Развлекается, свинья, пока невинных женщин убирать заставляет.
— От зари до зари, — не поведя и бровью отвечает Лирон, заставив меня вспыхнуть от гнева (хорошо, что не в прямом смысле этого слова).
— Что??? И я... — но больше выразить свое недовольство не успеваю, ведь из дверей выходит высокий мужчина, в красной ливрее, с золотыми пуговицами и нарядной униформой, и прежде чем я взрываюсь гневной тирадой, чувствую звонкую пощечину от его руки.
— Молчать, дура. Слугам запрещено разговаривать в присутствии знати. Простите за неудобства, эйре де Фракас. Девчонка будет наказана за непослушание.
— Эдвард, будь с ней мягче. Она немного... «куку», — маг делает характерный жест пальцем у виска.
А я стою, как вкопанная, чувствуя жгучую боль на щеке. Так унизительно. Несправедливо. Невежливо. Я всего выражала свое мнение, а тут... И так больно становится на сердце, что очень хочется хлопнуть дверью, убежать и расплакаться в каком-то темном уголке. Но не могу себе позволить такую роскошь, как слезы. Только не возле этих черствых уродов.
Между тем так называемый «Эдвард», что, видимо, является моим новым начальником, хватает меня за шиворот и силой тянет на улицу.
Сопротивляться ему не успеваю, поэтому едва не выпадаю из дверей дома, заметив, что на дворе совсем стемнело.
— Девчонка, — процеживает седой, испещренный морщинами мужик.
— Катарина, — выжимаю из себя имя, потому что лучше быть Катариной, чем «девчонкой».
— Мне не важно, как тебя зовут. Чтобы больше ни разу не видел, как ты открываешь свой грязный рот в присутствии знати. Поняла?
Его глаза горят таким праведным гневом, что только киваю головой, боясь получить еще одну пощечину, которые, этот урод, наверняка, любит раздавать направо и налево.
— А когда к тебе обращаются, то в ответ: или киваешь головой, или коротко и четко отвечаешь, склонив голову так низко, насколько тебе суставы позволяют.
Еще раз киваю головой и опускаю вниз глаза. Ну его... Смотреть на это чудище. Еще отхвачу случайно, если его руки будут чесаться.
— Теперь относительно самих обращений. Эйр де Фракас сказал, что ты совсем темная и ничего не знаешь. Поэтому запомни, как молитву перед сном, что к магам слуги обращаются, добавив перед фамилией слово: «эйр», если это мужчина и « эйра», если женщина. К обычным смертным можно говорить: «сэр», «леди», «мадам». А теперь пойдем за мной во дворец, там горы работы. Нужно до рассвета успеть почистить серебро и подготовить несколько комнат, для визитов гостей.
— К рассвету? — восклицаю перепугано. — А спать когда?
— Спать? — удивленно ползут вверх брови начальника. — Спать будешь, когда выполнишь все поручения. Кстати, сегодня будешь работать в паре с Лейрой. Она тоже новая, но во дворце уже месяц, поэтому быстро введет тебя в курс дела.
На этом наш диалог и мое «обучение», кажется, закончились. Эдвард явно не любит болтать. Он скупой, злой, равнодушный сухарь. Еще и длинный, как лестница. Фу... Ненавижу подобных типов. Такое впечатление, что в этом королевстве нормальные мужчины перевелись, а остались одни только козлы.
Итак, догоняя его широкими шагами и путаясь в тканях платья, я впервые попадаю во дворец. Но рассматривать и удивляться нет времени. Ведь мы быстро ныряем в какие-то темные переходы и на всех парах мчимся куда-то вперед. Чудо, что ни разу не споткнулась и не поцеловала носом землю. В такой то темноте! Не мешало бы этому допотопному королевству завести электричество или придумать приборы для ночного видения. Это же можно голову разбить, как минимум. А как максимум: то и вовсе заблудиться, умереть от голода и стать скелетом в углу. Ох… Куда же мою несчастную душу те принцессы принесли? Хочу обратно на планету Земля!
