- Ну, то, что часы сломались, могло и случиться...
- Так я же по своим ощущениям чувствовал, что еще даже не вечер, а тут ночь...
- Ну... а может с тобой, как с теткой Меланьей, случилось? Она, по ее словам, шастала по лесу три дня, нашла все-таки обратно дорогу, а ее дома встречают, как будто она часа на три уходила... Ох и скандал был! Она своего зятя чуть не скалкой начала утюжить, пока соседи не зашли на крик и не сказали, что сегодня с утра ее видели у колодца с корзинкой. Она и на них взъелась! Мол, вы тут сговорились, хотите меня со свету сжить... Уж ей тогда телевизор включили, новости показали, только тогда и успокоилась. Правда, у тебя время в другую сторону отыграло, но очень похоже...
- Не знаю Вовк, может и так.
- А чё там, с третьим дубом-то, чего ты его поминаешь постоянно?
- Да был он, был! - в полный голос закричал Тимка, - мы же там помост соорудили на ветвях и перила! Ты там еще навернулся вниз и левую руку сломал, тебя еще на буханке в медпункт возили в районный центр! И шрам остался на запястье от этих стержней... как его... Илизарова, вот!
- Где? - задрал рукав рубашки Вовка.
- Ну... вот тут должен быть, - неуверенно закончил Тимка, - Не вру я, Вовк...
- Знаю...
- Эй! Слышен крик, а драки нет, - донеслось от костра, - давай ребятня, подваливай, гуси в глине уже пропеклись, сейчас доставать будем...
На скатерке по волшебству появились ложки, вилки, пластиковые тарелки и стаканы, бухнулась фляга с водой, залитая по горлышко у родника, и пара запотевших бутылок водки, охлажденных в прибрежной воде. Михалыч с Николаем, разделывающие в сторонке на траве гуся, истекающего умопомрачительным запахом запеченной дичи, тут же одобрительно крякнули:
- Ну, Вячеслав Владимирыч, знаешь чем порадовать, а то нам как-то не до нее, родимой, было, когда этого сорванца искали.
Тут же разодранная на куски птица разлетелась по тарелкам и через пару минут, сопровождаемых пластиковым звяканьем стаканов и хрустом перемалываемых челюстями кусков, пошел неторопливый разговор о жизни, ничем не отличающийся от тысяч таких же разговоров на кухнях необъятной страны.
- Вот вы, пацаны, на нас неодобрительно смотрите, вот особенно ты, Тимофей, - начал, как самый старший, Михалыч, - спиваются, мол, как другие мужики в деревне... В чем-то ваша правда, хотя еще пару лет, и Вы сами начнете хохолки друг перед другом и девками задирать, да горькую потреблять, а уж курить-то втихаря наверняка пробовали не раз уже...
Только заметьте, молодежь, Ваши отцы отличаются от других мужиков в деревне, ума то не пропивают, а посмотреть со стороны местных... эээ... местной пьяни, то трезвенники трезвенниками. Только по своим, да церковным праздникам. Ну, вот еще под такой великий повод, как сегодня. А руки то у них какие золотые! Вот твой отец, Вовка, во-первых, с образованием. Ветеринар - человек на селе всегда уважаемый. Во-вторых, свое хозяйство и опять же тут профессия пригодилась. В третьих, в помощи никому не отказывает, лечит скотину соседям за спасибо... Другой бы и плюнуть без денег не согласился бы, а он и в дождь и снег... За это и жинка его поедом ела, а потом как сверкнуло ей в глаза золотишком, бросила все и укатила... Эээх..
- Михалыч, хватит, при детях-то...
- Извини, извини, Слав, просто свои потуги на этом пути вспоминаю...
- Да ладно, тебе, пап, - отозвался Вовка, - а то я не понимаю ничего, у мамы с отчимом только и разговоры, кто что купил, да кто что надел... Вот в возраст войду и к тебе перееду.
- Ну, ну...
- Так вот, про что это я... Вот я и говорю, с головой у вас отцы, ребята, - продолжил, улыбнувшись, Михалыч. - Твой, Тимка, в молодости механизатором был, а как колхоза не стало, новую профессию освоил, теперь в кузне горбатится... Если кому оградку сковать, или починить что по хозяйству, то к нему. Николай Степанович, родной наш, помоги, выручи, век не забудем... Так, Степаныч?
- Да уж кончились кованные оградки-то... едрена Матрена. Навезли польских заготовок... теперь дешевле купить их в магазине, да приварить где душа ляжет у заказчика. Ручная ковка ни кому не нужна... По крайней мере, сюда в глубинку за этим уже никто не поедет...
- Да, говорят, ты ножи теперь взялся изготавливать, да узор травить на клинках научился? Покажешь? - заинтересованно спросил егерь.
- Да что там показывать... Так, пару на заказ сделал... Не скажу, что все премудрости при этом освоил, на любительском пока уровне...
- А травишь-то как?
- Да, этим, как его, хлорным железом... Тут ведь не это главное, а нарисовать, чтобы рука не дрогнула...Окунаю в парафин клинок, а потом по нему корябую. Вот это как раз самое муторное...
- Угу, угу... Главное ведь, ребятки, для нашего человека, чтобы у него какая то цель большая была в жизни, дело ли интересное, или чего-то достичь ему хочется, или оставить по себе добрую память. Что то возвышенное, что-ли, не просто кусок урвать... Тогда он жилы из себя рвет, стараясь этого добиться. Вон как страну расширили! Ведь впереди всегда простые поселенцы шли, навстречу опасности, к вольной жизни!
- От плохой жизни они убегали, Михалыч, от крепостничества, от притеснений...
- Не всегда, Слав, не всегда. Вот у меня прадед, держал на Кубани табун лошадей, дом богатый был. Когда Столыпин землю раздавал в Сибири, то он все продал и со всей семьей рванул в те места. Не поверишь, за месяц, пока добирались, почитай все деньги пропили, приехали на место голы и босы... Получили земельный надел в тайге, топор да лопату, как говорится, в зубы за казенный счет, и вперед... Так за год он на кедровых орехах так поднялся, что опять скотину и лошадей завел и дом поставил... Зачем все это ему надо было, а? Что-то просит все время русская душа, к чему то стремится, а вот не получает она того, что нужно и через некоторое время человек ломается. Или спивается, или засасывает его трясина стяжательства... Вот, поэтому, у нас гениев и талантов не меряно. А с другой стороны, полно опустившихся людей или такой сволочи, что рука отказывается пристрелить, хочется зубами рвать... Только вот никто понять не может, что эта душа просит то, поэтому во всем мире и говорят о ее загадке.
- Ну, не скажи, Михалыч, - влез в разговор Николай, - иногда человек такой рождается, что с детства его не научить ничему доброму нельзя, все под себя гребет, едрена вошь... все только я да я, да для себя, какая уж там душа? Встречал я и таких, да не так уж и редко...
- Бывает и такое, бывает. Иногда случается на переломах истории, как у нас было. Народ звереет от голодухи, нищеты... Все ходят нервные, злые... так что может это и генетически передается... Потом все устаканивается, конечно, но поколение вырастает почти напрочь отмороженным...
