– А давайте еще два первых номера издадим одним дайджестом, а? Я слышал, за рубежом так часто делают.
– Посмотрим. Но мысль дельная. Мы к ней вернемся после выпуска второго номера.
Я собираюсь с духом и выдаю Аджубею еще одну идею. Которая поважнее дайджеста будет.
– Алексей Иванович, а вам не кажется, что было бы целесообразно организовать на постоянной основе журналистскую группу для освещения деятельности глав Партии и нашего Правительства?
– Это как у американцев “White House Pool"?
* * *
26 ноября 1964 г., четверг
Москва, ул. Таганская
Звонок телефона отозвался в голове болезненной, раздражающей трелью. Поморщившись, но так и не открыв глаза, я резко сел на кровати. Спустил на пол ноги, пытаясь нащупать ими тапки, а потом, плюнув на это дело, босиком побрел к телефону. Все это время чертов аппарат трезвонил не переставая. Кто-то хотел меня с такой ураганной силой, что совсем забыл о приличиях. Нет, ну, неужели не понятно, что человек еще спит?!
– У аппарата… – буркнул я, нащупав рукой трубку и поднеся ее к уху. Из горла почему-то вырвался звук больше похожий на воронье карканье.
– Дрыхнешь еще? Всю жизнь проспишь! Жду у себя в двенадцать – в трубке раздались короткие гудки.
Это что вообще сейчас было?!
Сонный мозг, поразмышляв немного, выдал единственно верный ответ: шеф. Который Иванов. А двенадцать это у нас когда? Глаза попытались приоткрыться пошире и найти взглядом будильник. Ага… без трех минут десять. Ну, это еще по-божески. Можно вздремнуть немного и через полчаса проснуться в более вменяемом состоянии. Надо только будильник завести, чтобы снова не проспать… Так стоп. А почему я вообще в таком плачевном состоянии? Я что – напился вчера?!!
В ответ тишина и слабенький поток каких-то неясных образов. О, боже… с чего вдруг меня так понесло-то?!! Да я не надирался лет тридцать точно! Глаза распахиваются сами собой, и сон моментально улетучивается. Но голова отзывается на это насилие новым взрывом боли. Надо срочно восстановить в памяти все события вчерашнего вечера, а то может, мне пора уже харакири делать или утопиться в Москве-реке? Прямо напротив Кремля. Нет. Скромнее нужно быть. Хватит с такого алкаша и Яузы.
Наливаю в чайник свежей воды из-под крана, ставлю на огонь, а сам отправляюсь в душ. Что-то меня сильно напрягает во всей этой истории, ну не мог я с бухты-барахты надраться – не было у меня такого в планах! Прохладные струи воды, льющиеся на голову, постепенно приводят мой мозг в более или менее адекватное состояние. Но память восстанавливается урывками. Так, надо начать с того, когда я еще был трезв как стекло.
Вот торжественная часть. Помню. Зал “России” полон радостных, воодушевленных лиц. Почти у каждого в руках журнал, который “метеориты” раздавали на входе. И огромное количество красных шарфов на молодежи. Это теперь как бы такой признак твоей сопричастности с митингом у Манежа. Был ты там или не был – неважно. Главное, ты всецело разделяешь взгляды и лозунги нового молодежного движения. Вроде бы и фронда, но без малейшего оттенка диссидентства. Скорее демонстрация молодежью готовности вести конструктивный диалог с властью.
В первых двух рядах зала сидит высокое начальство, как им и положено. Аджубей и Фурцева меня с кучей народа перезнакомили еще до начала торжественной части, вспомнить бы теперь, с кем именно.
После торжественной части, во время которой прозвучало много теплых напутственных слов в адрес нового журнала, выступали уже мы – рассказывали гостям о дальнейших планах редакции и отвечали на многочисленные вопросы гостей. Журнальный стол на сцене просто завалили записками из зала. И пусть многие вопросы в них повторялись, на некоторые мы даже не успели ответить. Коган старший хозяйственно прибрал их в свой портфель. Пригодится.
