— Ладно, разберёмся, — кивнул Таргус. — Я же не нужен в процессе этим матримониальных переговоров?
— Не нужен, — покачал головой Карл Фридрих. — Я сам всё улажу.
— Вот и отлично, — улыбнулся Таргус, которому совсем не улыбалось слишком глубоко вникать в эти брачно-родовые дебри. — У меня куча работы, которую не сможет сделать никто, кроме меня.
— На ужин ждать? — осведомился Карл Фридрих.
— Нет, работы очень много, — ответил Таргус и закинул в рот последнюю ложку каши.
//Курфюршество Шлезвиг, «Промзона», 9 июля 1735//
Таргус, Зозим, Юрген Крамп и несколько его подчинённых стояли на стрельбище, где обычно отстреливали изготовленные образцы оружия.
— Ну вы тут и нахеровертили… — Таргус с трудом крутил в руках образец новой винтовки. — Нетехнологичная, говорите?
— Мы пытались, но серийное производство будет однозначно неприемлемо дорогим, а также крайне долгим и непредсказуемым, — ответил начальник отдела технического контроля Юрген Крамп. — Самая сложная часть — это барабан. Выточка стволов не занимает слишком много времени и ресурсов, а вот барабан требует сложного литья и тщательной токарной обработки, поэтому брак составляет девятнадцать заготовок из двадцати. Я бы не рекомендовал серийное производство этого оружия, особенно с учётом его эксплуатационных недостатков.
Он имел в виду, что данная винтовка, чертёж которой Таргус подготовил во время своего участия в Рейнской кампании и отправил в Промзоны с посыльным, требует куда большей квалификации от солдата, чем мушкет и даже штуцер.
Назвал он её «Револьверной винтовкой модели № 1», она оснащалась револьверным барабаном на пять унитарных бумажных патронов и должна была выдавать скорострельность около 10–15 выстрелов в минуту, при условии наличия снаряжённых сменных барабанов. Естественно, он ожидал, что оружие будет чувствительно к загрязнению, нетехнологично в производстве, но тем не менее, эффективно в бою: снаряжаться она должна пулями Минье, поэтому дальность залповой стрельбы должна была составлять, чисто теоретически, семьсот-восемьсот метров, что при заявленной скорострельности должно было выбивать любое подразделение противника с одного барабана. Никто не выдержит практически непрерывный залп на пять выстрелов из сотен стволов.
Но Крамп был прав: о серийном изготовлении не могло быть и речи.
— Она стреляет? — на всякий случай спросил Таргус.
— Испытания показали, что полторы тысячи выстрелов она выдерживает без нареканий, но необходимо чистить её каждые пятьдесят выстрелов, иначе начинается постепенная порча канала ствола из-за несгоревшей бумаги патрона, — ответил Крамп. — Осечки два из десяти выстрелов в сухую погоду. Падение точности, при условии соблюдения всех требований к эксплуатации, начинается после примерно тысячи выстрелов. Мастера оружейного цеха взяли на себя смелость изготовить прицел с регулируемой планкой не на шестьсот метров, как было в чертеже, а на тысячу, потому что в условиях испытательного полигона несколько раз удалось попасть по мишени размером с формацию шириной в десять рядов. Мы не эксперты в военном деле, но посчитали, что планка прицела на тысячу метров будет не лишней.
— Ну-ка, пусть кто-нибудь постреляет из неё, — распорядился Таргус.
Один из подручных Крампа взял винтовку со стола, а затем начал пихать в каморы бумажные патрон. Закончив с патронами, он взял со стола пороховницу, засыпал из неё затравочный порох в специальные горизонтальные полочки, закрываемые крышечками и движущиеся на рамке вдоль главной барабанной каморы перед стволом. Это самая ненадёжная часть оружия, но лучше Таргус придумать не смог: искра от ударно-кремнёвого замка падает на открытую стрелком полочку, воспламеняет патрон, после чего производится выстрел. После этого надо сдвинуть полку по рамке, открыть крышечку, поставить ограничитель в виде задвижной пластинки, пальцами передвинуть барабан до упора, коим является эта задвижная пластинка, а затем взвести ударно-кремнёвый замок и снова выстрелить. Всё это намного быстрее, чем перезаряжать оружие через ствол, но в то же время не слишком надёжно.
