- Товарищ Ахмеров, вы слышали, что я отменил большое совещание с ответственными работниками авиапрома. И мне кажется, у вас есть соображения, как и что, организовать вместо этого, - проницательность генерального секретаря сегодня, аж, зашкаливала.
- Так точно, товарищ Сталин. Я думаю, надо вызвать каждого из тех конструкторов, которые, по нашей информации, проявили себя создателями основных видов техники, успешно участвовавших в войне, или проявивших себя после войны, и вручить им имеющиеся у нас чертежи и схемы их же техники, последних серий, как теоретические прикидки нашего института, и попросить воплотить эти теоретические рекомендации в виде готовых изделий. Я не знаю, может быть, не совсем точно высказался, но смысл такой.
- Вы очень ясно изложили свои соображения, товарищ Ахмеров. Они, в чем то, сходятся и с нашими соображениями. Но видимо у вас есть, что еще добавить к тем самолетам, которые разработали конструкторы в вашей реальности.
- Есть, товарищ Сталин. Есть просьба, не превращать самолет № 22 из хорошего разведчика в плохой ближний бомбардировщик. Хотя товарищ Ворошилов на последнем выступлении в Верховном Совете СССР с гордостью сообщал, что количество разведчиков у нас снизилось за счет боевых самолетов, я не считаю это правильным. Решать, конечно, вам, но боевых самолетов на 22 июня было много, а без разведки, это как без глаз, если не видишь куда бить, зачем нужна большая дубинка. Кроме того есть конкретное поручение для товарища Сильванского. Это грамотный инженер, но на большего конструктора он пока не тянет. И его участие в конкурсе на истребитель, у нас, показало неспособность его коллектива создать хороший истребитель. Но у нас целый класс воздушной техники оказался не охваченный работой. Я говорю о летающих мишенях. В Америке были изготовлены за время второй мировой несколько тысяч летающих мишеней. На них тренировались и летчики истребители, и бортстрелки бомбардировщиков и зенитчики. Вот коллективу товарища Сильванского объяснить важность задачи, и я думаю, они справятся. А рекомендации и схемы мы в институте подготовим. И для истребителей и для бомбардировщиков и для Сильванского.
- За три дня успеете?
- За неделю, товарищ Сталин.
- Хорошо, но, ни днем больше. Мне же еще надо будет ознакомиться с готовыми материалами и решить, кому какое задание дать.
- Товарищ Сталин, а может передавать вам материал по мере готовности?
- Нет, товарищ Ахмеров. Мне же надо будет сравнить ваши предложения и решить, кому что. Хотя можно по готовности, но не позднее оговоренного срока последнее предложение.
В это время вошел вестовой из охраны кремля и обратился к Ворошилову:
- Товарищ народный комиссар, вам уведомление на получение груза на станции.
Ворошилов, несколько в недоумении, взял уведомление в конверте, разорвал конверт
и даже с радостью в голосе произнес:
- Так это не мне, это опять вам, товарищ Ахмеров. Тут указано – самолетов 2 штуки, моторов 4 штуки и документации 485 килограмм. Самолеты заказывали? Получите!
Все, включая Сталина, с удовольствием рассмеялись.
- Товарищ Сталин, а где мы будем размещать это богатство? Самолет к нам не поместится.
- Найдем где разместить, было бы богатство толковое. А что за самолеты вы заказали, товарищ Ахмеров?
- Это может быть либо Як-11, учебно-боевой истребитель, либо Як-18 учебно-тренировочный. А моторы я попросил типа Аш-82.
- Як, это как я понял яковлевские самолеты, а моторы – швецовские М-82?
- Так точно, товарищ Сталин. Если есть время, мы могли бы посмотреть их данные на моем компьютере.
-Время, а время уже обедать. Как, Климент Ефремович, пообедаем еще раз с потомками? Не объедим – как ты думаешь?
- Товарищ Сталин, еще один вопрос. Когда к нам подключат товарищей командиров, о которых мы говорили неделю назад, из выпускников академий. А то мы целыми днями сидим, пишем рекомендации, а еще и одного процента информации не разобрали.
- Это в твой адрес, Клим. Где твои выпускники? И где их будем располагать? Потомков же мы за пределы кремля не выпускаем.
