Эта последняя фраза окончательно добила майора. От его лица в данный момент можно было свободно что-то зажечь. Глаза превратились в маленькие щелочки, а побледневшие руки непроизвольно потянулись к кобуре.
- Брыкался, говоришь?! - со злостью прошипел он, вытаскивая пистолет. - Я тебе сейчас покажу, что надо делать, когда люди брыкаются! На! На!
Выстрелы в закрытом помещении прозвучали оглушающе и коридор наполнился кисловатым запахом.
- Ты, тварь, что же это тут делаешь? - тряс он пистолетом у самого затылка съежившегося в испуге дежурного. - Тебе кто разрешил избивать задержанного? Значит, ты, тыловая крыса, здесь можешь бить фронтовиков?! Правильно, я тебя понял?
Задавая риторические вопросы, майор и не требовал ответа. Он просто пытался хоть как-то выпустить пар, так как, чувствовал, что еще самую малость, и все! Палец, лежащий на курке, слегка подрагивал от возбуждения, словно просил его не мучить и отпустить.
- Товарищ майор! - со стороны поворота раздался незнакомый голос. - Товарищ майор, отпустите бойца!
Высокий лейтенант НКВД тряс его за плечо, осторожно отводя руку с пистолетом от виска дежурного.
- Товарищ майор! - лейтенант настойчиво пытался достучаться до помрачневшего сознания начальства. - Что тут случилось? Я слышал выстрелы.
Наконец, майор присел в себя и его глаза приобрели осмысленное выражение.
- Что же, дорогой лейтенант, у вас тут твориться? - невозмутимо спросил майор. - Задержанных избивают, со старшими по званию спорят. Я что-то не могу понять, это НКВД или сброд каких-то оборванцев?!
У лейтенанта задрожала нижняя губа. Его еще никто так не оскорблял. Да, его ругало начальство! Да, он не раз ругался со своими сослуживцами! Но, чтобы так замысловато и виртуозно...
- Сопли подобрать, слюни вытереть! - неожиданно рявкнул майор, наконец-то, пряча пистолет на место. - Этому первое и последнее предупреждение! В условиях военного времени, я не потерплю такого бардака! А теперь все вон!
Громко хлопнув дверью, он вновь оказался в своем кабинете.
- Видите, Петр Игнатьевич, с кем приходится работать? - со странной усмешкой спросил он. - Или вы может быть думаете, что у нас работают лишь святые люди? Нет, мой дорогой Петр Игнатьевич! Все мы с вами люди и, заметьте, люд разные!
Майор вышел из-за его спины и сел напротив задержанного.
- Я так и не представился, - извинительным тоном проговорил он. - Я Игорь Сергеевич Карпатый, майор НКВД! Можете называть меня просто по имени отчеству.
Логинов, чуть поерзав на стуле, задал так долго мучивший его вопрос:
- Товарищ майор, я задержанный? Я что-то нарушил? Понимаете, тут так много такого наговорили, что я до сих пор в себя прийти не могу.
- Я хочу, чтобы между нами было полное взаимопонимание, - доверительным тоном начал майор. - Вы никакой не задержанный и не преступник! Вы были и остаетесь, несмотря на нахождение на оккупированной территории, сержантом советской армии, которая, я полностью уверен, в само ближайшее будущее разгромит врага и погонит его обратно, в волчье логово! В настоящее время вы также можете внести свой посильный вклад в нашу победу.
Сержант совершенно преобразился. Он даже как-то выглядеть по другому стал: вместо сгорбленного, подавленно человека, перед следователем уже сидел подтянутый и уверенный в себе солдат.
- Я готов сделать все, что потребует Родина! - в этой громкой фразе было столько искренности, что невольно верилось. - Хоть сейчас рядовым... в самое пекло!
- Петр Игнатьевич, мы очень ценим ваш боевой настрой, - оживился следователь. - Но для начала хотелось бы кое-что прояснить. Во-первых, вы точно подтверждаете, что являетесь Логиновым Петром Игнатьевичем, 1902 года рождения, из местечка Павлово в Полтавской губернии?
Дождавшись подтверждающего кивка, майор продолжил:
- Во-вторых, до последнего дня вы являлись военнослужащим ... энской стрелковой дивизии? Так, хорошо! А теперь перейдем к сути вопроса. Вспомните, пожалуйста тот день, когда ваш батальон оборонял высотку у села Сандомировка. День, когда ваш батальон фактически был разбит?!
Этот день сержант помнил прекрасно. Все до самых мельчайших подробностей так сильно врезалось ему в память, что теперь это, вообще, вряд ли удастся забыть.
- Что вы можете рассказать про последнюю танковую атаку врага? - продолжал спрашивать майор, по глазам чувствуя, что напал на выиграл свой счастливый билет на верх. - Да, да про немецкие танки?
