Алексей Переяславцев - Негатор. Вживание неправильного попаданца

Ознакомительная версия.

К моему огромному удивлению, план был в основном одобрен. То ли мои соратники недослушали, то ли я плохо им изложил.

Само собой разумеется, план оказался короткоживущим.

Коррективы внес тот самый тип, что стерег дорогу. А по той дороге ехала личность, и эту личность он остановил. При этом тип в самых решительных выражениях потребовал отдать ему (типу) письмо, которая личность, мол, везет. Личность, в свою очередь, стала упирать на шапку фирменных цветов и перо на таковой. Главным же аргументом было то, что тип, судя по его одежде и поведению, никоим образом не является адресатом спорного письма. Последующие возражения типа сводились к тому, что он, тип, никогда себя и не выдавал за адресата, но письмо ему ну край как нужно. Вторая часть возражений включала в себя угрозы причинения тяжких телесных повреждений. При этих словах моя стража решила, что есть повод вмешаться. Узрев себя в оппозиции трем противникам, тип повел себя так, как будто стояла глубокая осень: увял и съежился. Уехать ему не препятствовали. Гонец же благополучно проследовал вплоть до поместья, где Моана приняла письмо под обещание немедленно доставить его мне, тем более, что она была одним из двух адресатов.

Письмо было недвусмысленным: нас с Моаной ставили в известность, что отправитель его Сагор-ум, бывший секундант в поединке с Манур-огом, уже мертв, ибо только в этом случае мы смогли это письмо получить. В письме содержался также подробный анализ причин смерти с указанием конкретного виновника.

— Тем меньше причин оставлять Хадор-ала в живых, — подвела итог Моана. Возражений не было.

К моменту, когда Хадор-ал выходил из дома в свое обычное время, мимо двери проезжала двуколка. За кучера сидел скромняга, скрывавший лицо под надвинутым на глаза капюшоном. На месте пассажира, развалясь, сидел субъект, не скрывавший своего лица, хотя ему-то как раз это следовало делать: физиономия его была изуродована громадным и совершенно жутким на вид шрамом. Любой благонамеренный обыватель при виде пассажира должен был сделать два вывода: во-первых, рожа эта совершенно уголовного вида; во-вторых, ее владелец явно нуждается в деньгах (иначе бы он свел шрам у мага жизни). Третий вывод следовал из первых двух и заключался в том, что данный субъект, весьма возможно, станет лечить свое безденежье в ближайшее время методами, не одобряемыми законом.

Обладателем такого замечательного шрама был лично я. Шрам был наведен совместными усилиями Моаны и Ирины. Это украшение лица служило средством запоминания. Все прохожие должны были его запомнить — шрам, а не лицо. А вышеприведенный силлогизм (на мой взгляд, достойный Аристотеля), побуждал пешеходов не особенно вглядываться в лицо.

Сам я даже не глядел на Хадор-ала. Поэтому я не видел быстрого взгляда, который бросил на меня высокопочтенный. Мне и не нужно было на него глядеть. Мне всего лишь было нужно проехать мимо на расстоянии не более десяти метров, чтоб сделать дело с гарантией.

(сцена, которую я видеть никак не мог)

Хадор-ал вышел из дома в обычное время и, как обычно, у дверей его ждал экипаж. Рядом неторопливо проехала двуколка. Лицо пассажира невольно привлекало внимание: харя со шрамом, при виде которой впору стражу звать. Разумеется, каким бы ни был уголовником этот человек, он не был настолько безбашенным, чтобы замыслить хоть что-то против кандидата в академики. Впрочем, он и глядел в другую сторону.

Об этом неприятном типе Хадор-ал забыл через минуту. Его ждали ученики.

Он уже вышел из экипажа и направился к дверям, когда привычное легкое усилие, направленное на подготовку к учебным заклинаниям, встретило пустоту. Пожалуй, не маг мог бы сравнить это ощущение с тем, которое испытываешь, спускаясь по лестнице и промахиваясь по ступени. Чаще всего это оканчивается тем, что нога, пролетая мимо опоры, все же попадает на следующую ступень. Все последствия — пара крепких слов. Но вот это краткое ощущение пустоты вместо привычной уверенности в опоре — оно удовольствия не доставляет.

Хадор-ал остановился и пробежал мысленно по магическим потокам внутри себя в поисках силы. Ее не было нигде.

Дальнейшие действия кандидата в академики были столь же инстинктивными, как у не слишком опытного пользователя с мертво зависшим компьютером. Клавиша Esc, клавиша Enter, клавиша пробела, клавиши Ctrl-Alt-Del. Хадор-ал пытался включить амулет-накопитель, амулет-усилитель. Ничего не помогало. Даже амулет с Неуничтожимым Кристаллом никак не реагировал.

Мысль Хадора-ала металась в поисках решения. Первым делом отменить занятия вплоть до особого извещения, это ясно. Потом немедленно домой. Там запасы кристаллов. Но тут же подумалось, что они не помогут: лучшие кристаллы маг носил при себе, в том числе Неуничтожимый Кристалл. Но дома есть книги. Не может быть, чтобы там ничего не удалось найти.

Работа хорошего секретаря включает в себя угадывание настроения и намерений шефа. Секретарь Хадор-ала причислял себя (с полным на то основанием) к хорошим. Но именно в этот раз он не мог угадать состояние начальника. Такого не только не было в его долголетней практике — его и быть не могло. Настроение-то он как раз угадал, хотя это было бы под силу любому другому. Но по абсолютно неясной причине гневный шеф бросился в библиотеку. Разумеется, секретарь прекрасно знал содержимое библиотеки хотя бы уже потому, что именно он приносил оттуда книги по требованию высокопочтенного. Помнил секретарь и то, что шефу эти книги большей частью ни к чему, поскольку тот знал их почти наизусть. И уж если Хадор-ал сам кинулся в них шарить… Но кое-что секретарь понял мгновенно: произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее, и посему беспокоить шефа ни в коем случае не следует.

Поэтому звонок дверного колокольчика никак не мог показаться секретарю чем-то значимым, когда тот шел открывать дверь с намерением спровадить незваного посетителя как можно скорее.

Разумеется, особо почтенную Моану-ра секретарь узнал — иначе он не был бы хорошим секретарем. Он уже собирался завернуть посетительницу в самых вежливых выражениях, когда та прервала так и не начавшуюся речь:

— Скажите высокопочтенному, — тут на губах у доктора магии жизни мелькнула непонятная улыбка, которую, впрочем, самый неопытный секретарь не принял бы за доброжелательную, — что госпожа Моана-ра прибыла по тому самому неотложному делу, которое в данный момент очень волнует высокопочтенного.

Тот же проблеск такой же непонятной улыбки.

Ознакомительная версия.