и гвалт поднялся. Один трюм был уже заполнен, и немцы пытались выбить люки. Я отправился во второй, а следом и в третий, и там разместил всех офицеров и часть унтеров. Теперь судно было полностью заполнено, практически три тысячи пленных. Немцам я посоветовал заткнуться, объяснив, что они в плену, и велел готовиться к опросу и пересчёту, в подтверждение пару раз выстрелив из пистолета в воздух. После этого я дал сигнал прожектором и стал ожидать.
Наконец подошёл эсминец, прижался к борту судна, и на палубу посыпались бойцы НКВД, которые быстро взяли всё под контроль. После них перешла команда, и судно, всё так же под охраной эсминца, направилось обратно. А я устроился на койке в каюте старпома и отсыпался: больше суток на ногах, нужно отдохнуть.
Я спал так крепко, что не проснулся, даже когда на корабле начался бунт. Немцы сломали-таки люк одного из трюмов и убили часового, но тот успел выстрелить. Бунт подавили пулемётами, среди немцев было тридцать погибших и полсотни раненых. Погибших отправили за борт.
Вернулись на базу, и пленных стали выгонять наружу, строить и отправлять по лагерям. Это тех, что были одеты. Раздетых (многих я захватил сонными в койках) пока оставили. Им должны были доставить одежду с захваченного крейсера: нашим морякам немецкая форма без надобности.
* * *
Следующая неделя пролетела быстро. «Мурманск» перегнали на базу, и сейчас он стоял там, укрытый масксетями, и радовал местных жителей и моряков флотской базы. Плавбаза тоже была тут. Постепенно прибывали моряки с других флотов, команда флагмана постепенно пополнялась, дойдя практически до штата. Активно шла учёба.
Сегодня было двадцать седьмое ноября. Через пять дней нас планировали отправить в поход. Я стоял у трапа при входе на свою подлодку и наблюдал, как на борту крейсера сработала катапульта и в небо, жужжа мотором, поднялся гидросамолёт-разведчик. Это лётчики, приписанные к флагману, пользуясь отличной погодой, изучали новую для них технику – четыре гидросамолёта; их уже перекрасили и нанесли на них наши тактические опознавательные знаки.
Немцы уже узнали о появлении здесь их бывшего корабля, и их авиаразведчики крутились, пытаясь найти его стоянку. Но отличная маскировка и зенитная защита пока не давали им этого сделать, да и наши самолёты отгоняли их. К нам сюда из корпуса ПВО Москвы перекинули эскадрилью МиГ-3, которые и прикрывли базу от высотников.
Я также передал четыре «мессера» из последних трофеев, с запасом бензина и боеприпасов, и это звено вместе с прибывшими «мигами» было занято в воздушном прикрытии базы. Кроме того, я передал пять десятков автомашин, треть из которых были легковые.
Из Москвы шли тревожные слухи: немцы на подступах, рвутся к столице. Все переживали, я один был спокоен: знал, что их откинут.
Сегодня я решил, что пора передать и остальные боевые корабли. Кроме «девятки»: эта субмарина у меня в запасе, я попридержу её для личных нужд.
За прошедшую неделю произошло не так уж много событий, но в моём экипаже они были. Старпом нас покинул: получил свою лодку, забрал почти два десятка краснофлотцев и старшин и отбыл – никуда не денешься, приказ. Старпомом стал лейтенант Звягин, из вахтенных, вполне опытный командир, три года в подводниках. После нашего прихода он получил старлея и орден Боевого Красного Знамени, Головко награждал.
Прислали и новобранцев, так что последние три дня у старпома сплошной аврал и учёба: учит новичков, делает из них команду. Другие командиры в меру сил помогали, а то иногда до казусов доходило. Что плохо, рулевых у меня забрали, а это ценные специалисты. Прислали замену без опыта, которых нужно обучать, вот и гоняли их. Было также награждение команды, с моим участием, но среди награждённых меня не было: те награды, к которым я представлен, вручаются в Кремле.
Вот такие дела. Устал я на берегу, хочу в боевой поход. Ещё и с Ингой поссорился: она намекает на кольцо, а я делаю вид, что не понимаю. Вчера она окончательно обиделась и отлучила меня от тела.
Вообще, я сомневаюсь, что это Иван её выбрал, скорее наоборот было. Наивный молодой лейтенант, командир своего корабля (я думаю даже, что он девственником был) – отличная партия для корыстных особ вроде Инги. И то, что Мальцев якобы отбил её у кого-то, скорее всего, устроено Ингой, чтобы он почувствовал себя победителем и быстрее дошло до свадебного перезвона.
Думаю, для неё было серьёзным ударом, когда я перед войной попрощался с ней и посоветовал найти себе другую жертву, ну, то есть избранника. Однако Инга смогла вывернуться, снова на меня выйти и соблазнить. Да и я голодный до женщин был, так что особо не сопротивлялся. А сейчас я ей так и сказал: как любовница она меня устраивает, а как жена – нет.
Инга собрала вещи и ушла. Похоже, она до конца была уверена, что я её остановлю, но этого не произошло. Устроилась она в комнате общежития у работниц столовой базы. Ну и к лучшему. А то комиссар уже намекал мне о недопустимом поведении в личной жизни: одно дело – законная супруга, другое – любовница, которую я особо и не скрывал. Ладно, было и прошло. Одинокая красивая девушка на базе, где множество мужиков, не пропадёт и быстро найдёт себе мужа.
Сейчас я стоял у пирса и ждал катер. В штабе уже знали, что остальные трофеи готовы к передаче. Два эсминца готовились к выходу, на их борт прибывали перегонные команды для трофеев. Меня забрали, доставили к нужной бухте, второй из трёх мной выбранных, и я на катере вошёл в бухту. Была полночь.
Форму я заранее снял, чтобы не намочить, после чего достал трофеи. Эти ныряли не так сильно, как тяжёлые крейсер и плавбаза, волна была поменьше, но всё равно я весь вымок. Вызвав сигналом наших, я стал переодеваться.
Хм, оба тральщика имели якоря, потому встали на месте, а сторожевик я прибрал, когда он у пирса стоял, и сейчас он начал дрейфовать, и дрейфовать в сторону камней. Пришлось его догонять. Пришвартовавшись, я поднялся на борт, причём трапа не было, поэтому прыгал, цеплялся за борт и подтягивался. Оказавшись на борту, запустил двигатель и спустил якорь.
Тут как раз и эсминцы подошли. Я включил прожектор сторожевика и подсветил трофеи. Дальше пошла обычная работа: показывал командам что и как. Разобрались быстро и вернулись на базу вместе с трофеями. Когда мы встали на якоря, уже рассвело. Флот приветствовал трофеи салютом, а я отправился на борт лодки, чтобы выспаться.
* * *
Подняли меня вечером этого же дня. Посыльный передал приказ командующего срочно прибыть
