— Есть, молодец! — следил я за показательным полётом.
О чём переговаривались и что обсуждали зрители на трибунах, мне не было слышно. Зато я оценил вопли ликования той молодёжи, что с утра оккупировала места на дальнем конце поля. Они и головные уборы вверх кидали, и сами прыгали, кричали что-то восторженное, и даже кинулись бежать вслед за самолётом.
— Максимальная скорость сто тридцать километров в час, крейсерская — сто, посадочная скорость шестьдесят километров, — звучал над трибунами мальчишеский голос Андрея Туполева. — Ёмкости бензобака хватил на перелёт дальностью двести километров, а в перспективе в два раза больше!
— Ура! — поддержали зрители эту техническую справку.
Приземлился Владимир на твёрдую четвёрочку. Впрочем, это я видел огрехи, для остальных всё прошло отлично, и Его Императорское Величество лично поаплодировал.
Следующие два самолёта взлетели один за другим. Они сделали широкий круг вокруг аэродрома и с шумом пролетели над трибуной. Пока один аэроплан заходил на посадку, второй коряво пытался что-то из фигур пилотажа изобразить. На этом самолёте как раз было напихано больше всего приборов, о чём и поведал публике Андрей Туполев. Приземлились оба самолёта без вопросов.
— Сейчас взлетает экипаж Алексея Белова, — взял микрофон Артём. — Он с напарникам летит в сторону столицы, где разбросает листки об авиации.
Пятый самолёт тоже был с пилотом и пассажиром. Отлетев на расстояние, пилот дал команду, и помощник выкинул за борт ящик. Бомбы и даже их имитацию жандармы не разрешили, но согласились на небольшой ящик.
— Подобным образом можно доставлять почту, медикаменты солдатам на поле боя, грузы и прочие необходимые в срочной доставке предметы, — пояснял Артём.
Снова поднялся в воздух первый самолёт, теперь уже с двойным экипажем. Помощник, сидящий за пилотом, зажёг дымовую шашку жёлтого оттенка. Артём продолжал просвещать публику, что таким образом подаются различные сигналы. Чепуха полная, но нужно же было продемонстрировать зрителям эффекты. Последний из оставшихся пилотов взял с собой Костика. С камерой, конечно! Тут мы публике честно не обещали ничего наверняка, честно признавшись, что проб не делали. Это первый в мире эксперимент. Государь снова изволил похлопать.
Авиашоу наконец завершилось. Техники дотолкали аппараты ближе к трибунам, пилоты выстроились в рядочек, ожидая внимания со стороны сиятельных особ. Естественно, Георгий I вышел, чтобы лично осмотреть машины. Серёга как раз успел привести очумевшего от внимания Андрея Туполева. Говорить и внятно отвечать парнишка не мог, пришлось мне его дублировать.
— И насколько надёжны сии аппараты? — потрогал фанерное крыло самолёта государь.
— Не сильно надёжные, — честно ответил я. — Так, поделка для мальчишек, мечтающих о небе. Пилоты учатся летать и приобретают опыт на таких простых аппартах. Андрей Николаевич готовит чертежи более совершенных моделей, где вместо фанеры будет лёгкий металл алюминий.
Георгий I с сомнением посмотрел на «молодое дарование», но воздержался от критики, видимо припомнил, что мои ученики, получившие нобелевскую премию, также имели юный возраст.
— Жаль, бомбу скинуть не разрешили, — неожиданно для всех брякнул Андрей.
— Бомбу? — Брови императора поползли вверх.
— Да какую там бомбу?! Имитацию, — поспешил я исправить оплошность своего ученика, а у самого аж загривок вспотел от страха, ведь эти слова как угодно можно интерпретировать. — У нас был подготовлен макет, но служба безопасности рекомендовала оставить эту демонстрацию для военных. Тем более что здесь много иностранцев, могут перенять идею о том, что на врага можно из самолёта бомбы бросать.
— Они и самолёты могут перенять, — заглянул на место для пилота Георгий I, а затем провёл рукой в белоснежной перчатке по бортику.
— Ценность аппарата в его моторе. Если не допустить попадания аналога за рубеж, то повторить такую машину не смогут лет пять, а то и больше.
