной сновали полуголые, покрытые известковой пылью рабы, таскавшие камни и кирпичи. Стучали молоты и кирки, скрипели колёса триспастов.
Антенор беззастенчиво крутил головой по сторонам и засыпал Верховного Хранителя множеством вопросов об увиденном. Тот на все отвечал отрицательно. Наконец и вовсе не выдержал:
— Отстать от меня. Я здесь не бываю. Последний раз был в год, когда Величайший Сетепенра умер и Птолемей сюда приехал.
Месхенет тоже разглядывала город с любопытством.
Пройдя стадий десять по Канопской улице, вновь свернули к морю.
— Вот сюда нам, — сказал, наконец, египтянин, возле здания, ничем особенным среди прочих не выделявшегося. Двухэтажное, как и большинство окружающих. Без каких-либо вывесок, без колонн. Единственная приметная деталь — стояло оно, вплотную примыкая к внешней стене Брухейона.
— Сказал бы, что это Дом Маат, да язык не поворачивается так назвать, — усмехнулся египтянин.
Едва Менкаура со спутниками приблизились к двери, она отворилась и наружу вышел человек.
