— … от тварь!
— Да ладно тебе, Гриня, его еще в комендатуру свезти надо…
Звук глухого удара.
— Ниче, довезем… А сдохнет — невелика бяда.
Еще удар.
— Глянь, там старый пес не сдох?
На въезде в деревню послышался звук мотоциклетного движка. Я торопливо полез в карман и вытащил рацию. Быстро вставил в ухо наушник и, нажав на тангенту, зашептал:
— Арт в канале. Люк, ответь!
Тишина.
— Арт вызывает Люка! Люк, ответь!
Тишина в эфире. «Да что же это такое? Он что, рацию забыл включить?»
— Люк, ответь Арту. Прием!
В наушнике — тишина, а звук мотоцикла уже метрах в тридцати.
«Люк… твою за ногу! Что же делать-то?» Судя по звукам за забором, во дворе у дядьки Остапа — трое или четверо полицаев. Как они стоят и чем вооружены, я не знаю. Сколько всего врагов в деревне — тоже. Как задницей чувствовал, что ничем хорошим этот визит не кончится! Но ребят выручать надо.
Аккуратно выглядываю из-за угла. Вижу троих мужиков в гражданском с уже знакомыми белыми повязками на рукавах. Точно — полицаи. В траве у их ног виден лежащий человек. Скорее всего, это на нем Гриня отрабатывал удары. Все трое смотрят в сторону улицы, там-то забор глухой, и они не видят, кто едет. До ближайшего — метров семь, не меньше… Я убираю голову за сарай и аккуратно снимаю «ППД» с предохранителя.
— Хайль Гитлэр, пан официр! — приглушенно доносится с улицы. — А мы комуняк злавилы! Што… — Вопрос прерывается нечеловеческим, звериным ревом, и я слышу выстрел из «нагана».
«Дымов! За ногу тебя и об забор!»
Выныриваю из-за сарая. Один из полицаев сдернул с плеча двустволку, а второй уже стоит на изготовку с обрезом. «А где же третий?» Резко выдохнув, «сажаю» того, что с двустволкой, на мушку и плавно нажимаю на спусковой крючок. С такого расстояния не промахнулся бы и слепой. Полицай выгибается дугой — пули попали ему куда-то в область таза. Я быстро перевожу ствол на второго. Еще одна очередь. Готов!
Внезапно сбоку, в моей «мертвой зоне», раздаются два слитных выстрела из охотничьего ружья. На меня сыплется древесная труха. «А вот и третий!» — И я откатываюсь назад за сарай.
«Черт, ну не дурак я? Ему же сейчас перезаряжаться… Теперь не успею», — молнией проносится в голове. Из дома доносятся заполошные крики. Слышится звон разбиваемого стекла, и гулко бахает выстрел из винтовки. «Ладно, Люк с ними разберется, а у меня свои проблемы имеются», — думаю я, отползая еще дальше за сарай. Обострившимся из-за мощного вброса адреналина слухом даже не слышу, а скорее улавливаю за сараем щелчки взводимых курков.
Бах! Бах!
«Картечь, не иначе, — отмечаю я, увидев дырки, появившиеся на задней стенке сарая. — Теперь пора!» — вскакиваю и рывком бросаюсь вперед, вскидывая к плечу автомат…
«Твою, в богаааа…» — Мои ноги запутываются в полах немецкого мотоциклетного плаща, и я кубарем выкатываюсь из-за угла сарая.
Грохнулся я так, что в глазах потемнело, а в шее что-то хрустнуло! Автомат отлетел в сторону, причем по закону вселенской подлости — на ту сторону изгороди. Как при замедленном показе в кино вижу, как полицай, тот самый, с оспинами, который днем разговаривал с дядькой Остапом, вскидывает к плечу ружье… Единственное, что я успеваю сделать, — что есть силы толкнуться руками в попытке откатиться. Очередной дуплет перебивает нижнюю перекладину изгороди, и пара картечин попадает мне в бедро… Аааа, больно-то как! К невероятному моему везению, сразу за забором начинается откос, сбегающий к реке, поэтому, перекатившись, я исчез из поля зрения противника. С трудом остановив вращение и превозмогая боль в бедре, я заполошно пытаюсь вытащить «ТТ» из набедренной кобуры. Пола треклятого плаща обмоталась вокруг моей правой ноги и прижала кобуру. «Как умирать не хочется!» — всплывает из глубины сознания гадкая, размягчающая мышцы и сокрушающая волю мысль. «Ну уж нет, мы еще повоюем!» — Я практически оторвал плотную прорезиненную полу плаща, но пистолет достал. Тут я понял, что не помню, есть ли патрон в патроннике! Как это вылетело у меня из головы — ума не приложу. Судорожно передергиваю затвор как раз в тот момент, когда на гребне появляется полицай. Ружье — у плеча, на лице — хищное выражение охотника, подкараулившего ценную дичь. Тут он замечает пистолет в моей руке. Глаза его расширяются… Побелевший палец тянет спусковой крючок… «ТТ» в моей руке дергается… Первая пуля попадает в локоть его левой руки, и сноп картечи очередного дуплета улетает куда-то в сторону реки. Еще выстрел… Пуля пробивает шею полицая… Еще выстрел… Темное отверстие появляется на щеке противника… Все…
Так, теперь — ревизия собственных повреждений. Аккуратно ощупываю левое бедро — одна картечина навылет прошла через мышцу, а вот другая… другая застряла в верхней трети бедра. «Ну что, рискнем слабым здоровьем, товарищ псевдостарший лейтенант?» Откинув полы плаща, приспускаю пропитанные кровью штаны. Надо торопиться, пока в крови бурлит адреналин! Спасибо Доку, что, невзирая на игрушечность наших забав, к комплектации аптечек он подходил серьезно. В пластиковом пакете, что каждый член команды таскает в одном из подсумков, — все, что может понадобиться, и даже немного больше. Педантичный Сережа вдобавок ко всему и заставляет ежегодно обновлять аптечки, закупая медикаменты по оптовым ценам. В бауле у меня, кстати, валяются аптечки прошлого и позапрошлого сезонов… Не выбрасывать же, все одно, не на горбу их таскаю. Так, вот стерильная салфетка, вот йод… Аккуратно, шипя от боли, вытираю кровь вокруг раны. Теперь — стрептоцид. «Что делать будем, когда все это богатство израсходуем?» — приходит в голову неуместная сейчас и крайне неприятная мысль.
