Наконец, прибыли вожделенные перья! Скоренько обучил индейских посланцев несложному искусству прививок. Вот, прямо на них самих и обучил. Потом загрузили на их кораблики часть наших коровок, пораженных оспенными везикулами, так пузырьки оспенные на теле по-научному называются. Щедрый жест. Сами бы они еще головы ломали над способом получения сих рогатых, пригодных для получения вакцины. А потом наш флот еще и безопасную дорогу назад для индейцев проторил. Тут уж никакой благотворительности, просто перед отбытием нужно было дать хорошую острастку испанским капитанам, чтобы к нам на остров в отсутствие части наших сил те лезть не надумали.
Промчались до Кубы. Индейцы где-то сзади телепали. Тут обнаружили приличное количество испанских судов. Причем, готовых к отплытию. Куда это они собрались? Выяснилось, что к себе на Родину. Монарх их затеял в Европе новую драчку, вот и призывал верных воинов под свои знамена. Заодно и добытые в Новом Свете богатства внеочередным караваном доставят. Со всех сторон хорошо испанскому государю. А что испанская армия в Мексике подвергается риску обрыва морских коммуникаций, так это — так, из несущественного. В самом ведь деле, у индейцев одни пироги в наличии, а европейцев у берегов Америк испанцы за последние полгода значительно повыбили. Не считая нас, конечно. Но мы мирные! Нам война с Испанией тем более ни к чему! Пусть с ними ацтеки с майя воюют. А мы в сторонке постоим. Даже торговать с обеими сторонами конфликта будем. А уж кубинский губернатор то, как рад был, что мы не стали бычить и предложили торговлю вместо войны. Даже самолично созвал всех потребных нам торговцев к себе во дворец и не покинул нас, пока все контракты не были заключены. Вот какой хороший человек оказался!
Довольные мирным разрешением проблемы мы вернулись к себе. Кого-то разгружать, а кого-то и снаряжать скоренько. Подошло время для отбытия тех трех кораблей, что отправятся в славный город Ригу.
Хотите, верьте, хотите, нет, но Годунов то наш оказался магом! Это мы с ним доподлинно выяснили, когда он попросился со мной в Переходную Зону. Напомню, жрецы майя уверили нас, что без личной Силы туда никаким образом не попасть. А вот Борис попал. За руку вслед за мной, как Пятачок за Винни Пухом. Не обманули краснокожие. Стоит, озирается на буйство зеленого цвета в зарослях вокруг. А потом я все честно и подробно ему обсказал. Про то, что повышение его Силы здесь возможно только в результате схватки не на жизнь, а на смерть с пришедшим чудом неведомым. Годунов даже до конца не дослушал, стоит, как болванчик головой мотает. Мол, хочу-хочу! Попросил его продемонстрировать, каким оружием он обзавелся на здешней стороне. Будете смеяться: малюсенький перочинный ножик. Лезвие сантиметров пять длиной, не больше. Начал его отговаривать, а Борис этим своим ножиком с ближайшего куста ветку срезал, да принялся прилаживать свой ножик к ней на манер копья. Я и не думал, что так можно! Что ж, будем рисковать жизнью вместе. Для поединков мой друг еще очень слаб. Но майя рассказали мне, как у них заведено повышать силу неофитов. Вместо поединка один на один там выставляется условие призыва малой стаи из мира Инферно. Стая малая, не больше десятка особей. Особи тоже — малые, примерно по силе равны индейским неофитам и совсем не разумные, чистые звери. Вот против них у индейских учеников есть шансы. При поддержке учителя, конечно. А весь профит при победе делится в зависимости от степени участия. Так что, Борис на острие атаки будет, а я подстрахую. Так и сделали. На призыв явились собаки краснокожие. Не как индейцы, у тех окраска кожи скорее под бронзу, а именно пурпурно красные. Без шерсти и хвостов, зато зубов в их пастях что-то многовато было. Впрочем, я же не собачий стоматолог, мог и ошибаться.
Ох и лют Борька оказался в битве. Двоих своей тыкалкой заколол, пока не сломалась та. А третьего песика обхватил руками и задушил. Остальных я перебил, защищая упавшего в охапку с хищником Годунова.
Уф! Все получилось, как задумывалось. А то шибко я волновался. Индейцы рассказали, как раз к ним вместо малой стаи большая пожаловала. Голов из шестидесяти. Тогда только их старший жрец и уцелел. А десяток почти подготовленных воинов, наподобие того, от которого мне кровавая регенерация перепала, были разорваны. Обошлось!
