Вскоре я, наевшись и утомившись натянутой атмосферой, встал из-за стола, чтобы отправиться к себе (меня как наследника престола поселили в лучшем доме Курска – в губернаторском). Извольский по-прежнему заливался соловьем, а мой воспитатель уже нервно крутил ус – признак крайнего раздражения.
– А не прогуляться ли нам по городу? Признаться, я, вчера вечером был вовсе не в состоянии по достоинству оценить красоты города, столь любезно показываемые мне Петром Александровичем, – вклинился я в паузу, возникшую в момент, когда губернатор переводил дух после очередного потока лести. Восхищался моей истинно царской осанкой. Я мысленно согласился с Сергеем Григорьевичем – действительно достал уже.
– Как же, как же так! Ещё три перемены блюд! Вы просто режете мне сердце, когда я смотрю, как мало вы едите. Верно, вам нездоровится, хотя наверно еда не столь изыскана? Велите позвать этого негодяя повара?
– Нет уж, увольте! Повар здесь не причем. Напротив, передайте ему от меня благодарность. Я более чем удовлетворен изысканностью блюд. Ваша кухня выше всяческих похвал. Однако мне прискорбно видеть такое нежелание показать город. Верно, меня ожидает весьма нелицеприятное зрелище.
– Что вы! Как можно! – Губернатор аж переменился в лице. Граф и свита тоже уставились на меня с интересом. Видимо прерывать разговоры и пререкания таким образом, не входило в мои привычки.
– Тогда, я хотел бы привести себя в порядок и сделать несколько записей в своем дневнике, перед экскурсией по городу. Прикажите закладывать экипажи на полдень. Засим позвольте откланяться, – закончил я и отправился в свои покои.
Поднявшись к себе, мои комнаты находились на втором этаже, я тут же бросился к своему дневнику. У меня появилось множество вопросов, заодно я почувствовал, что пришла пора испытать возможности своего чудесного подарка. Я открыл дневник посередине и увидел слева вверху лишь два слова: 'Введите запрос.' Избалованный веком высоких технологий, компьютеров и клавиатур, я, немного завис на том, каким же образом должно ввести запрос и чисто случайно заметил 'современные' письменные принадлежности на моем столике возле окна. Ну конечно, перо и чернила! Усевшись за столом и обмакнув гусиное перо в чернильницу, я красивым почерком, выдававшим немалую сноровку в пользовании пером, вывел 'Извольский'. Несколько мгновений ничего не происходило и я уже задумался, а не поехала ли у меня крыша, тихо шурша шифером, но тут на странице проступил написанный красивым каллиграфическим почерком ответ. 'Найдено двенадцать тысяч триста пятьдесят два варианта. Вывести все данные?'
'Нет'. Написал я, и надпись пропала. 'Петр Александрович Извольский' уточнил я запрос. На что вполне логично получил ответ 'Найден тридцать один результат. Вывести все данные?'
Да это же, как гугл, порадовался я своему открытию, быстро стер все записи словом 'Нет' и набрал более точный запрос: 'Губернатор Курска Петр Александрович Извольский.' Получив исчерпывающий ответ на два десятка страниц, попробовал прибавить к запросу в конец слово 'кратко' и, наконец, получил то, что хотел. Нет, эта штука получше гугля будет, особенно если не врет.
Пробежав глазами полстраницы материала об Извольском, я не удержался и брезгливо сморщился. Абсолютно бесхребетная личность, никак себя не проявил, просто плыл всю жизнь по течению и, благодаря своему высокому положению, заплыл так далеко. Рожденный ползать летать не может, но заползти может очень высоко – как раз про таких как он было сказано.
'У меня есть какое-нибудь задание?' – задал я следующий пришедший на ум вопрос.