Частая стрельба на подворье отвлекает. «Быстрее давай! Ребятам помочь надо!» — подгоняю сам себя.
Заглотив две таблетки кетанова, приступаю к операции. «Тоже мне — Сенкевич недоделанный!» Картечина вроде неглубоко… «Нежнее, еще нежнее… Ой, мляяя!» Подцепив концом клинка складного ножа деформировавшийся свинцовый шарик, вытаскиваю его из раны. Аж в глазах потемнело! Накладываю тампоны и туго перебинтовываю бедро. Натягиваю штаны. Остальное — потом! Загоняю в пистолет свежий магазин… Кто знает, что там наверху? Стиснув зубы и стараясь не охать, когда переношу вес на раненую конечность, лезу по косогору.
О, вот и мой «ППД», странно, почему этот тип не подобрал мою «машинку», а так и попер с двустволкой? На заднем дворе — никого, но со стороны дома, выходящей на улицу, только что донеслись какие-то крики и грохнул винтовочный выстрел. Перевалившись через нижнюю, перебитую выстрелом перекладину изгороди, подбираю автомат и ковыляю в сторону дома. Люк, конечно, боец крутой, но автомат может серьезно помочь.
Замечаю, что человек, которого до нашего появления обрабатывали полицаи, пошевелился.
— Эй, ты кто? — окликнул я невезучего.
В ответ — только невнятное мычание. «Хм, а что это на нас надето? Какая-то заляпанная кровью и землей хламида серо-мышиного цвета. Неужто немец? Хотя сейчас — это неважно. Важно ребятам подсобить».
— Арт, ты где там? — доносится до меня из-за дома.
«Люк или Зельц?»
— Тут я, окружаю гадов! — кричу в ответ.
— Ага, гранату в окно давай!
«Какую гранату? Он что, ошалел?» — думаю я, шкандыбая, другого слова подобрать не могу, вдоль глухой стены дома.
— Эй, начальник! — А этот голос мне незнаком, если только Дымов в ударном темпе не спился за последние пять минут. — Давай, дашь на дашь! Я эту курву целой отпущу, а вы меня со двора?
«Хо-хо, это кто там такой хваткий? Судя по голосу и речевым оборотам, урка, в полицаи подавшийся… И кого это он там так неласково величает?»
— Начальник, я спросил! А где ответ? У, твою… — Реплика прерывается криком. Женским или детским.
Вот это пат! Нет, не технический, психологический. И уважать себя не будешь, если отпустишь гада, а если невиновные погибнут — то тем более!
«Так, что у нас тут?» — внимательно оглядываю дом.
Дом как дом. Большой. Примерно в таком я как-то провел половину лета, отдыхая у двоюродной бабки в Тверской области. Я находился на хозяйственном дворе, если смотреть на дом с улицы — то с правой стороны. Вокруг — сараи, поленницы. В дальнем углу — курятник. Вход с сенями — с противоположной стороны дома. На эту сторону выходит только маленькое окно то ли кладовки, то ли чулана. С простреленной ногой я туда точно не влезу. Задняя стена — глухая.
«Интересно, почему Саня не отвечает? Варианты просчитывает? А если мы вот так поступим?»
С максимально возможной для моей хромой ноги скоростью я дошел до угла дома и осторожно выглянул на улицу. Вон Зельц притаился в тени забора… Так, а где Люк? Ага, он затаился в палисаднике, сразу и не разглядишь! Тихим свистом я привлек его внимание. Затем жестом показал себе на ухо и похлопал себя по нагрудному карману. Даже с этого расстояния я увидел, как перекосилось его лицо. Саня молитвенно сложил руки и быстро полез в карман за рацией. Достал. Разглядывает. Сокрушенно качает головой, а потом жестами показывает мне, что связь — йок! Весело!