Евтушенко с Рождественским читали свои стихи со сцены, потом Женя заставил меня петь «Десантный батальон». Судя по тому, как быстро нашлась гитара, имел место банальный сговор с моими ближайшими друзьями. Предатели…
А дальше выступала «Машина времени». Это я тоже хорошо помню. И «Крюково», и «Советский Союз» зашли народу на ура. Кажется, Фурцева и Аджубей хлопали громче всех. Машинистов долго не отпускали со сцены, пришлось успокаивать гостей, что ребят они еще обязательно сегодня услышат. Но чуть позже, после премьеры фильма. «Заставу…» тоже помню. И легкое разочарование в глазах друзей и публики. Видимо, все ожидали от фильма чего-то гораздо большего. А вот получите прививочку! Запретный плод не всегда сладок, иногда он и пресноватым бывает.
И вот так, кадр за кадром, моя память постепенно подбирается к самому интересному. Начальство свалило еще перед фильмом, я лично проводил их до дверей. После фильма еще часть гостей ушла, из числа тех, кто постарше и кому добираться далеко. До этого момента я все еще абсолютно трезв. Потом выпиваю с друзьями шампанского в холле. Совсем немного. Мне же еще за руль. Затем я немного отвлекся на «машинистов». Еще раз уточнил, чтобы медленные песни чередовались у них с быстрыми. Помню, Федя все ворчал, что песен для полноценного выступления по-прежнему очень мало.
Все. Дальше идет провал в памяти, и вот я уже сам пою на сцене. И почему-то «Хали-гали». Ага… на итальянском. Уу-у… блин! Я что – теперь его тоже знаю?!! Не, ни фига. Сейчас я и слова вспомнить не могу. Значит, экспромт был чистой воды. А затем я вообще спрыгиваю со сцены к друзьям, осушаю по-гусарски лихо еще один бокал шампанского и громко, на весь зал заявляю, что сейчас покажу всем, как надо правильно танцевать новомодный танец шейк. И выдаю на танцполе такое, что сам Тони Литл отдыхает. Ой, позорище…!
От расстройства и стыда я закрываю глаза рукой, другой опираясь на стену. Задеваю при этом кран, и меня неожиданно обдает ледяной водой. Взвыв от досады, вихрем вылетел из ванны, поскальзываюсь на мокром полу, и больно ударяюсь локтем о стену. Матерюсь, как последний биндюжник. Вот так тебе и надо, алкаш позорный!
На кухне, заварив себе крепкого чая, усаживаюсь за стол. Мрачно уставившись за окно, рассматриваю голые ветви деревьев. Какая-то мысль свербит на задворках мозга и не дает смириться с открывшийся картиной моего вчерашнего срама. Нет, ну странно это, согласитесь! Со спиртным у меня отношения ровные, и фужер шампанского – это вовсе не то, что может вывести из равновесия мой здоровый, крепкий организм. На юге мы с парнями легко по литру вина за вечер выпивали, и все было нормально, а здесь…
Сделав себе пару бутербродов внушительного размера, я добавляю в чашку горячего крепкого чая пару чайных ложек сахарного песка. Подумав, насыпаю еще и третью – она сейчас не помешает. С каждым обжигающим глотком в голове постепенно проясняется. Так. Надо еще раз прокрутить кусок воспоминаний от начала танцев и до того момента, когда я окончательно пошел в разнос. Непонятной по-прежнему остается причина такого моего резкого «ухода в нирвану».
Ну, шампанское. Так ведь я первый бокал даже не до конца выпил, сразу пошел к «машинистам». А когда вернулся со сцены, … допил его. Точно. Ребята уже поют «Любите девушки» Сюткина, я стою рядом с Викой и довольно наблюдаю за тем, как народ в зале лихо отплясывает твист. Вечер наш однозначно удался, и теперь можно расслабиться. Мы чокаемся бокалами с Викой, допивая их содержимое, и тоже идем танцевать. Все. А дальше уже провал и сразу «Хали-гали». Что было еще, хоть ты убей, не помню!
О чем это говорит? Что дело похоже в том самом недопитом бокале шампанского. Расслабился, старый дурак, в этих славных 60-х и забыл, что нельзя оставлять свой бокал без присмотра среди незнакомых людей. В 90-е мне бы в ночном клубе и в голову такое не пришло – чревата, знаете ли, была бы такая оплошность самыми непредсказуемыми последствиями. Вот, похоже, и вчера кто-то из гостей зло подшутил надо мной. Или не подшутил, а того хуже – решил подставить. Что-то крепкое долили в фужер, а может, и вообще что-то подсыпали. Скажете, у меня паранойя опять взыграла? Нет… не паранойя. Вон и Слово в голове согласно тренькнуло.
