Перегонять «Варяг» в Порт-Артур не собираются, его из состава Порт-Артурского отряда никто не выводил. Ну, значит, во Владивостоке шесть вымпелов будет. Я особо не торопился, посещал званые ужины видных людей города, мне форму строили согласно чину, документы переоформляли, я теперь адмирал. В общем, шла бюрократия, принимались новые крейсера, призы уже приняты были, я интересовался, когда призовые будут выплачивать, но пока считали. Отказа не было. Пять дней я пробыл во Владивостоке, уже в новой форме, хотел на «Варяг» подняться, его готовили к выходу, угольные ямы пополнили углём, когда срочное сообщение из столицы пришло. Мне принять Владивостокский отряд, а Рейценштейну – Порт-Артурский крейсерский отряд. Переиграли. Долго же они телились.
Вот так дальше началась передача дел, небольшой штаб в отряде был, теперь уже мой. Николай Карлович убыл на «Варяге» в Порт-Артур, наши крейсера там выходят, соединяться, а я стал командовать. Поторопил отправку матросов запасного экипажа, тут людей столько не набрать, а нужны подготовленные кадры, потом проводил совещания. В общем, возложил обязанности следить и командовать на штаб отряда, а сам только надзирал, раздавал приказы и следил за выполнением. Надо сказать, двух офицеров снял с должностей, не соответствовали им, и отправил в Порт-Артур. Пусть там другим головы морочат. Моряки к нам были отправлены, я так часто телеграфы слал, что ответили вскоре. В остальном формовались минимальные команды на трофеях, на остальных крейсерах проходили обычные и плановые работы.
Две недели мы не покидали порт, а шестого марта, когда Макаров уже прибыл и взялся командовать, я вывел малую корабельную группу, состоящую из «России» под моим контр-адмиральским флагом, «Громобоя», «Богатыря» и вспомогательного крейсера «Лена». Трофеи, понятно, брать не стал, там команда на минималках, по сто человек и три-четыре офицера, пополнение ехало с Балтики и Чёрного моря, но будет через пару недель, примерно столько же они уже в пути. «Рюрик» – тихоход, брать смысла нет, я его оставил на защите порта и подходов к Владивостоку. Командир крейсера капитан первого ранга Трусов принял общее командование на базе, пока меня нет. А увёл вовремя, как раз наместник Алексеев прибывал поездом во Владик, Хабаровск уже проехал. Общаться с ним я не желал, тот тяжёлый человек, с Макаровым не ужился, уехал. Руднев его знал, служили на одних кораблях, а я нет.
Вышли ночью, пройдя блокадные силы японцев незаметно, и, дальше ускорившись, вскоре ушли к Цугарскому проливу. Я там обнаружил шесть миноносцев, похоже знали, что мы тут шастаем, вот и перекрыли серьёзным отрядом миноносцев. Я скрываться не стал, осветили прожекторами, те нас засекли, выходили в атаку, искры из труб наших кораблей выдали, а прожекторы помогли их уничтожить. Артиллеристы уже у орудий были, четыре корабля быстро пустили на дно три миноносца, ещё один парил, потеряв ход, а два рванули к берегу, ушли в скалы. А мы, добив подранка, вышли в Тихий океан. В Цугарском проливе командиры кораблей выполняли спланированный мной шумный прорыв. Только они знали суть этого выхода и держали его в тайне. Дело в том, что каждый из кораблей буксировал миноносец, четыре единицы. Я собирался ночью выманить броненосцы Того своими крейсерами и подставить их под удар этих миноносцев, чего японцы точно не будут ждать. А чтобы это и стало неожиданностью, их отцепили с буксира, и те тихо прошли стороной, пока мы били японцев. Те при вспышках выстрелов должны были видеть, что мы одни, без миноносцев. Агентура во Владивостоке у них есть, я уже сформировал отдел контрразведки, двух жандармов туда соблазнил с переводом на службу, и те работали. Я прикидывал, что успел с помощью коптера собрать по японцам. Почистили, но не до конца, вот и приходилось на такие уловки идти.
