В школе Зденек учился слабо, хватал больше по верхам — хотя малым был сообразительным, и учитель математики это признавал. Но здесь мало кто налегал на учебу — чем выполнять домашние задания, пацанва шлялась по лесу, по окрестностям, высматривая таможенников и казаков. В шесть лет у него появился собственный сотовый телефон, батя подарил. В восемь попавшиеся ему в лесу казаки отняли телефон и, раздосадованные срывом засадных действий дали ему пенделя — но он добежал до дома, и предупредил остальных, что в лесу казаки. На сей раз телефон ему купил не отец, а контрабандист, которого все звали Маршал — кличка такая, заменившая ему имя, самый крутой контрабандист окрестностей, глава преступного сообщества контрабандистов в районе. Сейчас и Маршал разматывал на северах свои пятнадцать лет — но Зденеку на это было наплевать. Это была игра и в ней иногда проигрывали.
Сейчас Зденек залег на опушке леса — он наблюдал за посадочной площадкой. Посадочной площадкой это можено было назвать лишь с усмешкой — ровный отрезок дороги, утоптанный, вручную выровненный. Но контрабандистам хватало и такого. Этой ночью они с батей ждали с той стороны «пчелку». Пчелка — так назывался самолет, словно специально созданный для контрабандных операций и выпускающийся недалеко от Варшавы. Легкий и дешевый моноплан, приводимый в действие двумя автомобильными движками и питающийся не керосином, а автомобильным бензином, с фюзеляжем квадратного сечения, словно созданным для того, чтобы грузить туда квадратные бочки-емкости на пятьдесят литров спирта каждая. Он создавался для того, чтобы опылять поля — но идеально подходил для контрабанды, и десятки таких пчелок сновали туда — сюда через границу. Контрабандисты только перекрашивали их в черный цвет и добавляли радар — для того, чтобы отслеживать русские Аисты — самолеты погранслужбы — и беспилотники, сторожащие границу. Для того, чтобы взлететь, ему доставало всего ста двадцати метров взлетки, но даже это расстояние можно было сократить. Всего то — крюк на хвосте, ствол дерева, петля. В нужный момент, когда двигатель достигает нужных оборотов, петлю распускают и самолет как бы рывком начинает разгоняться. Конечно, он может и скапотировать — но это уже от пана летака зависит, летать уметь надо.
А зараз самолет отнимут? А это, паны полициянты, доказать надо что он для контрабанды используется. В приграничной полосе — вредителей полей больше, чем где бы то ни было в мире. Пшеница тут не сильно хорошо родит, родит картошка, а на картошке известная беда — колорадский жук. В приграничье поля по два раза в неделю с воздуха опыляют, гербициды распыляют и удобрения вносят. А то и чаще. Днем опыляют, а ночью бак для гербицидов из грузового отсека снял и…
Итак, Зденек сидел в засаде, осматривал окрестности в бинокль и следил за полосой. В нужный момент он посигналит фонариком летаку — можно — и зажжет костры из заранее приготовленных, пропитанных бензином тряпок и дров — чтобы обозначить посадочную полосу. Батя ждет чуть дальше, как самолет сядет — он подскочит с трактором и они разгрузят товар с самолета. Злотые за товар передавались не летаку, летак всего лишь извозчик — а куда, Зденек не знал. Это взрослые дела, он пока мал чтобы это знать.
От нечего делать, Зденек насвистывал песенку. Песенка была простой и незатейливой — как польский гусар махнул саблей, и от этого москаль обдристал свои штаны и побежал. Здесь такое многие пели…
Рокот тракторов — из-за этой песенки, и из за мыслей об одной паненке, сильно отвлекавших от наблюдения, он услышал только тогда, когда увидел сами трактора. Два трактора с прицепами с высокими бортами, неспешно перлись прямо по дороге, направляясь к границе. Худо было то, что дальше со своим трактором стоял батя, и если они проедут дальше — то увидят его.
Зденек достал сотовый, прощелкал номер бати — сотовый здесь брал, если бы не брал, здесь бы никто не работал.
— До тебя два пердака едут — коротко доложил Зденек. Пердаками они называли тракторы, использующиеся в сельском хозяйстве: какими же идиотами надо быть, чтобы в пограничной зоне — в земле ковыряться?!
— А, шоб их… — выругался отец — курва блядна… Люди есть?
Зденек хотел ответить что нету — но тут, с одного из тракторов он услышал смех, который был слышен даже через рокот тракторного дизеля.
— В кузовах.
— Бисовы дети. В тебе — все?
— Да.
Отец положил трубку.
Зденек не знал что делать. На всякий случай — залез на дерево, дабы как следует осмотреть окрестности в бинокль, вдруг казаки. Но ничего не увидел.
Через десять минут отец позвонил сам. Зденек уже весь измотался.
— То сербы — сказал отец — не наше дело. Нехай едут.
— Мне ждать?
— Жди.
Передовой лагерь
Пограничная зона. Австро-Венгрия
Задача была довольно простой — следовало провести в зону, обозначенную как «три-семь» на карте группу «активистов» числом двадцать бойцов и передать ее местным, представителям сопротивления. При этом, группе поляков придавалась еще местная группа, группа усташей (так сейчас говорить было не принято, но это были именно усташи) силой в двадцать штыков и группа САСовцев — четверо. У бойцов САС была отдельная задача — разведка приграничной полосы. При этом, им был отдан недвусмысленный приказ: в случае засады отходить, при невозможности оторваться первыми уходит британцы, далее — все остальные. Все в этой группе, кроме британцев были расходным материалом, которым можно и пожертвовать в случае чего.
Вообще, сама эта операция вызывала у главного сержанта Миддса большие вопросы. Первый — зачем она вообще нужна? Сорок четыре человека через границу, двадцать четыре обратно — для чего? Не проще ли — фальшивые документы, пограничный переход, коррумпированный таможенник, который найдется на любой границе? С какой целью они ломятся в окно, даже не в окно, через стену — когда дверь распахнута настежь!?
Второй вопрос — сами ополченцы. Первый сержант на время службы не раз видел самые разные военизированные формирования, часть были повстанческими, часть — организовывались каким-либо государством, и ему приходилось делать из сбродного воинства хоть какое-то подобие британской воинской части. Опираясь на свой богатый опыт, первый сержант выделил для себя несколько признаков, незаметных неопытному взгляду — но которые позволяли определить, насколько боеспособна та или иная воинская часть. Посмотрев на усташей и польских повстанцев, первый сержант пришел к выводу, что их здесь хоть и научили много чему — но дисциплина хромала. Оружие усташи чистили регулярно, держали некое подобие строя — а вот с ножами у них были проблемы. Настоящий, опытный солдат не поволочет с собой здоровенный, похожий на саблю тесак сорок сантиметров длиной в тыл противника. Правило простое: каждый лишний грамм веса — на счету. Тесак весит столько же, сколько две пачки с патронами, которые будут куда нужнее. Тесак берут только если хотят «резать головы русским свиньям» — а это глупость и недисциплинированность, грозящая срывом боевого задания. Сам первый сержант носил при себе многофункциональный инструмент, в котором было небольшое лезвие и спицу, заточенный штырь с самодельной рукояткой. Почти ничего не весящее и очень опасное оружие.
