Так как сегодняшний день был тяжелым, девушка решила, что немного вина не повредит, и достала из холодильника бутылку красного вина «Сантания», поставив два бокала на стол. Два потому что, ей вспомнилось, что в одиночку пьют или святые, или алкоголики. Но не успела она сделать и глотка, как раздалась короткая трель дверного звонка. Девушка посмотрела на часы, которые висели на стене. Они показывали пол-одиннадцатого вечера.
«И кого принесло так поздно?» — подумала Северская, вставая из-за стола под очередную трель звонка. Когда она добралась до двери, количество трелей достигло восьми. Поэтому, открывая дверь, она собиралась высказать всё, что думает о позднем визитере. Однако, увидев, кто стоит за дверью, замерла, так и не сказав ни слова.
На площадке перед дверью стояла девочка на вид лет двенадцати с серыми волосами. Последние были закручены в две сплетенные между собой косы, переходящие на уровне плеч в единое целое. Сейчас эта коса была немного растрепанной, да и сама девочка была несколько раскрасневшейся из-за постоянных прыжков, которые она совершала, чтобы достать кнопку звонка. Именно посреди такого прыжка Лена и застала свою вечернюю гостью. А та, увидев, что дверь открылась, приземлилась с кошачьей грацией, огладила свое голубое платьице, не останавливаясь ни на мгновение, прошмыгнула в промежуток между рукой Лены и косяком, проникая внутрь квартиры. Скинув на ходу ботинки, она как у себя дома быстрым шагом направилась на кухню. Всё произошло настолько быстро, что Лена и осознать ничего не успела и начала реагировать уже постфактум. Катализатором выхода из ступора стал раздавшийся с кухни немного писклявый, но не раздражающий голос:
— Слушай, я тут целый день не ела, можно пару бутербродов сделаю? — и, не дожидаясь ответа, добавила: — Спасибо!
Эти слова окончательно привели девушку в чувство, и она осознала, что мало того, что её отвлекли от законного отдыха, так теперь ещё и объедают. Поэтому, захлопнув дверь, она почти бегом бросилась на кухню. Влетев разъярённым грифоном на кухню, Лена задохнулась от наглости «гостьи». Та быстрыми и уверенными движениями нарезала хлеб и колбасу, составляя уже пятый по счёту бутерброд.
Девушка, сдерживаясь и стараясь не перейти на мат, спросила:
— Девочка, а ты не охренела?! Тебя разрешение спрашивать не учили?!
А та невинно похлопала ресничками своих изумрудных глаз, спросила:
— Так ведь я спросила. Ты молчала, а молчание — знак согласия. — И произнесено это было так, что в сочетании с миловидным лицом заставляло согласиться с каждым словом маленькой нахалки.
Но девушку этим было не пронять. Слова девочки лишь ещё больше её разозлили, и она, сделав шаг вперед, попыталась схватить незваную гостью, чтобы выкинуть её к Ностису из квартиры. Но спустя почти минуту попыток поняла, что всё, чего смогла достичь, — это задеть краешек платья и почти упасть несколько раз.
— Какого Носта?! — удивленно и немного испуганно произнесла она. После всех тех тренировок такой результат для неё был невероятен и даже невозможен. Отбросив мысли о болезнях — иммунитет у неё был железным, — она с некоторым подозрением посмотрела на малышку, которая, поняв, что её больше не пытаются схватить, взяла бутерброд в одну и бокал с вином в другую руку, начала есть, с каким-то нездоровым интересом рассматривая Лену. Та, вспомнив множество научных и не очень передач о различных гипнотизёрах, решила вызвать полицию. Всё равно выгонять малолетку в ночь из дома было бы неправильно.
Успокаивая себя такими мыслями, она полезла в карман и достала оттуда телефон.
— Не стоит. Я не причиню тебе вреда, — произнесла девочка, доев очередной бутерброд и почесав татуировку в форме полумесяца на щеке. Но, увидев, что Лена уже разблокировала телефон, вздохнула и полезла в карман платьица. Из него она достала небольшую фигурку черного «слона» и, нажав на его верхушку, поставила на стол. Лена, как раз в этот момент набиравшая номер полиции, внезапно поняла, что сигнал полностью пропал.