— Ну, как, чувствуешь увеличение сил? — Первым делом поинтересовался я у Годунова, когда мы вернулись с ним назад в свой мир.
Годунов замер, постоял, даже зачем-то ощупал свою челюсть и заявил:
— Вроде, ничего особенного.
— Ну, это мы еще посмотрим по результатам твоей работы в мастерской. Может, у тебя способность какая-нибудь мудреная. Ты же с магией работаешь в основном через артефакты.
Годунов медленно кивнул головой и зашагал в сторону своей мастерской.
Отыскали мы, в чем усилился наш Борис. Первоначально то, когда и в мастерской никаких изменений с ним не обнаружилось, очень он закручинился. Все выяснилось на тренировке с холодным оружием. Все мы в обязательном порядке время от времени такими тренировками занимались. Вот тут-то и уделал Борис нашего тренера. Всухую. Не смог опытный дружинник за ним угнаться. Потом уже дошло: это же подготовка тех индейских сверхвоинов нам была описана. Которые сильные, быстрые и выносливые. А что еще мы хотели получить? Предложил Борису опробовать кровавую регенерацию. Нет! Видать не всем подобная фича достается. Но Борис и так был счастлив! И все ко мне приставал, когда в следующий раз с собой его на ту сторону возьму. И вот как же ему объяснить, что не стоит без особой нужды дергать тигра за хвост?
Глава 3
Проводили мы всем миром кораблики Плещеевские, что унесли с собой троих наших друзей, не считая их родственников с подчиненными конечно. Про Бельского уже вспоминал. Андрюха Плещеев — тоже, как без него. Но уплыла в эту экспедицию от нас и наша двухкратная министерша. Это я про Божену, если кто не понял. Кинула на произвол судьбы курируемую ей школу, благо у детей каникулы начались, личным примером отмобилизовала половину еще незамужних лекарок — и айда с ними в поход за мужиками. А я сам виноват, нечего было молодым пустоголовым девицам лекции про наследственность начитывать. Убедил их до самых кончиков их длинных волос, что не абы какой мужчинка подойдет им в мужья. Плывут теперь, предвкушая, каких отборных самцов себе за свои немалые накопленные капиталы приобретут. Божена так вовсе нацелилась на целителя рангом не ниже мифического Гиппократа. И уверен, Гиппократу и деваться будет некуда, когда наша главная лекарка возьмет его в свои нежные ручки.
Проводил друзей, полюбовался бескрайними морскими просторами и обратно к своей нелегкой ноше вольного герцога поплелся. Блин! Я тоже хоть немного свободы хочу! Хотя, о чем это я? Уже доля правителя успешного государства меня не устраивает! Не иначе временное помутнение сознания случилось. Весенний авитаминоз, все дела.
Едва добрел до своей резиденции, как перед глазами моська Сумарокова нарисовалась. И нет, это не он сам во плоти пожаловал, а свою иллюзию передо мной спроецировал. Продемонстрировал новое свое умение.
— Иван Иванович, к тебе сейчас зайти можно будет? — Спросила меня его иллюзия.
— Заходи, конечно. — Отвечаю я, а сам начинаю лихорадочно вспоминать, как там дорогого гостя встречать положено. Очень уж меня недавняя церемония приветствия у Бельских впечатлила. Черт! Видимо мы с Димкой у разных учителей этикету учились, ничего связного в голову не приходит. Так и просидел за своим столом, пока Семен уже собственной персоной не нарисовался на пороге. Быстро он.
— Что за нужда привела тебя, Семен, ко мне? — Поинтересовался я после краткой церемонии вежливых расшаркиваний. Очень краткой, так как с Семеном мы оба не были сторонниками придворных церемониалов.
— Великая нужда, царевич.
— ???
— Не будет мне жизни, если новую трагедию к следующему месяцу не предоставлю. Выручай, а!
— Не-не-не! Трагедии — великое искусство! Не гоже их в повседневный быт беспричинно выводить. — Говорю, а сам пытаюсь вспомнить хоть что-то из шекспировского наследия. Король Лир? Мимо. Гамлет, который принц датский? Еще с тех самых пор, как его нам в школьную программу включили, испытываю к сему опусу стойкую неприязнь. Потому и не читал его толком. Да еще на мое восприятие Гамлета накладывается сама книжка, в ту пору выпущенная местным издательством. Жуткая, клееная, плохо открывающаяся книжонка в суперобложке, по которой не иначе ногами потоптался местный же художник. Который от слова совсем худо. И вот как быть с другом? Ведь обидится.