- Найдем, где поместить. Хотя бы в казармах кремлевского полка определим им место дислокации. Вот рабочие места, где им организовать? Придется, видимо, и третий этаж отдать институту. А с выпускниками задержка, их товарищ Берия через мелкое ситечко пропускает. Должны быть лучшие и самые проверенные. Я думаю, послезавтра будут готовы. На неделе приступят к работе. Для самолета надо будет выделить плац в дальнем секторе площади. Построить навесы и разместить там.
- Спасибо, товарищ нарком.
Тем временем на обед стали подходить и остальные сотрудники института. Получив известие от товарища Ахмерова, о том, что на неделе прибудут выпускники академий и что для их рабочих мест выделяется весь третий этаж, они обрадовались. Владимир Иванович даже пошутил:
- Ну вот, будет, кого за пивом посылать.
- Товарищи, я вас попрошу, шутки в сторону, - Ахмеров вовремя включил «замдиректора» института, - нужно будет помочь товарищу Джамилову организовать всем рабочие места. Сеть надо будет протянуть. Товарищ Джамилов, у нас хватит материалов для организации рабочих мест и сети?
- Так точно, товарищ подполковник, недавно я получил очередную посылку из Ташкента. В ней были и компьютеры и расходники для сети. Но от помощи не откажусь. Сюда бы еще моего напарника, Евгения Новикова. В Ташкенте он все сделал, а здесь он сильно помог бы по обслуживанию сети и обучению пользователей.
Начали подавать традиционный обед, вкусный и не надоедающий, не смотря на то, что достаточно однообразный, как в армии набор блюд не баловал. За стол, где сидели Сталин, Ворошилов и Ахмеров, испросив разрешения, присоединился Владимир Иванович Левицкий, который традиционно составлял компанию Ахмерову за обедом.
Возражений не последовало, и все вчетвером продолжили прием пищи, продолжая беседовать.
- А какой чай вы пьете в Ташкенте? – спросил Сталин, - я слышал зеленый.
- Нет, товарищ Сталин, мы с Фаридом Алимжановичем предпочитаем черный, индийский. А вот наш начальник, Виталий Иванович Набережных, тот действительно пьет зеленый № 95, говорит ему для здоровья полезный. – Это Владимир Иванович решил подключиться к разговору.
- Кстати о здоровье, товарищ Сталин, - подключился Ахмеров, - надо что-то делать с товарищем Поликарповым. Он, в нашей реальности умрет в 1944 году от рака желудка. Сейчас еще не поздно принять меры, наши врачи, я думаю, могут помочь, если на ранней стадии. И вообще, я хотел бы обратить внимание, что многие из руководства страны умерли достаточно скоро после войны. Видимо стресс и нагрузки сказались. Это Жданов, Андреев, Мехлис, Калинин и другие. Им бы обследоваться в наших, Ташкентских клиниках, чтобы с большим здоровьем встретить испытания.
- А вы сами, товарищи, - проявил чуткость товарищ Сталин.
- Спасибо, товарищ Сталин. У меня со здоровьем все нормально. Ни в одной поликлинике нет моей медицинской книжки, кроме переломов конечностей, которые я получил, поскользнувшись и упав на рыбалке и двух операций по удалению гемангиомы, я практически ни чем не болел. Но с тех пор друзья не берут меня на рыбалку, говорят я «стеклянный».
- Так у вас был рак? – проявил осведомленность Ворошилов.
- Нет, товарищ нарком, гемангиома у нас считается доброкачественной. После ее удаления люди даже в космос летали, или полетят. Совсем я запутался во временах.
Товарищ Стали, я хотел бы попросить еще за Михаила Афанасиевича Булгакова. Он тоже доживет толькодо марта следующего года.
- А что так?
- Очень хочется дочитать «Театральный роман». Он его закончить не успеет. А потом его будут изображать жертвой режима. Есть еще фантаст – Александр Беляев. В детстве я очень любил читать его произведения. Он серьезно болен, но я думаю, наши врачи и ему смогут помочь.
- Хорошо, товарищи. Надо обо всем тщательно подумать. На счет жертв режима тоже.- Сталин помолчал, а потом добавил, - обо всем этом мы с вами поговорим позже.