— Напиши докладную на моё имя, я почитаю, — развернулся государь. — Илья Алексеевич, проследите и пригласите господина Ситникова на аудиенцию в течение следующей недели. — дал он указание кому-то из свиты, стоявшей неподалёку.
Покидать аэродром государь не спешил. Покрасовался перед камерами, лично пожал руки пилотам, толкнул речь, передал слово военному министру и наконец дождался возвращения того самолёта, что летал в Петербург. Охрана оттеснила тех зрителей, которые покинули трибуны, но пилот приземлился достаточно далеко, чтобы никого не покалечить. Артём тут же прокомментировал действия, пообещав, что реакцию жителей столицы на это чудо и разбрасывание листовок с воздуха мы узнаем завтра из газет. Если повезло, то самолёт попал в видимость одного из операторов, оставленных на этот случай в городе.
Именно за эту пару пилотов я переживал больше всего. Мотор проверяли на холостых оборотах. Горючего должно было хватить с большим запасом. И то что пилотов двое, не сильно влияло на его перерасход. На всякий случай мы оговаривали, что парни приземлятся на любой луг или дорогу. Лучше заплатить штраф, чем угробиться. Слава богу, всё обошлось. Этих пилотов Георгий I также лично поприветствовал и велел подавать свой автомобиль.
Кроме государя, никто из сиятельных гостей покидать авиашоу не спешил. К тому же в буфетных павильонах угощали шампанским, лёгкими закусками и сладостями для дам. Не думаю, что эти все господа были голодными, скорее всего им хотелось где-то поговорить и поделиться своим мнением. Витте с кем-то из генералов рьяно обсуждал событие, чуть ли не расплёскивая шампанское из фужеров. Сиятельные дамы щебетали отдельно, но глазки у всех блестели. Я поспешил прошмыгнуть мимо, пока не тормознули и не завели старую песню про холостяка, которому пора остепениться.
Самолёты гости долго щупали и разглядывали. Туполев уже через пару часов перестал пугаться князей и генералов. Парень немного охрип, но продолжал рассказывать каждому заинтересовавшемуся о полётных свойствах, приборах и перспективах развития самолётостроения.
— Не зазнается он у нас? — подошёл Серёга ко мне со спины, подразумевая Андрюшку Туполева.
— Я тоже думал на эту тему, спрашивал, чему новому он за год научился в Москве. По словам Андрея, ничему новому или тому, чего не знал. Зато отличник.
— Устроим ему личное конструкторское бюро. В среде студентов он будет только время терять да красоваться своими подвигами, — согласился Сергей. — Поговори с ним, пусть лучше у Артёма будет под присмотром.
— Графиня Бобринская уже невеста нашего директора, — поделился я новостью.
— Шустрая девица. Но здесь опасности я не вижу. Ребёночком одним, а там и вторым обзаведётся, про полёты забудет.
Обсудить дальше судьбу Владимира Склифосовского мы не успели. Подошли профессора во главе с Циолковским и затеяли какой-то только им понятный научный диспут. Жуковский только что не за грудки меня хватал, требуя постройки моноплана — самолёта с одной несущей поверхностью.
Даже ничего обещать не стал, сообщив, что конструкторские разработки Туполева останутся в чертежах до того момента, как мы не начнём выпускать листовой алюминий. Этим летом в посёлке Северо-Онежском поставим тепловую электростанцию. Планируется расширить посёлок и привезти рабочих. Годика через два будет алюминий для самолётов, тогда и поговорим о новых самолётах.
Спорить со мной на эту тему никто не стал. Учёные мужи перешли на обсуждение того, как быстро идёт прогресс. Мол, совсем недавно морские суда были деревянные, а сейчас имеют металлический корпус. И возможно, господин Ситников правильно рассуждает, делая перспективу на металлический самолёт, хотя это всё нужно проверить и математически рассчитать вес.
Меня с друзьями как раз больше волновал этот прогресс, что мы устроили. Очень надеюсь, что иностранцы не будут успевать в погоне за нами. Повторить мотор, даже имея на руках аналог, не так-то просто. Скопируют, конечно, если украдут или сумеют выкупить через десятые руки. Великие князья любят прихвастнуть. Отказать именитым покупателям мы не сможем.
