чем схватился двигатель, и тут же взвыла сирена. «Козёл» сорвался с места и полетел вслед успевшей умчать довольно далеко «Волге». Да, судя по тому, что менты оказались похожими на джентльменов удачи из каких-нибудь девяностых, версию с бредом и галлюцинациями отметать было рановато.
Тем не менее, бред это был или не бред, но я видел фотографии того, что Толоконников сделал с девушкой. А значит… надо было идти в уголовный розыск, но время было не на стороне жертвы. Боюсь, объяснения могли бы затянуться. Стало быть, нужно было мчаться в другое место. Тем более, оно было недалеко.
Со всей дури я побежал обратно к универсаму. Выбежал на улицу и понёсся по тротуару, наслаждаясь давно забытым чувством лёгкости. Ноги и дыхалка работали, как у молодого. Будто не было миллионов выкуренных сигарет и цистерн выпитой за эти годы беленькой.
Удивительное дело, ритм столицы, спешащие по мокрому асфальту прохожие, летящие автомобили и свежий, несущий аромат наступающей весны ветер, вплетались в ритм моего бега и придавали мне сил и бодрости. Давно я не чувствовал себя таким энергичным и решительным.
Через несколько минут я подбежал к «Ленинградскому». Влетел внутрь, чуть не сбив пожилую даму, которую и бабулькой-то назвать язык не повернётся. Профессорша, не иначе.
— Молодой человек! — укоризненно подняла она брови.
— Простите, — улыбнулся я, останавливаясь и оглядывая грандиозный универсам. Надо было сообразить, куда двигаться дальше. Вероятно, нужно было двигать в тот или другой конец. Я пошёл быстрым шагом мимо стендов с продуктами в сторону большой таблички с надписью «Мясные консервы», колышущейся под потолком чуть дальше точно такой же вывески с рыбными консервами. Проталкиваясь сквозь очередь за колбасой, я дошёл до конца.
— Эй! — окликнула меня строгая пышнотелая продавщица в белом халате и чепце, когда я подошел к двери обозначенной, как служебное помещение — Куда⁈
— К Кофману! — не задумываясь, выпалил я.
— Якова Михайловича нет! — сердито ответила она. — И сегодня не будет.
— Его нет или он не принимает? Это очень важно! Я по семейному вопросу!
— Нет его! — повторила она, будто отгоняя назойливую муху.
— Я всё-таки гляну, — кивнул я и нажал на дверную ручку.
— Да что это такое! Вова! Иди скорее!
Не дожидаясь появления Вовы, я заскочил в тёмный коридор и побежал, выискивая табличку с именем заведующего. Ага, вот и она, нашёл быстро. Я без стука толкнул дверь и ворвался в кабинет. Но Кофмана там не оказалось, кабинет был пуст. Правда, очень недолго. Тут же нарисовался крепкий дядечка, а за ним появились два пропитых грузчика в синих халатах.
— Ты кто такой? — с угрозой в голосе спросил, по всей видимости, тот самый Вова.
— Вова, где шеф? — уверенно перевёл я разговор в нужное мне русло. — Знаешь его домашний номер? Звони!
На шум подбежали тётушки с циничными лицами товароведов и бухгалтеров.
— Где Яков Михайлович⁈ — повысил я голос. — У меня важная и срочная информация!
Сначала повисла короткая пауза, заполненная недоумёнными переглядываниями, а потом трудовой коллектив пришёл к единогласному решению, о выдворении меня из служебных помещений. Почти к единогласному. Одна из участниц этого импровизированного собрания всё же решила сделать звонок шефу, но не дозвонилась.
А дальше всё пошло почти по Ильфу и Петрову. После непродолжительной гражданской панихиды тело было предано земле. Впрочем, меня, как Паниковского не бросали, а просто вывели из закромов родины.
Оказавшись на широком тротуаре, я бросился в сторону проезжей части. Мимо припаркованных авто и мимо прохожих, спешащих в универсам и из универсама. Обогнув засыпанный подтаявшим снегом газон, я оказался на краю и поднял руку.
Москвичата и жигулята, волжанки и МАЗы, «Кубани» и рафики, ЛиАЗы и ЛАЗы. Машин было много! Железный поток! Конечно, не так много, как пару часов назад, когда я ехал на съёмки, маринуясь в пробках, но и не мало. И, главное, все эти «средства передвижения», за редким исключением, были созданы во второй экономике мира. То есть тут, у нас, в Союзе.
Я поднял руку, но желающих остановиться не нашлось. Машины неслись на приличной скорости. Поток уходил в сторону Химок, и я с трудом подавил соблазн отправиться-таки домой и выбросить весь этот бред из головы. Такси не попадалось и частников, желающих срубить троячок тоже. Я простоял несколько минут, разглядывая кучи песка и подъёмные краны на противоположной стороне шоссе и решил перебраться туда.
Проскочил по подземному переходу, поднял руку и сразу поймал санитарную «буханку». За пятнадцать минут и три рубля домчался до Грузинского вала. В доме прямо напротив Белорусского вокзала проживал Кофман. Дом двадцать восемь дробь сорок пять, квартира двадцать восемь. Эта инфа отчётливо врезалась в память. Да только дома Кофмана тоже не оказалось. Ни его самого, ни его жены.
Твою мать! Куда ты делся-то, дядя Яша? В деле об этом ничего не сказано, а вот в сценарии, взволнованный родитель вышагивал по квартире. Постояв и потрезвонив, я вынужден был распрощаться с идей сообщить отцу похищенной девушки место её нахождения…
Я сунул в карман ещё несколько купюр и метнулся на вокзал. Затолкал в ячейку камеры хранения портфель. Предварительно, чтобы раздобыть пятнашку, пришлось купить пирожок с мясом. Пока я валандался с поисками отца похищенной, прошёл почти час, и это было совсем нехорошо. Надо было позвонить в справочную, узнать телефон и тогда не пришлось бы терять время на эту поездку…
Так что, глотая на ходу куски теста, я стремглав бросился на площадь и впрыгнул в салатовую «Волгу» с зелёным огоньком.
— Деревня Путилково, — выпалил я.
— Червонец, — невозмутимо объявил цену водила в берете, отдалённо похожий на Папанова.
— Нужно будет подождать и привезти обратно, — дополнил я информацию о маршруте.
— Четвертной.
— Не слишком ли круто? — удивился я. — Туда пятёрка от силы, если по счётчику.
Ну, сколько там, километров двадцать от силы, даже если по двадцать копеек… Но водитель не удостоил меня ответом. Вместо этого он вытащил из бардачка «Советский спорт», развернул и сделал вид, что углубился в чтение. Какого хрена! Деньги же, всё равно, не мои, так зачем торговаться, когда и так кучу времени потерял.
— Ладно, поехали, вот червонец, — сказал я, протягивая красненькую. — Остальные на обратном пути.
Водитель неохотно свернул газету, взял купюру и убрал в карман. Он повернулся ко мне и внимательно, с