Испытатель вскинул винтовку, взвёл замок и выстрелил. С характерным треском пуля вылетела из ствола и врезалась аккурат посередине мишени в пятидесяти метрах. Далее он произвёл ещё четыре выстрела, при этом произошла лишь одна осечка на третьем выстреле. Это были удовлетворительные результаты.
— Очень хорошо! — похвалил Таргус испытателя. — Дай-ка посмотреть на оружие.
Он придирчиво изучил состояние ствола, внутри которого были видны кусочки маленькие не прогоревшего пороха.
— Выделите нужное количество мастеров и изготовьте две тысячи единиц данной винтовки, с тремя сменными барабанами для каждой, — распорядился Таргус, после осмотра состояния узлов оружия. — На общевойсковое вооружение она принята не будет, но вот первую когорту первого легиона мы ею вооружим. Слишком торопиться и рвать задницы не надо, но постарайтесь закончить заказ до конца 1737 года. Всё, что будет изготовлено сверх и пройдёт твой ОТК — будет продано на экспорт и 25 % выручки с партии будет выдано всем задействованным работникам оружейного цеха в качестве премии. Намекни им, что мы будем продавать их ОЧЕНЬ дорого, за по-настоящему баснословные деньги, поэтому премия будет поистине кайзерского размаха.
Продажа партии подобных винтовок на сторону — это очень простой, но в то же время очень хитрый план Таргуса. Если обычные мушкеты, которые стоят на вооружении его легионеров, не являются никаким прорывным чудом, то револьверные винтовки могут такими показаться. Когда мастера франков, англичан, шведов и испанцев получат идеально изготовленные образцы шлезвигских винтовок, ход их мыслей повернётся в нужное Таргусу русло и они будут истово и упорно трахать этот труп, а револьверные винтовки — это мертворождённая концепция, вместо того, чтобы заниматься более полезными вещами.
Это поведёт лучшие инженерные умы по ложному пути, так как револьверные механизмы требуют существенного прироста точности, которой ни у кого, кроме Таргуса, попросту нет. Даже он сам, изготавливая эти винтовки, действует на пределе имеющейся точности, с соответствующим браком: 19 из 20 заготовок на переплавку — это вообще никуда не годится.
Зато когда эти винтовки получат на вооружение его гренадёры первого легиона, эффективность их штурма возрастёт многократно. Возможность обстрелять противника залпами по пять выстрелов в течение десяти секунд — это гарантия победы в любом противостоянии. А если переоборудовать готовые изделия под капсюли…
Сменные барабаны — это существенное усложнение задачи для работников оружейного цеха. Ведь главная сложность именно в производстве крайне нетехнологичных барабанов.
Одновременно с подлым ударом по инженерно-технической мысли, Таргус преследовал цель поднять квалификацию сотрудников оружейного цеха. Такая сверхсложная работа — пожалуй единственный способ поднять их квалификацию на качественно более высокий уровень.
— Я доведу информацию до работников, Ваше Светлейшее Высокородие, — поклонился Юрген Крамп.
— Вот и отлично, — улыбнулся Таргус. — Пройдёмте к химикам.
Километр пути спустя они оказались у химического цеха, где настоящие учёные из Кильского университета бились над поставленными им Таргусом задачами.
— Доброго дня, уважаемые мастера, — поздоровался Таргус. — Есть какие-то успехи с моим спецзаказом?
У входного фильтра перед рабочим пространством собрались все сотрудники химического цеха: Георг Брант, шведский учёный, которого Таргус заметил за труды в исследовании мышьяка, Андреас Сигизмунд Маргграф, которого удалось приманить только серьёзными деньгами и обещанием знаний, ведь он уже успешно делал научную карьеру в Берлине, Гийом Франсуа Руэль, прибывший из Парижа самостоятельно, когда услышал о том, что некий очень щедрый герцог зазывает учёных со всего света для очень хорошо финансируемых научных исследований в области химии, Адам Фридрих Пецольд, которого удалось уговорить покинуть кафедру химии в Лейпцигском университете и даже заплатить их ректору отступные за «утечку ума», Илер Марен Руэль, младший брат Гийома Франсуа Руэля, приглашённый набираться опыта и ассистировать брату, Иоганн Генрих Шульце, мэтр химии, прославившийся в химической общественности в 1724 году, открыв светочувствительность солей серебра, а также Георг Фридрих Стабель, химик и врач, которого удалось сманить из врачебной практики серьёзными деньгами.
