— Девчонки. Я пить не собираюсь. Ну, вот ни капельки. Не напрягайтесь. Мне скоро выходить и сразу почти сутки за рулем сидеть. А Вам, Катя, я могу лишь произнести слово «Браво». Вы — настоящий художник-импровизатор.
— Такого по-детски заразительного смеха. Женька давно не слышал. Катя буквально обхохатывалась. Машка наоборот сидела с лицом, что краше в гроб кладут. — Точно не будешь пить? — Повторяла она словно заведенная.
— Саблин меж тем взял в руки стаканчик и задумчиво повертел емкость в руках и понюхал содержимое. Нет, запаха не было. Только Женька не сомневался, что повстречался с банальными клофелинщицами, результатом работы которых оказывались постояльцы отделения реанимации. Саблин закрутил фляжку и бросил ее на верхнюю полку. — Нет девчонки. Ни к чему меня гадостью поить. Развлекайтесь без меня. Пожалуй, схожу к проводнику или в соседний вагон, найду другое местечко. Оставайтесь тут в одиночестве. — Разоблачать разбойниц не хотелось, но припугнуть не мешало.
— Да ладно тебе. — Отсмеявшись, Катя вытирала выступившие от смеха слезы. Сделать хорошую мину было для нее делом чести. — Мы с Машкой поспорили, что она тебя за пятнадцать минут напоит, да не вышло. Мы уж из города выехали, а ты трезвый как стеклышко. — Всю эту тираду мерзавка выдала, обращаясь почему-то не к Женьке, а к своей «подруге», причем держа ту за плечи и смотря прямо в глаза.
— Извините. — Женька развел руками. — Разве это облом. Вот если купил резиновую женщину, а после ночи любви в дом вломилась резиновая теща с претензиями на жилплощадь, то это подстава.
— Маша после накачки явно пришла в норму и отошла от неудачи, а Катя перешла в атаку. — Уж больно ты боек. — Она подправила челку. — Намекаешь неизвестно на что. А не боишься, что мы сейчас поднимем крик и скажем, что ты хотел нас изнасиловать, малыш? — Голос Кати стал глубоким и сексуальным. Все купе в одночасье наполнилось любовными флюидами. Девушка поменяла личину, превратившись в опасную охотницу и сделав свою спутницу незаметной. Даже выражение глаз изменилось на притягательно — развратное. Теперь и слепой почувствовал бы зовущую силу.
— Это гениально? — Саблин покачал в восхищении головой, заслужив улыбку. — Вы, Катя — сама по себе обстоятельство непреодолимой силы. Тут и каменное сердце дрогнет. Это любой дурак поймет.
Неожиданно дверь в купе распахнулась, и в образовавшийся проем заглянул один из провожавших. Он злобно посмотрел на Катю, которая умолкла под его недобрым взором. Так ничего и не сказав, дядька с силой захлопнул дверь.
— Пока, нам пора. — Девицы споро покидали все в пакет и встали.
— Тюки свои не забудьте. — Вещей было столько, что девчонки могли бы их унести только, уподобившись муравьям способным носить до восьми весов собственного тела.
— Да это как раз проводника. — Девчонки, опомнившись от сурового взгляда подельника, вновь разулыбались и весело рассмеялись. — А ты ничего так. Смешной. — Катя будто впервые пробежала маслеными глазами по фигуре парня. Держи визитку. Станет скучно, позвони, скрашу ночной досуг за веселый вечер и вкусный ужин.
Стоило двери закрыться, Женька бросил взгляд на кусочек картона: с одной стороны было слово «инструктор», а с другой номер телефона.
— Вот и думай, чему эта яркая девица тренирует.
Только через несколько минут Саблин вспомнил о забытой фляжке. Бежать по вагонам с криком: «Вы тут отраву забыли». Нет, глупо. Пока было нечего делать, Женька принялся рассматривать баклажку. С виду обычная фляга с завинчивающейся крышкой оказалось хитрым приспособлением, разделённым на два отсека. Причем в одном плескалась вода со слабым запахом водки, а в другом скорее всего содержалась ядерная смесь семидесятиградусного спирта с клофелином. На одной из плоских сторон фляжки была скоба. Если на нее ориентироваться, то всегда можно было знать из какой части емкости что наливается.
Через пару часов, после того, как девушки ушли, Женька успокоился и расстелил постель. Больше к нему так никого и не подселили. Ехать оставалось недолго. Можно попробовать прикорнуть. Едва Саблин заснул, как в купе постучалась проводница.
— Извините. Катя сейчас одна и зовет вас зовет в свое купе. Ей ваша помощь срочно нужна. Она в соседнем вагоне в седьмом. Прилегла отдохнуть. Одна! Ждет. Ели не затруднит. Подойдите, пожалуйста, прямо сейчас. С Вашими вещами ничего не случится. Я присмотрю, да и чай приготовлю.
— Хорошо. Иду. — Столь явный бред ничего хорошего не сулил.
За окном уже давно было темно. Пассажиры разбрелись по своим местам и даже у туалета никто не мялся.
Саблин ничуть не удивился, обнаружив, что в тамбуре его поджидает один из тех мужиков, что якобы провожал его спутниц. Чувство опасности выло. Медлить смертельно опасно. Ни задумываясь, Женька отработал выученную до автоматизма связку.
Бандит опоздал. Видать хотел покуражиться да унизить. Ожидать прыти от молоденького паренька было трудно. Но, даже отреагировав с опозданием, отморозок поставил все на встречный удар, пытаясь с кастетом проломить височную кость. Если бы железка задела даже вскользь, то самое малое, что грозило Саблину, было бы тяжелое сотрясение мозга.
Женьке удалось опередить нападавшего. Резко выбросив руку, он почти смял гортань, а тело меж тем ушло с линии встречного удара влево. Теперь можно было отработать двоечку по печени и затылку. Противник повалился на заплеванный пол, звонко ударившись головой. Он был без сознания.
Только теперь, глядя на кастет, Женька подумал, что, судя по оружию, нападавший мог выбросить из вагона его безвольное тело прямо на ходу. Определить где и в какое время получен один из ударов тупым предметом было бы действительно непросто.
Оставалось решить, что делать. Этот бандюга пока не опасен. Час точно пролежит без сознания, да и потом минимум пару недель будет тошнота и все двоится в глазах.
Саблин привалил потерявшего сознание дядьку к стеночке и вернулся к себе. Надо было спешить. В поезде работала бригада. Хорошо, что банду погубила самоуверенность. Опять бежать.
Женька быстро собрался, прихватив с собой так и не опробованный напиток, и двинулся к выходу. К счастью, пока его не было, ничего не пропало. До нужной станции осталось буквально несколько минут. За это время оставшаяся компания вряд ли что-то успеет организовать. Лишь бы машинист был не в доле. Тогда придется прыгать на ходу. Фух. Слава богу. Поезд замедлился и затормозил.
Проводница так и не вышла. Отмыкать дверь пришлось самому. Закинув на спину рюкзак оккупанта, Женька спрыгнул на низенькую платформу, покрытую старым потрескавшимся асфальтом, и побежал в сторону низких строений.