'Информация недоступна. ' И все. Как я не изгалялся над составлением вопросов более подробной информации получить мне не удалось. Как, впрочем, не удалось узнать ничего нового о пославшем меня сюда, и о других слишком уж философских вопросах, о смысле бытия, Боге и абсолютной истине. Всюду я натыкался на 'Информация недоступна' и, в конце концов, оставил это бесполезное занятие. Думаю, уж если Он захотел, то сумел озаботиться составлением артефакта таким образом, чтобы я ничего лишнего и не нужного для дела не узнал. Вернувшись, таким образом, снова к Извольскому, я задумался и, ради праздного любопытства, пожелал узнать побольше о предыдущем губернаторе Курска, и не пожалел.
Сам факт того, что даже краткая информация по бывшему губернатору, Владимиру Ивановичу Дену занимала в несколько больше раз больше места чем по Извольскому, уже говорил сам за себя. Этот человек, с такой нерусской фамилией, был личностью. О нем можно было много чего сказать, в основном хорошее, но чего уж там, идеальные люди бывают только в сказках, были и у Владимира Ивановича свои минусы, которые, однако, были несоизмеримо меньше его достоинств. Бегло прочитав краткий обзор его жизни, второй раз я прочитал уже гораздо внимательней и вдумчивей, а после, читая подробную информацию о генерал-лейтенанте, просто ухахатывался, непрерывно восхищаясь им и его поступками. Да, его жизнь буквально изобиловала анекдотами, связанными с его честным, прямым и вспыльчивым характером! Не заметив как подошло время поездки, я оказался застигнут врасплох вошедшим ко мне без стука Строгановым (он был один из немногих кого Николай ранее пожаловал этим правом) и быстро захлопнул дневник.
– Ваше высочество, вы ещё не готовы? – Брови моего воспитателя удивленно поднялись вверх.
– Простите граф, увлекся своим дневником. А разве экипажи уже поданы? – получив утвердительный ответ, я добавил. – Через несколько минут я спущусь вниз.
Быстро переодевшись с помощью моего адъютанта, я оставил покои, бережно унося свой дневник под мышкой. Но посреди лестницы вовремя спохватился и обратился к Барятинскому.
– Князь у меня к вам есть замечательная просьба, если вас это не затруднит.
– Я в полном вашем распоряжении Ваше Высочество! – отрапортовал Барятинский вытянувшись по струнке и поедая меня глазами.
– Пока я буду на экскурсии, окажите мне услугу, найдите генерал-лейтенанта Дена, бывшего ещё недавно здешним губернатором и передайте ему, что я хотел бы встретиться. Насколько я знаю, вы хорошо знакомы с городом, кажется, у вашего семейства здесь есть одна из родовых усадеб, так что это должно не составить вам труда?
– Так точно. Разрешите выполнять? – гаркнул Барятинский.
– Да, конечно, идите, – отослал я его движением руки.
Князь молча козырнул, щелкнул каблуками и, развернувшись, чуть ли не бегом бросился вниз по лестнице.
Вскоре мы покинули дом губернатора. Впрочем, я бы сказал, что это был настоящий дворец, особенно если посмотреть по меркам моего времени. Выйдя на улицу, я увидел огромную шестиместную губернаторскую карету с фельдъегерями и тарантасом ожидающую меня посреди парадно вымощенной мостовой напротив выхода. Собравшаяся по другую сторону дороги огромная толпа горожан при виде меня разразилась ликующе громким 'Ура!'. Воспоминания Николая и остро испытываемые мной ожидания толпы, не позволили мне просто усесться в карету. В сопровождении флигель-адъютанта я подошел к собравшейся толпе. Приняв от городского головы хлеб-соль (из-за вчерашней задержки в пути я прибыл в город слишком поздно и торжественной встречи не получилось) я перебросился несколькими словами с собравшимися дворянами и купцами. Затем прошелся вдоль растянувшейся толпы, попутно благословляя младенцев, которых матери тянули ко мне. Я испытывал весьма противоречивые чувства, с одной стороны мне было крайне лестно лицезреть такую любовь народа к себе, а с другой – я же не икона какая-нибудь, чтобы на меня чуть ли не молиться и не святой, чтобы кого-то благословлять. Хотя, припоминая случай в Саратове, иногда наоборот, Николая благословляли седые старцы растроганные моей простотой и близостью к народу. Тем не менее, некий неприятный осадок у меня остался – не привык я к такому.