Как только вижу свет впереди, что сочится из открытых дверей, то с облегчением выдыхаю, ведь наконец попадаю в пункт назначения. Это небольшая комната: с низким потолком и кучей шкафов, наполненных столовым серебром. Также здесь есть высокий деревянный стол и рыженькая девочка (на вид ей лет пятнадцать), которая держит в руке тряпку и изо всех сил натирает кастрюлю.
— Сэр Эдвард, — вскрикивает перепугано бедняга и склоняет голову так низко, что чудо, как не ударяется лбом об стол.
— Лейра, сегодня тебе сказочно повезло. Работать будешь вместе с Катариной. Она новенькая. Надеюсь, что к рассвету все серебро будет блестеть, потому что если нет... — его брови грозно ползут вниз.
В ответ рыженькая кивает, а начальник удаляется, прожигая меня уничтожающим взглядом. Наконец... На душе сразу легче становится, когда это чучело выходит вон.
— Катя, — подхожу к служанке и протягиваю руку для приветствия.
Она таращится на меня, как овечка, и громко сглотнув слюну говорит:
— Лей-р-ра, приятно по-познакомиться.
Господи... Какая же она забитая! Такое впечатление, что этот Эдвард-жаль-что-не-Каллен, начисто всех здесь запугал. Плохи дела. Но у меня фамилия Громова, поэтому как-то прорвусь. Не знают они еще славянского характера! Еще будут жалеть о том, что взяли на работу уроженку Руси.
— Значит, Лейра, дело обстоит так. Я не здешняя, ничего и никого не знаю, поэтому по правде: не привыкла подчиняться и корчить из себя святошу. Меня зовут Екатерина Громова, а еще меня раздражают все эти наглые козлы. Как вы только на них работаете... Так вот... К чему веду. Каким-то чудом мне надо выжить в этом дворце и не сойти с ума, надеюсь, что мы найдем общий язык. А если дела пойдут вверх, то как-то устроим переворот и докажем, что каждый человек имеет равные права со всеми остальными.
Вываливаю монолог на одном дыхании, еще и с гордо поднятой головой. А рыжая... Она сначала краснеет, потом бледнеет, в конце отходит назад, и, как заяц в пасти волка, оглядывается, смотрит не услышал ли случайно кто-то ересь, которую я себе позволила озвучить.
— Катарина... Кат... Так нельзя... Здесь... Ох. Тебя убьют, если будешь вести себя вызывающе и нагло. Король… Очень не любит простых людей. Он презирает их... Лучше тебе, и мне, и всем не подвергаться опасности.
Кажется, что скоро у Лейры начнется нервный тик. Да... инфаркта мне здесь не надо, поэтому многозначительно выгибаю одну бровь и подхожу к столу.
— Не парься. Пока никаких переворотов. Лучше расскажи мне о здешних порядках. С кем можно дружить, к кому лучше не подходить. Хочу знать все и даже больше. Ведь ночь длинная, а серебра много.
Рыжая напряженно сжимает тряпку в руке и смотрит на меня одновременно испуганным, но и заинтересованным взглядом. Кажется, что не все потеряно, и если приложить усилия, то из этой малютки получится нормальная женщина.
Поэтому дарю ей милую улыбку и готовлюсь к долгому разговору. Кто еще может знать все сплетни дворца, если не слуги? А знания — это оружие. Поэтому надо хорошо вооружиться.
Глава 5. «Несказочные обязанности»
«А что подумал по этому поводу Кролик, никто так и не узнал, потому что Кролик был очень воспитанный»
Алан Александр Милн «Винни-Пух и все-все-все»
* * *
Короче, ситуация неутешительная. Все вокруг требует существенных изменений. Крестьян и людей, которые не имеют магических способностей — воспринимают, как рабов, что должны подчиняться всем магически одаренным. Любые попытки революций еще ни разу не приводили к успеху. Здешняя монархия хуже нацистского режима: каждый, кто не так высказывается против короля, или его сторонников, или против его решений — ждет публичная казнь с помощью острой гильотины. Поэтому все жители сидят тихо, как мыши, и публично не критикуют коронованных особ.