После этого подальше от берегов, двое суток отстаивались в ста милях от Сасебо. Я одним из коптеров отслеживал, что там происходит. К слову, дальность у этих разведчиков сто пятьдесят километров, но нужен второй для усиления сигнала. Вот два и работало. Один над нашей группой, заодно весь горизонт вижу, врасплох не застать, а второй над Сасебо. Пусто, броненосцев там нет. Командиры кораблей занимали матросов разными делами, и шло тяжёлое ожидание, все уже знали, что мы в засаде на японские броненосцы. Вот кто язык не держит? Узнаю, вырву. В общем на пятый день появилась заманчивая цель, а ночами мы ближе к Сасебо подходили, на горизонте маячили, под утро уходили, и коптер засёк два броненосных крейсера. Один буксировал второй, явно потерявший ход.
Повреждённый был «Токива», а буксировал его «Ивате». Что интересно, оба крейсера из второй эскадры Камимуры. На вид «Токива» в бою не был, значит, повреждения подводные. Или самоходная мина, или обычная якорная мина.
Поглядев в разные стороны сверху, я решил, что от добра добро не ищут, и отдал приказ на сближение. Хоть этих утопим. А для броненосцев я ещё что-нибудь придумаю. Первыми атакуют миноносцы, а мы добьём то, что останется. К слову, у японцев тоже два миноносца было, скорее для разведки и сопровождения. Они на нас. Пользуясь тёмной ночью и отсутствием ходовых огней на наших кораблях, сблизились и ударили. Тяжёлые корабли моей группы заметно отстали и могли только наблюдать, что будет дальше. «Токива» взорвалась, мина попала в погреб, ярко полыхнула. Рванувший вперёд «Богатырь» осыпал снарядами уже японские миноносцы, наши стали ему помогать. «Ивате» садился на нос, именно туда попала одна из мин, другие или мимо прошли, или не сработали, хотя вроде проверяли их. Вот его два моих крейсера и активно добивали, хотя тот начал отвечать и даже попадал. Наши миноносцы прыснули в стороны, когда начались разборки больших дядь.
Впрочем, «Ивате» недолго продержался и, нахватавшись снарядов, лёг на бок и перевернулся, а мы уходили, снова взяв миноносцы на буксир и к Корейским проливам, там призы поищем. Только на носу «Громобоя» разгорелся пожар, погасить не могли. «Ивате» хорошо огрызнулся. А команды праздновали победу. Японцы уже шесть броненосных крейсеров потеряли, а это немало. Закончилось всё неплохо, вернулись во Владивосток без проблем, с тремя призами. Больше не было. В проливах нам бронепалубный крейсер «Иосино» попался, спешил от Кореи, мы его постарались в клещи взять, ночь-то ещё не закончилась, а когда тот нас обнаружил, попробовали задавить огнём. Удрал, к сожалению, два пожара на нём, но ход не потерял, на двадцати трёх узлах и ушёл, имея немало повреждений. Попадали мы по нему, и немало, но не хватило.
Наконец рассвело. «Богатырь» побегал, я координаты давал и взял два приза, третий мы совместно встретили, потому как опустели эти воды. Поэтому двинули к Владивостоку. Людям нужен отдых, механизмы кораблей привести в порядок. Всё-таки в бою дважды бывали.
Ещё хочу рассказать о сделанной гадости. Мы же сразу от Сасебо не ушли, подошли, прогнав сторожевое судно, которое ушло по фарватеру, вот так в темноте два наших миноносца установили восемнадцать якорных мин, у них были системы сброса, и мы ушли. Глубина на броненосцы или тяжелогружённые большие океанские суда. Кому повезёт.
А на базе на нас снова пролился дождь наград. Меня ещё за первые приключения немало наградили, помимо чина получил золотое оружие с надписью «За храбрость». Орден Святого Георгия четвертой степени за бой у Чемульпо. Святого Станислав третьего с мечами за призы и освобождение «Манджура», и наконец, Святого Владимира третьей степени с мечами за взятие двух броненосных крейсеров. Очень прилично. Я заказал их у ювелира, а как изготовили, стал носить. А за этот выход получил орден Святого Станислава второй степени с мечами за уничтожение двух броненосных крейсеров и орден Святой Анны третьей степени за установку мин. Там подорвался большой океанский рефрижератор из США с замороженными говяжьими тушами. Также орден был за повреждения бронепалубного крейсера противника и призы. По совокупности. Другие офицеры тоже получили. Кстати, все назначения утвердили, те же Кроун, Беляев и Степанов стали капитанами первого ранга, наградами их тоже побаловали.