- Про танки? - недоуменно переспросил сержант. - Собственно, все было как обычно, если вообще, так можно сказать. Немец пытался прорвать нашу оборону. Против нас бросили, кажется, восемь танков. Наши танкеры выбили две машины, потом еще одну... В конце концов, они начали утюжить окопы.
Петр чуть не заскрежетал зубами от бессильной злобы.
- Нас как клопов давили! - понизил он голос. - Одного за другим! Одного за другим! Мы стреляли снова и снова, но не было гранат. Кончились даже бутылки с зажигательной смесью...
Внимательно слушавший майор, все тщательно фиксировал на бумагу. По причине секретности он отказался даже от услуг стенографистки и сейчас жалел об этом.
- Петр Игнатьевич, что случилось дальше? - торопливо прервал его майор. - Что случилось с двумя немецкими танками, которые прорвались через окопы?
- Вот значит, что вас интересует?! - наконец-то, просветлело лицо сержанта. - Знаете, товарищ майор, случившееся дальше мне до сих пор не дает покоя. Я много раз вспоминал этот эпизод, но так и не мог найти какого-бы то ни было понятного объяснения.
Взгляд его несколько затуманился и он откинулся на спинку стула.
- Они уже почти до меня добрались..., - начал он рассказ. - Две многотонные машины были в каких-то пяти шести метрах от меня. Мне даже, казалось, что я видел злорадное лицо немецкого танкиста. В этот самый момент, танки начали один за другим раздуваться, словно воздушные шарики. Броня трещала так, что заклепки вокруг летали похлеще осколков и пуль!
Своими громадными ладонями Петр даже попытался изобразить, что тогда происходило с танками. Большие, похожие на сардельки, пальцы складывались лодочкой и, потом медленно начинали расходиться.
- И потом раз! - вдруг, как рявкнул он, мгновенно переходя от таинственно, завлекающего голоса к громкому. - Они лопались, как гнилые помидоры, разбрасывая во все стороны ошметки метала... Это было страшное зрелище! Клепанное железо рвалось, как гнилая тряпка! Понимаете, на раз!
Майор даже не поднимал головы, лишь только его карандаш невесомой птицей неутомимо порхал по листкам.
- Так, а что-нибудь особенное вы еще заметили? - вновь попытался направить его в нужное русло майор. - Какие-нибудь странные вещи?!
- Странное? Особенное? - дребезжащим голосом засмеялся сержант. - Развалившиеся на части танки! Летающие по воздуху танковые орудия! Это, по вашему, что каждый день происходит?! Хотя, кажется, я понял, что вы имеете ввиду.
Он на мгновение замолчал, словно собирался с мыслями.
- Еще я видел какие-то, действительно, странные оранжевые шары! - задумчиво проговорил он. - Они вылетали откуда-то из-за спины.
- Вот это уже кое-что, - тихо прошептал следователь. - Кто еще рядом с вами находился в траншее? - уже громко задал он вопрос.
- Киря, кажется, -неуверенно протянул Петр. - Он всегда держался рядом со мной. Я, как это сказать, приглядывал за ним! Вот!
В конце концов, в ходе беседы удалось выяснить очень много интересного и уже поздно вечером майор для себя всю полученную информацию по данному вопросу разложил по нескольким полочкам. Во-первых, факт применения против танков противника неизвестного советской и, возможно, германской науке оружия подтвердил уже второй свидетель, показаниям которого причин не доверять не было. Во-вторых, было получено более точное описание самого процесса применения оружия и его последствий, а точнее результативности. В-третьих, определился очень странный фигурант - некий Кирьян, который скорее всего имеет к данному оружию самое непосредственное отношение. "Да уж, - пробормотал про себя майор. - Это просто какое-то пустое место! Появился не понятно откуда, звать непонятно как! Если честно, имя Кирьян, вообще, больше на какую-то кличку похоже. Русским владеет великолепно, безо всякого акцента. Хотя, согласно показаниям свидетеля, иногда выказывал незнание некоторых элементарных вещей. А вот это уже гораздо интересней! Значит, долгое время не жил на территории Советского Союза! Бывший эмигрант?! ... Очень даже возможно! Правда, очень молодой. Может тогда из семьи эмигрантов?! Далее, что мы еще знаем о нем? Очень силен - это раз! Сообразителен, нет, умен - это два! Легко входит в доверие - это три! Еще, не любит огнестрельное оружие - это, выходит, четыре! Сержант упоминал, что тот очень хорошо владеет ножом. Прекрасно! А может, ты, мой дорогой друг, и мечом также хорошо рубить можешь? Уж не японец ли тут у нас объявился? Но откуда? ".
