Иными словами, генеральный секретарь нес в жизнь лозунг "эволюция вместо революции". Впрочем, революционные решения не отменяя.
Вообще, революции в технике нужны не всегда. Зачастую эволюционный путь гораздо выгоднее и дешевле, а бывает, что еще и намного эффективнее. Но иногда революция позволяет совершить буквально скачок, разом догоняя идущего далеко впереди тебя.
Ярким примером может служить история "Дредноута", ставшего настоящим основателем совершенно нового класса кораблей, заслуженно получившего название первого своего представителя. "Дредноут" был британским кораблем, но своим появлением едва не поставил на британском морском могуществе крест. Почему? Ответ прост. Новый тип военного корабля разом обесценивал всех его предков. А количественно англичане в додредноутных кораблях выигрывали у всех. И тут вдруг выяснилось – что не надо строить сотню кораблей, чтобы догнать британцев. Надо обогнать их только лишь в дредноутах – и все.
Именно этот простой факт породил дредноутную гонку начала века, когда этими, надо сказать недешевыми, кораблями обзавелись даже такие страны, как Бразилия и Аргентина… Англия тогда в этой гонке выиграла, но ее преимущество над Германией было уже не столь очевидным, как в случае с додредноутными крейсерами да броненосцами. И, как-никак, Британия на тот момент все еще была могущественнейшим государством планеты.
Но сам факт более-менее честного соревнования это не отменяет. Таким образом, всего один шаг может поставить вас с противником на одну ступеньку – и вы уже будете с ним на равных стартовых позициях, а не догонять его издалека…
— Ладно, — пробурчал генеральный секретарь. — "Метротрамваю" быть.
* * *
— Вы это видели? Нет, вы это видели? — Хрущев сорвался на крик и буквально швырнул газету на стол. — Это невозможно! Отвратительно!
Предлагаемая Драгомировым Конституция вызвала в груди Первого секретаря ЦК настоящую бурю возмущения. В том числе и потому, что хитрый интриган наперед видел, какие трудности создаст даже ее обсуждение.
Идиотом или дураком Никита Сергеевич не был. Интриганом, лизоблюдом, кем угодно – но только не идиотом. Потому что идиоты в окружении Иосифа Виссарионовича надолго не задерживались.
И сейчас он, на словах горячо Драгомирова поддерживающий, а сам потихонечку готовящий самый настоящий заговор с целью захвата власти, видел, какие проблемы начнутся у него и его сторонников, если Конституция будет принята.
С другой стороны, если ее заблокировать, Генеральный Секретарь в точности узнает, где его настоящие враги. И пока что с ним Хрущев сталкиваться лоб в лоб не хотел. Не чувствовал за собою достаточной силы, чтобы рискнуть. А лезть на рожон – увольте. Все прекрасно помнили судьбу Булганина, неосторожно решившего, что после смерти Сталина все можно. С другой стороны, тогда в силе был ныне покойный Берия, но даже и с его смертью Драгомиров вполне контролировал госбезопасность, НКВД и армию.
С армией было даже проще – теперь, после смерти "стального наркома", единственный крупный военачальник, способный поддержать заговорщиков – маршал Жуков – окончательно стал недоступным. А Малиновский, при всех его положительных качествах, надежно блокировался Рокоссовским и Черняховским, верным Драгомирову безоговорочно. Так что даже если наркома и удалось бы перетянуть на сторону "антипартийной группы", как заговорщиков, без всякого сомнения, назовут, если поймают или хотя бы заподозрят, сделать он все равно смог бы немного. Тем более что и воздушно-десантные части, и авиация стояли за Генерального горой. Но с другой стороны, хотя Триандафиллов в Генштабе был на стороне Богдана, вот там-то как раз и можно было половить рыбку в мутной воде сомневающегося и нередко недолюбливающего "выскочку" генералитета.
Но в любом случае, на поддержку военных "группа Хрущева" рассчитывать вот так вот запросто не могла. Генералы из Генштаба, в теории могущие выбрать сторону заговора, были пока призрачным и нестабильным фактором. Никаких гарантий – уж точно. Даже более того, Драгомиров имел, в принципе, реальную возможность призвать армию себе на помощь – и вот это надо было учитывать в полной мере.
На самом деле у партийцев, недовольных политикой нынешнего Генерального Секретаря (являвшейся, по большому счету, прямым продолжением политики Сталина), оставалось только одно поле, где еще хватало шансов на победу. Это поле партийное, партийного съезда.
По существу, всемогущий в условиях СССР съезд, однако, был не столь доступен для контроля. Почему Никита Сергеевич и злился – предлагаемая Драгомировым реформа однозначно вызывала усиление роли райкомов, коих в стране было значительно больше, чем обкомов. А значит, Генеральный Секретарь ЦК КПСС вполне мог рассчитывать на поддержку нижнего партийного звена.
Фактически это исключало из "стопроцентных" вариантов еще и съезд, оставляя Хрущеву возможности лишь для Политбюро, поскольку Меркулова в Президиум Драгомиров все же протащил и имел в нем как минимум три твердых голоса, помимо своего: Молотова, Триандафиллова и, собственно, Меркулова. Плюс Маленков на сторону Хрущева вставать также не торопился, на данный момент придерживаясь нейтралитета и старательно делая вид, что намеки Первого Секретаря не понимает.
Загнанный в положение, по-шахматному говоря, цугцванга, когда любой ход положение только ухудшает, Никита Сергеевич, тем не менее, сдаваться не собирался. А потому решил аккуратно прозондировать почву в Политбюро и в среде начальников областных и республиканских комитетов партии.
И если первое внушало не очень-то и много надежд, то последнее имело неплохие шансы на успех.
Кого Генеральный двинет на повышение в окружкомы, можно было только догадываться, а потому боящиеся за свои пригретые места номенклатурные боссы осторожные намеки подхватывать будут на лету. Никита Сергеевич, конечно, страховаться собирался максимально, но нет-нет, да и проскакивала у него мысль, что могут "товарищи на местах" ведь и сдать. А это – его последняя битва. И если он проиграет, других шансов уже не будет. В лучшем случае – выпрут из партии и со всех постов. В худшем – пуля в затылок. Но другого выхода все равно не осталось. Больше поддержки найти было негде.
Поэтому-то "группе Хрущева" требовался план. Причем, желательно, еще вчера. И последние поправки к Конституции, полученные Первым Секретарем только сейчас, не могли его не раздражать.
— Товарищи, надо чего-то придумывать уже, — Никита Сергеевич нахмурил брови. — И желательно побыстрее.
Шверник и Микоян промолчали, что окончательно вывело хозяина подмосковной дачи, становящейся настоящей базой заговора, из себя.
