те, на которых перемещаются «кочующие» миномёты.
Не сказать, что техника новая: это выпускающиеся с 1937 года бронированные гусеничные тягачи Т-20 «Комсомолец», но не с капризным горьковским двигателем ГАЗ-М, а с поставляемыми из Америки моторами от лёгкого вездехода «Виллис», которого Кудин ещё не видел, или с моторного производства в Ульяновске. Моторы более мощные, первый 60 лошадиных сил, а второй и вовсе 76, так что «тачаночка» Т-20 с ними стала и резвее, и груз тащит куда более тяжёлый.
«Тачаночка»? Конечно! Ведь «Комсомолец», как и легендарная тачанка, вооружён только пулемётом. Правда, не «максимом», а более надёжным СГМБ с таким же, как и у «дегтярёва пехотного», раструбом пламегасителя на конце ствола. Тоже питание ленточное, как у «максимки», но лента не брезентовая, а собранная из штампованных железных звеньев. А поскольку в ней 250 патронов, то перезаряди эти пулемёты требуют намного реже, чем «дегтяри» с их «блинами».
Кстати, замена «носителя» миномёта повлияла в лучшую сторону и на точность стрельбы. Всё-таки у «Комсомольца» масса побольше, проседает он при выстреле намного меньше, чем «Додж» или «УАЗ». А уж там, где пройдёт Т-44, Т-20 с его более низким давлением на грунт (хотя и более узкими гусеницами) уж точно проползёт.
Экзамен, хоть Славка и волновался куда больше, чем перед похожими мероприятиями в техникуме, их расчёт сдал на «отлично». И их распределили в 23-ю отдельную танковую бригаду в составе двух танковых и одного мотострелкового батальона, зенитного дивизиона и вспомогательных рот и взводов (медицинский и связи).
Как обратил внимание Кудин, вся техника бригады — только с заводов. Это и Т-44 среднего танкового батальона, и Т-50 (помимо тех же «сорок четвёрок») лёгкого танкового. Мотострелковые роты в их бригаде передвигались при длительных маршах на гусеничных же плавающих бронетранспортёрах БТР-50П, хотя в соседних бригадах использовали колёсные машины с наименованием БТР-152, трёхосные вездеходы без крыши. А в качестве буксировщиков зенитных и противотанковых пушек применялись всё те же «Комсомольцы».
Это только было сказано, что их обучение закончилось, и теперь вчерашние курсанты отправятся на фронт. Время шло, заканчивался октябрь, а учёба продолжалась. Теперь уже во взаимодействии с другими подразделениями. Хоть миномётная рота и относилась к мотострелковому батальону, приходилось взаимодействовать и с пехотинцами, и с танкистами. Совершали марши, разворачивали взводные и ротные позиции, окапывались, учились маскироваться и быстро уходить на запасные огневые рубежи.
Часто на привалах или на подготовленных рядом с другими подразделениями позициях разговаривали с будущими боевыми товарищами. С противотанкистами, вооружёнными противотанковыми ружьями и пушками ЗИС-3, способными не только подбить танки, но и разрушить полевые укрепления противника или поддержать пехоту в отражении атаки. С зенитчиками, у которых на вооружении состояли как 37-мм пушки, так и установленные в кузове грузовика ЗИС-5 двуствольные 23-мм автоматические зенитки, а также спаренные пулемёты ДШК и Владимирова. Причём, пулемётные «спарки» были установлены на шасси стареньких танков Т-26, поэтому могли защищать бригадную колонну непосредственно на марше. Впрочем, как и 23-мм пушки.
Всеобщее восхищение, конечно, вызвали мощные Т-44, но и более лёгкие Т-50, вооружённые 30-мм автоматическими пушками, были, по словам танкистов, превосходны. Мало того, что бронебойный снаряд этого орудия, делающего до 300 выстрелов в минуту, пробивал броню всех лёгких немецких танков и бортовую средних, так ещё и осколочно-фугасные боеприпасы выкашивали вражескую пехоту. 150-сильный двигатель ЗИЛ-130 разгонял десятитонную бронированную машину до 50 километров в час. А наклонная 35-мм лобовая броня выдерживала попадание самой распространённой немецкой 37-мм противотанковой пушки.
Очень радовала опытных красноармейцев, уже прошедших приграничные сражения, и возросшая мощь и подвижность артиллерийской поддержки. Ведь, помимо пушек ЗИС-3 «противотанкистов» и 82-мм миномётов, треть «самоваров» миномётной роты составляли 120-мм «стволы», мина которых, по их словам, вполне была способна заменить гаубичный снаряд. А то, что такой миномёт со смешным названием «Сани» имел колёса, значительно облегчало его перемещение по полю боя и буксировку во время маршей.
