очень доволен тем, как хорошо бизнес идет. Тарек таким солидным был человеком, и, кстати, намного богаче, чем все его считали… А теперь вот так, впал в какую-то панику…
Рабиббудин, выслушав это, покачал головой:
— Я все же совсем не верю, что Тарек вдруг горячку стал пороть… Как бы он не узнал что-то, что мы не знаем. Он всегда славился тем, что знает больше других, да и что там говорить, умеет тоже побольше многих. Достаточно вспомнить, как он восстановил свой бизнес буквально из пепла после гражданской войны. Не знаю, как вы, а я постараюсь найти его и аккуратно расспросить — а вдруг поделится тем, что ему известно?
* * *
Редакция газеты «Труд».
Главный редактор собрал планерку, как обычно, с утра в понедельник. Вопросы решались один за другим, не вызывая каких-то затруднений, пока не пожелал выступить парторг.
— Генрих Маркович, — помахал он несколькими скрепленными вместе листками в воздухе, — мне тут передали почитать на всякий случай статью. И я считаю, правильно передали. Есть спорные моменты…
— Что за статья, Василий Якимович? — спросил Ландер.
— Павла Ивлева, нашего новичка-многостаночника.
— Почему многостаночника?
— Так потому, что другие журналисты пишут о чем-то одном, а он обо всем, в каждой бочке затычка. Словно энциклопедист. Но какой он энциклопедист, в его-то годы! Всего лишь студент второго курса. Я к нему поэтому очень настороженно отношусь, боюсь я, что подставит он нас под раздачу, написав о чем-то, в чем на самом деле не разбирается.
Ландер раздраженно дернул ногой под столом. Парторг, хоть и знал такое богатое слово как «энциклопедист», сильно просвещенным человеком не был. Скорее, его отличали узость мышления и твердолобие. Он искренне считал, что все должно быть в точности так, как он сам себе представляет. Если ты начинающий журналист, то и пиши про что-то одно.
— Дайте мне глянуть статью, — попросил он и листочки были ему немедленно переданы.
— У нас еще и фотографии к статье есть, Павел лично фотографировал, — подорвалась с места Вера.
Главред протянул молча руку, и взял и фотографии тоже. Прочитал все в тишине, просмотрел фотографии.
— Не понял, Василий Якимович, в чем тут спорные моменты? Нам не нужно воспитывать патриотизм у молодежи? Или тела погибших так и должны тлеть неопознанными в окопах?
— Зачем вы так, Генрих Маркович! — укоризненно спросил парторг, — все это, конечно, нужно. Но вы и о другом тоже подумайте. Представьте, что комсомольцы, вдохновленные нашей статьей, начнут раскопки и подорвутся на старой мине. Куда органы с претензиями придут? А если кто-то из комсомольцев при раскопках найдет какой-нибудь «Вальтер» и потом из него кого-нибудь застрелит? Опять же, мы будем виноваты!
— Вас послушать, Василий Якимович, так вообще ничего делать не надо хорошего! Даже старушек через дорогу переводить! А то вдруг ее инфаркт хватит, когда будете вести через дорогу! — непривычно дерзко напала на парторга Вера.
— Погодите, Верочка! — остановил ее Ландер. Он был очень удивлен такой атакой. Вера вела себя обычно очень тихо, и что же должно было такого случится, чтобы она вот так при всех напала на парторга, которого все побаивались, и правильно делали, человеком он был вредным и злопамятным? — Значит, так, ничего вредного я в этой статье для нас не вижу, только пользу. А перестраховываться в данной ситуации не считаю нужным. Люди не дураки, из-за таких вот инцидентов никто на нас не обрушится.
— Позвольте сказать, что я остаюсь при своем мнении, и прошу обсудить этот вопрос еще раз лично, уже после планерки, — упрямо сказал парторг.
— Хорошо, Василий Якимович, — улыбнулся ему Ландер, уже предвкушая, как разберется с ним при этом разговоре, учитывая, какой мощный аргумент припасен у него, о котором парторг не знает, — но сразу после планерки не получится. Мне надо ехать в министерство. Давайте после двенадцати.
— Хорошо, я буду, — сказал парторг.
Ты уж обязательно приходи! — радостно подумал Ландер, — Знаю я тебя… Будешь сейчас суетиться, искать себе поддержку… а потом окажется, что все это было зря. Как будет приятно стереть с твоего лица это выражение вечной правоты в своей позиции!
* * *
Редакция газеты «Труд».
Василий Якимович зря времени не терял. Тут же направился к особисту, Василию Кузьмичу, которому и изложил все свои опасения по поводу того, что молодежь теперь будет массово вскрывать могилы на местах боев, обзаводясь личным оружием. Речь его была настолько вдохновленной, что к ее концу особист уже полностью разделял его опасения, что на редакцию «Труда» обрушатся невообразимые бедствия. Он уже ярко себе представлял, как по всей стране комсомольцы, вооружившись выкопанным оружием, грабят сберкассы, а его выгоняют из органов без пенсии, разжаловав за то, что не доглядел.
Василий Кузьмич клятвенно пообещал немедленно связаться с товарищами из Комитета, чтобы те надавили на Ландера и пресекли его безответственное поведение и разгильдяйство.
* * *
Комитет Государственной безопасности.
Капитан Румянцев несколько забегался, исполняя поручения руководства. Понедельник — день тяжелый. Начальство, отдохнув за выходные, так и фонтанирует инициативами, которые приходится воплощать в жизнь всем, кто по званию меньше полковника. Но вот, наконец, все выполнено, и появилась свободная минутка присесть. Только он себя чайка сварганил и потянулся к кружке рукой, как раздался звонок.
Вздохнув, он снял трубку.
— Олег, это Василий, из «Труда». Тут у нас вот какая ситуация…
Капитан Румянцев выслушал все сказанное, хотя связь была не самой лучшей сегодня, но потом его слух резанула какая-то неправильность.
— Постой, кто там автор, не расслышал фамилию?
— Ивлев Павел Тарасович…
— Ага… Принеси-ка мне глянуть эту статью, а то может там шума много, а никакой крамолы и вовсе нет. Ага, жду.
Румянцев, положив трубку, усмехнулся, и порадовался тому, что разговор был короткий, и чай не успел остыть.
— Наш пострел везде успел… Он спит вообще? — пробормотал он, барабаня пальцами по столу, — но Воронину наверняка будет интересно почитать, что он там такого понаписал, что наш особист в «Труде» настолько перепугался.
* * *
Редакция газеты «Труд».
— Вынужден вас предупредить, товарищ Ландер, что я этого дела так не оставлю, — сходу заявил парторг, войдя в кабинет главного редактора, — партией даны мне все необходимые полномочия, чтобы остановить выход в свет тех статей, что могут повредить нашей стране. Так что, руководствуясь сугубо этими соображениями,
