происходит.
— Все равно не засну, — я повернулся к жене, улыбнулся и покачал головой.
— Ну мы можем что-нибудь еще интересное придумать, — императрица вернула мне игривую улыбку. Рождение четырёх детей ничуть не испортило ее фигуру, наоборот женщина в свои тридцать только округлилась в нужных местах и стала еще красивее. На смену красоте девичьей пришла красота женская. Ну и в сексе она тоже оказалась прилежной ученицей и со временем научилась всему, что должна знать и уметь хорошая жена. Даже по меркам двадцать первого века с Александрой в постели было не скучно, а по местным понятиям она и вовсе была той еще затейницей.
— Это, конечно, можно, — я подошел к женщине и чмокнул ее в щечку. — Только чуть позже.
— Волнуешься?
— Очень, если честно, — я кивнул. — Шутка ли, тридцать лет к этому шел. Впрочем, это только начало, впереди еще куча дел.
Александра ничего не сказала только обняла меня покрепче.
Вскоре нас с ней ждало еще одно испытание. Через неделю мы вместе со всем двором уезжали в Москву, где в первых числах мая должно было состояться венчание на царство. Изначально у меня была мысль отложить коронацию, провести сначала Церковный Собор, выбрать патриарха, чтобы уже новый глава церкви провел церемонию для нас с Александрой. Но потом в итоге плюнул и, что называется, забил. Все равно всего не успеть, а за возвращение патриаршества я с попами еще хорошенько поторгуюсь. Благо вопросов к долгополым у меня за время нахождения в этом времени накопилось предостаточно. Так что бежать впереди паровоза смысла не было.
— Ладно, — сколько мы вот так простояли обнявшись, сказать сложно. Минут десять, а то и двадцать, наверное. Александра тонко чувствовала момент и то, что я как никогда ранее нуждался в поддержке и давала ее мне. Я вытащил из кармана часы: стрелка приближалась к трем ночи, — судя по всему сегодня уже ничего не случится. Пойдем спать.
Как оказалось, не зря. Никаких особых знаковых происшествий в эту ночь так и не произошло. Да, мелких дебошей было больше чем обычно, однако не на столько, чтобы это принципиально на что-то повлияло.
Тут кстати во многом сыграла роль полковых жандармов, добавленных в штат частей армии и гвардии после бунта Семеновского полка. Полковые жандармы взяли на себя роль не столько дознатчиков и надсмотрщиков за благонадежностью, сколько таких-себе офицеров-воспитателей. Жандармы начали проводить с личным составом занятия по разъяснению тонкостей внутренней и внешней политики империи, доводить до солдат — офицеры-то и так были способны прочитать новости в газетах — последние указы императора и правительства и вообще объяснять «политику партии». По сути, жандармы заняли место таких себе комиссаров, а в недрах жандармского корпуса был создан отдел, помогающий низовому звену составлять планы занятий и заранее прорабатывать ответы на возможные каверзные вопросы.
Как показала практика, с появлением полковых жандармов среди нижних чинов резко вырос боевой дух, а количество различных инцидентов требующих постороннего вмешательства — наоборот снизилась. В любом случае в своей армии я был более-менее уверен, что с другой стороны совсем не исключало возможность каких-либо эксцессов.
На следующий день состоялось торжественное заседание ГосСовета, который пока еще не превратился в место пустопорожней говорильни, а скорее подставлял собой такой себе расширенный вариант Кабинета Министров, куда входили люди, действительно влияющие на внутреннюю и внешнюю политику государства. Такая себе боярская Дума или скорее даже Политбюро времен тридцатых-сороковых годов двадцатого века.
Далеко не все члены ГосСовета, нужно признать, были в восторге от проводимой крестьянской реформы. И голосование в итоге получилось совсем не единогласными, перевес голосов «за» отмену крепостного права, вышел достаточно небольшим — восемнадцать против тринадцати. Естественно все голоса были подсчитаны мною заранее, я был бы совсем плохим политиком, если бы такие вещи пускал на самотек.
Впрочем, тот момент, кто помещичья земля остается в руках помещиков изрядно сглаживал настроения в высшем обществе, не давая волне недовольства оформиться во что-то существенное. Ну а разговорчики в кулуарах… С другой стороны, и их старательно записывали специально приставленные к этому люди и потом в личных делах чиновников появлялись соответствующие записи, блокирующие им дальнейший карьерный рост.
Ну и конечно насчет помещичьей земли у меня тут тоже было свое мнение. Как показала моя история, даже получая регулярные откупные платежи большая часть помещиков в итоге оказалась органически неспособна к какой-то минимальной коммерческой деятельности и банально разорилась к концу века. Тут этот процесс, мне виделся еще более стремительным, поскольку, во-первых, государство в моем лице никак разоряющихся дворян поддерживать не планировало, наоборот все заложенные земли и другая недвижимость будет отторгаться в пользу банка при первой же возможности и дальше уходить с молотка в руки более ответственных хозяев. В том числе и из крестьянского сословия. Ну и во-вторых, арендная система привязывала крестьян к земле гораздо слабее, чем собственность. Землеробы очень быстро почувствуют разницу между толковыми хозяевами и теми, которые способны лишь по примеру Обломова лежать на диване и ничего не делать. От вторых работники будут банально перебегать к первым. Кто-то будет разоряться, а кто-то наоборот основывать успешные агрохолдинги, что мне в общем-то и было нужно.
Эволюционные пути я всегда предпочитал, где это возможно, революционным. Благо имелся запас по времени, не зря же крепостное право ликвидировалось на тридцать лет раньше, чем это было в моей истории
В Москву мы приехали 3-го мая. Сама коронация была назначена на 23-е число, однако торопиться в таких делах тут было не принято, поэтому и прибыли мы сильно заранее.
Литерный состав домчал коронационный поезд, в котором кроме членов императорской фамилии ехала еще и большая часть свиты, из столицы за каких-то двадцать часов. Межстоличную дорогу закончили еще в конце прошлого года, и теперь в обе стороны уже активно бегали пассажирские и грузовые поезда. В этом 1829 году — скорее всего уже ближе к осени — должны были открыться участки Москва-Тула и Великий Новгород-Псков. Одновременно обе дороги потихоньку начали тянуть дальше: Тульскую на Орел, а Псковскую на Динабург. Ну и трассировка ветки Москва-Нижний Новгород уже тоже шла полным ходом.
Естественно дороги сразу проектировались в виде связанной в единую сеть системы. Помнится, в моей истории — встречал где-то этот момент и очень ему тогда удивился — для путешествия из Нижнего в Питер нужно было в Москве переезжать с одного вокзала на другой,