Восхищали их скорострельные самозарядные карабины Симонова, пришедшие на замену более капризных СВТ и переделанных из винтовок Мосина. А ещё — многозарядные автоматические карабины с 30-зарядным магазином, использующие те же укороченные патроны, что и СКС. Про эти самые АК рассказывали легенды, будто они способны стрелять даже после того, как их «искупать» в грязи и песке. Увы, но миномётчикам и артиллеристам такие не полагались: их вооружили карабинами Мосина. И Кудин, которому земляк-киевлянин позволил пострелять из АК, оценил, насколько слабее отдача у новинки.
Но всему приходит конец, и в один промозглый день конца октября бригаду построили и объявили, что сбылась мечта бывших молодых курсантов-миномётчиков: их отправляют на фронт. Правда, не в Киев, где бои шли уже на Днепровских кручах, а куда-то в другое место, значительно севернее.
Целых четыре дня военный эшелон, в котором ехал Вячеслав, тянулся от Саратова до Москвы. И это, как уже знал по путешествию из Киева младший сержант Кудин, очень быстро. Неясно было лишь то, зачем их выгрузили в столице: хотя Совинформбюро в сводках сообщало о возобновившихся после завершения осенней распутицы боях, но линия фронта проходила очень далеко от Златоглавой. И гнать бригаду к фронту своим ходом, значит, попусту расходовать моторесурс техники.
Нет, не всю бригаду, а только лёгкий танковый батальон и мотострелковый батальон со всеми приданными подразделениями — миномётчиками, зенитчиками, артиллеристами, как уже выяснилось после выгрузки в столице. А ещё неясно было, для чего соединению, только что закончившему обучение и слаживание, снова устраивать тренировки по движению маршем несколькими колоннами.
Всё выяснилось ранним утром пасмурного, снежного дня, отмеченного в календаре красной цифрой «7».
— Ваша задача — пройти парадным маршем по столичным улицам и Красной площади, — объявил комбриг, полковник Белов Евтихий Емельянович. — Продемонстрировать мощь Рабоче-Крестьянской Красной Армии не только руководству страны и советскому народу, но и всему миру.
Вот это да! Неужели он, простой парень из украинской Белой Церкви, увидит самого товарища Сталина? Как здорово, что место командира миномётного расчёта при движении на гусеничном тягаче — первое по правому борту машины! Будь иначе, обидно было бы проехать мимо трибун Мавзолея Ленина спиной к высшему советскому руководству. Ведь это парад, головой не повертишь: полковник Белов строго-настрого предупредил о соблюдении дисциплины и парадного равнения.
А снег всё шёл и шёл, густой, липкий. Всю дорогу, пока бригадная колонна шла по московским улицам из района Курского вокзала до площади перед гостиницей «Москва», хорошо известной Кудину по открыткам с видами Столицы. Естественно, никто никому не разъяснял, какими улицами ехали красноармейцы, мимо каких зданий. Да, узнали площадь Дзержинского с огромным зданием Наркомата внутренних дел, Большой Театр с квадригой на фронтоне, сейчас упрятанной в фанерный короб. Но многие, включая Славку, были счастливы от того, что хотя бы так увидели Москву «вживую». Хмурую, военную, с крест-накрест заклеенными бумажными полосками окнами (немецкие стервятники уже пытались её бомбить), ощетинившуюся установленными на крышах зенитными пулемётами и зенитными орудиями на площадях. С мрачными снеговыми тучами, ползущими едва ли не по крышам многоэтажных домов, и уж точно задевающими верхушки кремлёвских башен.
Здесь, на площади перед гостиницей «Москва», красноармейцам 23-й танковой бригады пришлось простоять почти полчаса. В том числе — и для того, чтобы стряхнуть снег с обмундирования и смести его с боевой техники. Пусть он снова успеет напасть, пока они едут мимо зданий Исторического музея и музея Ленина, но всё равно его будет не столько, сколько сейчас.
А вот толком рассмотреть людей, стоящих на трибуне Мавзолея, младший сержант так и не сумел Т-20 его миномётного расчёта шёл четвёртым справа, и густой снег мешал видимости. Но, как ему показалось, товарища Сталина, стоящего в генеральской фуражке и отдающего честь движущейся по площади колонне, он всё-таки сумел разглядеть.
Потом колонна спустилась мимо Спасской башни и Собора Василия Блаженного к реке Москве, ужалась по ширине и двинулась направо, вдоль всего Кремля, чтобы вернуться к гостинице «Москва», и уже оттуда направиться к Ленинградскому вокзалу…
6
«Имела место недооценка роли авиации в борьбе с боевыми кораблями». Это цитата из виденного Егором Басенковым документа запала ему в память. Возможно, когда-то и на части кораблей Балтфлота действительно имелось мало зенитных средств. Но не сейчас и не на лидере эсминцев «Минск», где он служил командиром БЧ-3.
Казалось бы, зенитное вооружение — не его епархия, но старший лейтенант, отвечающий на «Минске» за минно-торпедную часть, слыл среди товарищей человеком любознательным.
