примерно, около трёх рублей. Но торговаться не буду, я их не зарабатывал, я их просто нашёл. Фотограф, тем временем закончив рассматривать принесённые мной купюры, куда-то их убрал и, отключив телевизор, принялся его упаковывать в пенопласт и в коробку.
— Ты далеко живешь? — спросил он, когда закончил упаковку. — Тебя куда везти?
— К 13-й школе, переулок Осипенко, я там покажу. Стойте! А семьдесят рублей за книгу? — Вспомнил я про начало нашей встречи.
— Блин, забыл, — покивал головой мужик и достав портмоне, отсчитал семь красненьких десяток.
Для выноса телевизора, впрочем как наверное и для заноса, Юрий Викторович воспользовался боковой пожарной лестницей.
Вижу, я не один такой хитрый. Еще в самом начале посещения дворца пионеров, когда у меня появился велосипед, я позаимствовал ключи от этой лестницы. На рынке мне сделали копии, и я вернул оригиналы на место. И всегда парковал там, под лестницей, свой велик и «Салют» Сидоровой.
Дома никого не было, бабуля была еще на своём хоре. Так что занос коробки с телевизором прошёл буднично и спокойно. Уже прощаясь, фотограф, помявшись всё же спросил:
— Евгений, а у тебя еще чеки есть?
— Есть немного. Ой. Кстати. Я же забыл спросить вас.
— О чём? — насторожился мужчина.
— Вы не поможете найти нам, — я обвёл рукой прихожую квартиры, как бы имея ввиду не только себя. — Импортную стиральную машину. Желательно, бош.
— Хм, ну и запросы у тебя. Я поспрашиваю. Смотрю у вас телефона нет, запиши мой, — и он продиктовал пять цифр своего номера, которые я поспешно занес в свой блокнот. — Всё, пока, звони, может что найду. Или во дворце забегай.
Следующие два часа я паял, сверлил и ругался. Быстренько спаял антенный разветвитель. Сгонял к нашему телемастеру, дяде Юре, купив у него за трояк, десять метров телевизионного кабеля. Какое однако популярное имя, одни Юры мне на пути попадаются. И ладно бы молодые, те кого после полёта Гагарина назвали. Но эти-то раньше родились.
Затем лазил на карачках, крепя кабель к плинтусу вокруг сначала бабушкиной комнаты, а когда просверлил отверстие в стене, то и своей. Благо, что скоб для крепления наделал с запасом.
Установил телевизор на свою тумбочку, подключил телевизионный кабель и понял, что рядом нет розетки. Пришлось срочно еще и переноску лепить. Пока её делал, вспомнил что у меня нет стабилизатора, а рисковать импортным цветным телевизором не хотелось. В инструкции было написано на французском, что у телека импульсный блок питания. И по идее, стабилизатор не нужен. Но бережёного КПСС бережёт. Опять сбегал к дяде Юре в подвал-телемастерскую и выпросил продать за двадцать рублей стабилизатор «Таврия».
И только тогда я включил телек. Настроил все три канала и, лежа на софе, щелкал лентяйкой, переключаясь между каналами.
Пришедшая бабуля, сначала не обратила внимания на звуки из моей комнаты, но придя звать на ужин, просто залипла в цветное изображение телевизора. Там как раз шла информационная программа «Сегодня в мире».
— Это у нас откуда? — спросила она, ткнув пальцем в сторону телевизора.
— Купил.
— Ты же стиралку собирался купить?
— Нужных мне стиралок не было, но попался вот такой аппарат. Мне понравилось и я взял.
— И сколько он стоит?
— Четыреста, — не стал я уточнять чего именно.
— Сколько-сколько?! — она наконец соизволила повернутся ко мне лицом. — Женька, ты что? Специально надо мной издеваешься?
— Наш советский цветной телевизор стоит семьсот рублей, а тут импортный за четыреста. Или ты где-то можешь за сто купить? — окрысился я на неё.
— А это у тебя что? — она потянулась к лентяйке.
— Пульт управления, — и я принялся ей показывать, как он работает, радуясь, что она сама замяла тему цены.
Короче, она меня отправила ужинать, а сама осталась в моей комнате развлекаться с пультом. Поел, вымыл посуду и вернулся к себе. Где мне бабуля и заявила:
— Жень, а давай меняться. Я тебе мой большой телевизор, а ты мне этот маленький, — и смотрит так хитро-хитро.
— Щаз. Разогнался. Я его купил, я его и смотреть буду. Хочешь, продам тебе? За пятьсот рублей.
— Ах ты поросёнок! Продавать он мне решил! Спекулянт недоделанный! Пороть тебя надо! Чтобы взрослых уважал! — понесло её от возмущения.
— Да ради бога, — я перевернулся на живот и спустил до колен треники. — Пори, казачка. Пори честного пионера!
— Тьфу, охальник! Прикрой свою задницу пионерскую, богохульник!
Разругались мы с ней вдрызг. Но утром, за завтраком, видя её хитрые бегающие глазки, понял, что это еще не всё. А когда пришел домой и обнаружил новый телевизор у бабули в зале, прям рассердился. Добавляло отрицательных эмоций, ещё и то, что она выдрала телевизионный кабель, оборвав соединение с штекером.
Объявил ей, что ушёл гулять, а сам устроился у окна в подъезде соседнего дома. В отсутствии меня и, видимо, приняв моё бездействие на её демарш за мою капитуляцию, бабуля успокоилась и ушуршала куда-то по делам.
Быстро вернувшись в квартиру, я вернул телевизор в свою комнату. А чтобы похищение не повторилось, прикрутил аппарат к тумбочке. У телека было четыре винтовых отверстия снизу. Или для вкручивания ножек или для крепления на чем либо. Такой себе аналог стандарта VESA [14] из будущего.
Пришлось портить тумбочку, высверливая отверстия в столешнице. Зато потом, намертво прикрепил телевизор. Ехидства ради, притащил с десяток кирпичей, которыми и утяжелил тумбочку. Надеюсь, теперь не уволочёт.
Вернувшаяся бабушка была обескуражена моими действиями. Но промолчала, только зло на меня зыркая. Перед ужином отправила меня вынести мусор. А вернувшись, я с удовольствием лицезрел её растерянный взгляд. Явно что-то пошло не по её плану. Ходила, вздыхала, но все же решила со мной поговорить:
— Жень. Ну отдай мне этот телевизор.
— Ба. А как ты объяснишь своим друзьям и подругам появление этого аппарата? Он же больших денег стоит! Скажут: не по средствам живём.
— Пф. Четыреста рублей. Накопила и купила. У знакомого капитана, что в загранку ходит, — сразу выдала она вариант, который явно продумала заранее.
— Не. Не стоит он четыреста. Он стоит дороже. Около тысячи, — и видя её удивление, готовое перерасти в возмущение с карательными действиями, успокоил. — Но я купил именно за четыреста, человеку срочно деньги понадобились.
— Вот и я так же скажу! Ну отдай. Пожалуйста! Сколько мне тут осталось-то той жизни-то? Уважь свою старушку, — стала просить и канючить бабуля.
Вздохнул и представил, что она завтра тут будет творить, когда я уйду в школу. Будет пытаться уволочь тумбочку или её сломать? Надорвётся еще. Спину недавно только залечила. А если сердце прихватит? И чего я