Подняв взгляд на виновницу, она с опаской спросила:
— Убивать будешь? — Почему-то она ни на мгновение не сомневалась, что, несмотря на весь образ милой невинной школьницы, эта девочка вполне в состоянии убить без каких-либо колебаний.
— Нет, — Ответ был лаконичен.
— Грабить?
— Нет.
— Насиловать?
Последний вопрос вогнал в ступор уже ночную гостью. Дикими глазами она посмотрела на Лену и, с трудом проглотив очередной кусок бутерброда, спросила:
— Тебя ничего не смущает? Ты за кого меня вообще принимаешь?
Поняв, что сморозила глупость, Лена ещё раз осмотрела девочку. Обратила внимание на странную татуировку. Задумалась, где видела её раньше, но так и не смогла вспомнить. Присмотревшись, смогла увидеть несколько странных, очень бледных, почти неразличимых рыжих полос на руках у девочки. После осмотра, немного собравшись с мыслями, Лена наконец спросила:
— Ты кто такая?
— Вижу, начала немного соображать. А-то я начала думать, что ты никогда не спросишь, — отряхнув крошки с руки и взяв второй бокал с вином, ответила наглая захватчица. Сделав большой глоток, она сказала: — Кто я? Сложный на самом деле вопрос, и в двух словах на него не ответишь. Поэтому постараюсь объяснить завтра. А так меня зовут Салматия, и я твой шанс на новую и насыщенную жизнь.
— Я, пожалуй, откажусь от такого шанса, — ответила Лена, понемногу отходя от странной девочки.
— К сожалению, у тебя нет выбора. Я должна исполнить свой долг, а ты — свой, — ответила Салматия и вскинула руку. Рыжие полосы мгновенно налились цветом, а в сторону Лены, отделившись от руки Салмы, полетел сгусток бесформенного серебристого «дыма». Девушка благодаря рефлексам смогла уклониться, но сгусток, как самонаводящаяся торпеда повернул вслед за ней и, ускорившись, влетел ей прямо в грудь. Лена сразу после этого согнулась пополам от вспыхнувшей боли, но сознания всё же смогла не потерять. Сама боль, продлившись около десятка секунд, почти мгновенно, так же, как и появилась, сошла на нет. Кряхтя, она сначала поднялась на четвереньки и только после хриплым голосом спросила:
— Что ты сделала?
— Ну, если без сложных научных терминов, то, используя свою ЭНРу, я пробудила твой спящий внутренний источник. — И пока Лена переваривала слова Салматии, та, внимательно посмотрев будто сквозь девушку, продолжила: — Источник у тебя среднего размера, но концентрированный. Значит, проблем с энергоемкими приемами не будет.
Она собиралась сказать что-то ещё, но Лена перебила её, подняв руки:
— Подожди, подожди… Так, по порядку, что такое ЭНРа, какие приемы, о чем ты вообще?! — Под конец Лена изо всех сил пыталась не сорваться на крик.
Но Салматия уже не обращала внимания на обескураженную девушку. Она перебирала в руках какие-то предметы, тихо бормоча про себя:
— Так, это не то. И это тоже не подходит. Может… нет, вот! — радостно воскликнула она и, зажав что-то в кулаке и убрав остальное в карман, направилась в сторону так и сидевшей на полу кухни девушки.
Та, увидев, что Салма отвлеклась от своего занятия и целеустремленно направилась к ней, попыталась отползти от странной гостьи. Но слабость, накатывавшая всё больше с каждой минутой, не позволила ей и трех шагов сделать. Подойдя, Салматия крепко схватила запястье девушки и развернула ладонь вверх. Сделав это, она торжественно вложила в ладонь кольцо.
Непроизвольно Северская перевела взгляд на него. На её руке лежал образчик ювелирного искусства. Ободок голубовато-зелёного цвета был сделан в виде двух восходящих потоков, а гребни этих казавшихся настоящими волн закручивались на вершине в воронку из белой пены, в которую был вставлен синий драгоценный камень. Камень имел форму квадрата со скругленными углами, и Лена с удивлением поняла, что он называется цитрин. Девушка не могла понять, откуда она знает название кристалла, так как совершенно не увлекалась минералогией.
Сама Лена также совершенно перестала понимать происходящие события. Преодолевая усиливающийся в голове туман, она сосредоточила взгляд на Салматии и, испустив очередную волну страха, и про себя отметив простоту этого действия, снова начала задавать вопросы:
